Исцеление сердца - Сьюзен Фанетти

— Мы все строим. Помогаем всем, кто ищет помощи. Это место хороших людей, Эйк. Мы построили для тебя хорошее место.

Но ярлу как будто было все равно.

Эти часы рядом с Эйком, после стольких месяцев его отсутствия, позволили Леифу кое-что понять. Всю свою жизнь он знал сложного и могущественного человека, сурового и холодного во многих отношениях, но теплого и открытого в других. Человека, который проявил к нему любовь и благосклонность. Он знал, что Эйк может быть суровым, и он видел, как годы изменили его, но Леиф помнил человека, которого любил, даже когда тепло в его душе иссякло.

Он не был слеп и видел, что ярл изменился. Он просто соблюдал свою клятву и помнил человека, которым Эйк был, и с высоко поднятой головой принимал последствия своей преданности, хоть и соглашался с ярлом все реже и реже.

Бренна тоже была предана Эйку — пыталась быть даже сейчас — но Леиф понимал, что ее преданность не такая, как его. Она предложила себя ярлу в рабство, и он принял это. Когда она спасла его жену и маленьких детей от врагов, которые убили жену и нерожденного сына Леифа, Эйк погасил этот большой долг, освободив ее и доверив ей свой меч и щит. Он заставил ее поклясться в верности. Он все так же держал ее при себе, но теперь в качестве воина.

Но он дал ей дом, когда у нее его не было, и он был честен, когда Бренна отдала свой долг. В этом заключалась ее верность. Леиф знал ее лучше, чем большинство других, и он думал, что она примирила свою преданность с человеком, которым стал Эйк, просто потому что приняла бы его решение и его путь. Она бы закрыла глаза на его недостатки и видела бы перед собой только человека, которого хотела видеть.

У Леифа не было такой роскоши. Он видел Эйка таким, какой он был. Теперь, после разлуки, он видел его по-настоящему.

И ему было стыдно.

Но дело было не в том, чтобы просто отказаться от клятвы. Последствия любого решения любого из них сейчас могли привести к беде. Вали не хотел видеть дальше того, что видел. Он взял себе жену и решил поселиться здесь, полностью осознавая опасность такого выбора, и ему было все равно, потому что он презирал Эйка. Леиф снова и снова пытался поговорить с ним о том, с чем они столкнутся. Но Вали всегда просто пожимал плечами и говорил, что пусть все идет своим чередом.

Но приближалась беда. И Леиф вдруг оказался единственным, кто мог отвернуть корабль их будущего от скал. Попробовать, по крайней мере.

Теперь Эйк бросил на него пытливый взгляд, и Леиф уверенно вернул его.

— Ты тоже строишь длинный дом, мой друг? — спросил Колдер, его голос звучал преувеличенно ласково.

От ответа зависело, останется ли он в семье ярла или станет чужим.

— Я помогаю. Как я уже сказал, мы все помогаем. Но если тебе интересно, хочу ли я остаться, то я отвечу, что нет. Мой дом — Гетланд.

Ярл тепло улыбнулся и, кивнув, повернул своего коня обратно к замку.

— oOo~

Вскоре после их возвращения Леиф разыскал Ольгу. Он поймал ее, когда она спускалась по задней лестнице, и потащил по темному коридору, не останавливаясь, пока не они не оказались в укромном уголке, который она называла своим. Там он захлопнул дверь.

— Леиф! Что случилось?

Вместо ответа он поцеловал ее. Он схватил ее за руки и крепко прижал к груди, прильнул губами к ее губам и яростно поцеловал.

Отчаянно.

Леиф пытался вложить все свои чувства к ней в этот поцелуй. Он пытался вложить в него годы любви.

Когда она преодолела шок и смятение и поцеловала его в ответ, он отпустил ее пальцы и подхватил на руки, прижав к себе, оторвав от земли. Она обняла его, и их души слились в поцелуе, который должен был остаться в их воспоминаниях на всю оставшуюся жизнь.

Потому что он будет их последним.

Ольга, наконец, отстранилась, покраснела и задохнулась, но Леиф не отпустил ее. Просто не мог. Ее пальцы запутались в его волосах, губы касались его щеки чуть выше линии бороды, и он не мог отказаться от этого ощущения.

— Что-то не так, — прошептала она.

Все было неправильно, но он еще не совсем понимал, что именно.

— Скоро всему придет конец, любовь моя. Ты должна держаться от меня подальше, пока Эйк здесь, пока я не уплыву с ним. Он подозрительно относится ко всему, что происходит, и он приплыл не затем, чтобы все решить миром. Я не знаю его намерений, но они не такие, какими должны быть. Теперь я представляю для тебя опасность. Все мы. Я бы хотел, чтобы ты поехала в деревню.

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Ты знаешь, что я не могу. Я должна управлять замком. Теперь, с таким количеством новых людей, у меня еще больше работы — и если все мы, кто работает здесь, сбежали бы в деревню, не сделало бы это твоего ужасного ярла еще более опасным?

Но Леиф думал только об Ольге.

— Я не хочу, чтобы ты была рядом с Эйком или кем-то из тех, кто приплыл сегодня.

— Рядом с твоими людьми.

Да, это были его люди. Он не мог претендовать на нее, как на свою собственность, а его люди были грубы с женщинами, которые им служили. В их мире все люди, которые служили, были бесправной скотиной. Потребовались недели, чтобы обуздать налетчиков, оставшихся здесь в прошлом году. И теперь Эйк и Колдер были здесь, во главе нового отряда. Они наверняка закроют глаза на жестокость своих людей.

Леиф уже поговорил с теми, кто назвал этот замок домом, и они сказали, что сделают все возможное, чтобы не позволить прибывшим бесчинствовать. Но тех было больше — во много раз.

— Тогда отошлите в деревню как можно больше народа, и Ольга, пожалуйста, держись подальше от Эйка и его сыновей, и особенно от меня.

Ее красивые бездонные темные глаза долго смотрели на него, прежде чем она кивнула.

— Я постараюсь. Это… прощание?

— Это оно. Ma armastan sind.

Ее глаза наполнились слезами, но Ольга не заплакала.

— И я тоже тебя люблю. Igavesti.

— Да. И