Поцелуй меня, любимый - Марина Николаевна Леванова

к победителю. – Я подарю тебе свой шарф, а вместе с ним вручу свою руку и сердце. – Но степняк даже не взглянул в её сторону. Стрела ревности пронзила сердце принцессы. – Папенька, – со слезами на глазах позвала она отца. – Прикажи пранадрамцу оставить мою сестру и прийти ко мне!

Гаруф осуждающе посмотрел на свою дочь, но ничего не сказал, снова перевёл взгляд на степняка, который сидел на коленях и баюкал на руках истекающую кровью девушку.

– Мидин, собери самых лучших лекарей и магов, – обратился он к своему другу. – Если, конечно, ещё не поздно.

– Как же так? – шептала Милада-степняк, не в силах сдержать свои слёзы. – Что же ты, дурочка, наделала?

– Я счастлива, – прошептала Чанлиф, касаясь щеки пранадармца. – Лучше так! Поверь!

Вахид растолкал воинов и принцев и бросился к своей дочери, опустился на колени рядом со степняком и стащил с головы дочери платок.

– Доченька моя! Ну, заче-е-ем? – простонал он.

Чанлиф холодно взглянула на своего отца и тихо проговорила:

– Прости, отец, но товар испорчен, – с нежной улыбкой взглянула на степняка и закрыла глаза.

Глава 19

– Ваше Высочество, – доносилось откуда-то издалека. – У вас всё получилось. Принцесса назвала вас своим избранником. На завтра назначен обряд!

– Сван, – скрипучим голосом позвала Милада лишь только открыла глаза. – Что с Чанлиф?

– Говорят, умерла, – Сван едва смог это произнести, отводя свой взгляд; он знал, что для их принцессы это будет большим ударом, тем более, благодаря именно этой девушке она до сих пор была жива.

– Как умерла? – Милада резко села и скривилась от боли, откинула тонкое покрывало и уставилась на грубо зашитую рану на бедре, осмотрела руку и тихо спросила: – Кто меня лечил? – Настолько неумело были наложены швы, что закрадывалось подозрение, что врачевали её воины.

– Приходили лекари от правителя, – быстро ответил Сван, подходя к кровати и разглядывая рубцы на теле Милады-степняка. – Они промыли раны и наложили швы. Ещё приказали, чтобы мы вам дали вот эту настойку, мол, она придаст сил, и вы завтра сможете явиться на самое важное событие в вашей жизни.

– Сван, прикажи своим воинам, чтобы они больше никогда никого ко мне чужого не подпускали! – Милада спустила ноги и дотянулась до стакана с водой, с жадностью выпила его залпом и налила ещё; она знала, что так обычно бывает при большой потере крови, и сейчас надо было пить много воды.

– Ваше Высочество, – начал Сван. – Вы истекали кровью и не приходили в сознание. Что нам оставалось делать? Мы даже обрадовались, когда правитель прислал своих лекарей. Кстати, весь коридор заставлен корзинами с цветами и угощением для вас, а под балконом собрались девушки и ждут, пока им сообщат, что вы пришли в сознание.

– Я хочу, чтобы вы узнали, что стало с Чанлиф! – потребовала Милада, игнорируя последние слова командира.

– Хорошо. Завтра сделаем.

– Нет, сейчас, – потребовала Милада. – Отправь воинов, пусть стучатся в каждую дверь, останавливают прохожих, но узнают точно, что случилось с племянницей правителя. – Без сил рухнула на подушки, уставилась в балдахин над головой, думая про себя: “Да, я хотела вызволить Невера из плена, но не такой ценой!” Она чувствовала, как её сердце медленно рвётся на маленькие кусочки и как эта боль комом поднимается к горлу, не давая вздохнуть полной грудью. Ей хотелось вскочить и выбежать на балкон и кричать, кричать, пока не станет легче. “Нужно обязательно узнать, что с ней стало!” А вслух тихо произнесла: – А я пока займусь собой. – Вытерла набежавшие слёзы. – И найди что-нибудь, чем можно будет срезать эти нити. От шрамов теперь уж точно не получится избавиться, но хотя бы залечу раны. – И совсем тихо добавила: – Надеюсь, когда верну свой прежний облик, вместе с этим телом исчезнут и эти шрамы.

Но Милада не успела даже произнести первые слова заклинания, как на стене сдвинулся портрет и в комнату впорхнули две девушки. Они тут же рухнули на колени, опустив головы до самого пола.

Сван выхватил меч из ножен, но Милада остановила его руку, узнав служанок Чанлиф.

– Молодой господин, – заголосили девушки одновременно. – Заклинаем вас, пойдёмте с нами! Вас призывает наша госпожа. Она умирает и хочет с вами попрощаться.

– Не ходите, Ваше Высочество! – прошептал Сван, с тревогой наблюдая, как принцесса поднимается с кровати и начинает одеваться. – Это может оказаться ловушкой. Нельзя так рисковать, когда мы почти достигли цели.

Милада бросила осуждающий взгляд на командира и, пошатываясь, подошла к девушкам, дотронулась до плеча одной из них; та тут же вскинула голову, по её лицу без остановки текли слёзы, при этом она не издавала ни единого звука. И что-то страшное было в этом тихом отчаянии.

– Мы сможем пройти, чтобы нас никто не заметил? – только и спросила Милада. – Или где-то придётся идти по двору или саду? – уточнила она, размышляя, брать ли с собой плащ, который помог бы укрыть её от нескромных глаз.

– Нет, ход уходит глубоко под землю и идёт до самых покоев нашей госпожи, – быстро ответила Аиша, поднимаясь с колен; это была именно она, доверенное лицо Чанлиф, помощница и преданная подруга. – Но нужно спешить! Лекарь сказал, что у неё осталось совсем немного времени.

Милада жестом показала, чтобы девушки шли вперёд. Юные прислужницы тотчас скользнули в проём за портретом, схватили факелы со стены и, не оглядываясь, побежали вперёд, а следом за ними двинулись Милада со Сваном; командир наотрез отказался отпускать принцессу одну.

Милада не следила ни за поворотами, ни за временем; как только она вошла в потайной проход, время словно остановилось для неё, и лишь две светящиеся точки впереди служили ей ориентиром и не давали потерять сознание.

“Нужно было сначала полечить себя, – мелькнула здравая мысль. – Но Чанлиф ждать не будет!”

Девушки свернули налево и побежали наверх по ступенькам, остановились возле двери и терпеливо ожидали, пока к ним поднимется степняк.

– Неутешный отец отлучился из покоев своей дочери, – торопливо заговорила Аиша. – Его об этом попросила наша госпожа, но лучше поспешить, потому что он может вернуться в любой момент.

Милада кивнула и вошла в душную комнату; пахло благовониями и… смертью. Бросилась к кровати, на которой среди вороха одеял и подушек лежала хрупкая, но такая отважная девушка.

– Ты всё же пришёл, – слабым голосом проговорила Чанлиф, протягивая руку своему желанному гостю. – Теперь я могу спокойно уйти.

Степняк сжал её хрупкие пальчики и присел на край кровати.

– Даже не вздумай! Я не отпускаю тебя! – твёрдо произнёс степняк, убирая влажную прядь со лба принцессы,