Елена Саринова - Сотая бусина

   - Мыло? Так вы всю ночь над новым мылом просидели?

   - Ага. Что-то не идет у меня в этот раз. Оно, то плакать начинает, то морщинами все покрывается.

   - Плачет? - глухо произнес мужчина.

   - Ой, да, или масла в пробнике лишка и оно выходит на поверхность каплями, или наоборот - влаги мало и кусок весь трескается. Это она имела в виду... Ветран, а где вам удобнее меня интервьюировать: в доме или в моей рабочей обстановке?

   - Что с вами сделать?.. А-а-а. В доме, если мы здесь никому не помешаем. Вы, Анастэйс, никуда не собираетесь отлучаться?

   - Нет. Засяду у себя наверху с книгами. Буду думать над балансировкой. Так что, интерюви... болтайте, сколько ходите.

   - Ну, тогда я пока на медитацию, Ветран... Любимое занятие с утра.

   - Угу...Так значит, вы, Анастэйс, сегодня из дома не выходите?

   - Приятного всем аппетита... - страдальчески выдохнул Зигмунд и, выразительно дернув хвостом, спрыгнул со своего 'трона'.

   Дальше трапеза пошла гораздо быстрее, оставив, кроме пустой кастрюли из под картошки и крынки из под молока, стойкую уверенность в том, что больной, мало того, что не собирается посвящать нас в тайну своего боевого ранения, так еще и зубы мне умело заговаривает. Ну, конечно, нашего философа с манией великолепия он считай, уже обезвредил. Так что, остаюсь только я... Вот, наглец...

   'Засесть с книгами' у меня получилось, но вот сосредоточиться над нужными буквами и цифрами оказалось гораздо сложнее. Конечно, когда внизу, устроив слушателя на диване (что, с моей точки зрения, было большой котовьей ошибкой) Зигмунд тут же начал 'заливаться соловьем' из его же авторской притчи:

   - Жизнь моя - жизнь истинного философа, расцвечена яркими событиями, как земля наша разными цветами. Есть в ней сады с благоухающими розами, оставившими в памяти легкий шлейф ностальгии, но произрастают и пышные кусты барбариса, помогающие мне, впрочем, анализируя собственные ошибки, смело двигаться вперед, - далее последовала пауза, предназначенная, видимо, для аплодисментов. Но, раз их не последовало, кот, после глубокого вздоха, задал наводящий вопрос. - Вам ясна суть моей метафоры, коллега? И почему вы, кстати, не записываете?

  Последующая пауза навела меня на мысль, что вопрошаемый, гордо именованный 'философским коллегой', суть метафоры ни ахирантеса не понял, но, признаться в этом устыдился.

   - Цветы барбариса сильно воняют затхлой половой тряпкой! Потому что их опыляют мухи! - несдержанно проорала я из своего рабочего угла на верхнем этаже. - Хотя, мне кажется, здесь уместнее было бы сравнение с клопогонном(2)!

   - Стася! Займись, лучше своими делами! - не теряя достоинства, прошипел умник. - И не встревай в разговор о высоких материях... Так почему вы не записываете?

   - У меня очень хорошая память, Зигмунд. Не переживайте. И Анастэйс... спасибо. Я понял, - со сквозящей в голосе улыбкой, но, также степенно произнес музейный работник.

   - Хорошо. Продолжим... Так о чем бы вы хотели услышать в первую очередь? - резко сократил свою вступительную часть кот.

   - О чем именно?.. Давайте, о 'розах'.

   - О розах... Самым главным своим достоинством я считаю, несомненно, принадлежность к прославленному роду Котов БаЮнов, родиной коих является, легендарный в прошлом мире Аваллон(3), именуемый там же в простонародье Лукоморьем. Изначально, однако, нам приписывались совершенно немыслимые качества, связанные с... кулинарными пристрастиями и нашим талантом вводить слушателей в состояние сна, не пользуясь при этом примитивными магическими заклятиями.

   - А можно, вот здесь вот, поподробнее? - уточнил Ветран. - Про кулинарные пристрастия и магию.

   - Людоедство, коллега. Нам приписывалось именно оно. Во многих фольклорных произведениях Кот Баюн был глубоко отрицательным персонажем именно потому что, якобы, вгонял людей в сон, а потом их... Ну, вы меня поняли. Что же касается магии, то я, как философ, не могу отрицать ее существования, однако не склонен считать, что магия, впрочем, как и религия являются неотъемлемыми частями нашей жизни. Уверен, что достойно развитая наука со своими достижениями вполне смогла бы и логически объяснить и заменить и то и другое... Вернемся же к моим предкам...

   - Так вы не маг? - удивленно произнес музейный работник.

   - Я - маг? С чего вы это взяли, Ветран?

   - Моя рана. Она почти затянулась со вчерашнего дня. Неужели, без помощи вашей и Анастэйс магии?

   - Ваша рана?.. Должен вас разочаровать. Произошедшие с ней благоприятные перемены являются следствием умелого лечения Стаси, не основанного на заклятиях и моего прирожденного таланта. Вы примитивно судите, мой дорогой, недооценивая другие стороны жизни и наших возможностей. Род Баюнов, о чем, впрочем, я и хотел рассказать далее, никогда никакого отношения к магии не имел, хотя мы до сих пор считаемся самыми сильными целителями этого мира. Все дело в голосе... Вот скажите, в детстве, ваша мать, когда хотела вас успокоить, как именно она это делала?

   - Какими словами?

   - Нет, каким голосом, интонацией?

   - Спокойно и... нежно, - тихо произнес мужчина.

   - И вы успокаивались?

   - Да.

   - А ваша мать - маг?

   - Нет, - отрезал Ветран. - Моя матушка - обычный человек.

   - Во-от... Однако, она добивалась нужного результата. Голос, это великая сила, способная, как вдохновлять, так и убивать. И мой род с древности в совершенстве владеет этим грозным оружием. Хотя, и использует его в мирных целях. А все, что о нас плетут - происки завистников, коих множество и среди магов и среди священнослужителей, и избытки фантазии легковерных, не всегда трезвых селян.

   - Понятно... Значит, все дело в вашем потомственном голосе?

   - Несомненно, - утвердительно качнул головой Зигмунд и тут заметил меня. - Стася, а как же твой рецепт?

  Пришлось вытаскивать спущенные вниз между перильных балясин ноги и делать виноватое лицо. Хотя, по-моему, получилось не очень:

   - Рецепт подождет. У меня вся ночь впереди. А вот ты сегодня с чего, вдруг, так разоткровенничался? Просто заслушаешься.

   - Наконец, нашел достойного собеседника, способного оценить услышанное.

   - Ага-а... - многозначительно протянула я, отложив скандал для более интимной обстановки и уверенно поскакала вниз по лестнице. - Так, все дело только в твоем неповторимом голосе?

   - В первую очередь, в нем... - с точно таким же решением в желтых глазах, буркнул кот. - Но... есть еще один аспект...

   - И какой же? - подал голос музейный работник, наблюдая за тем, как я по удобнее устраиваюсь на диване.

   - Видите ли... Для того, чтобы обладать таким талантом, как у нас, нужна особая, как бы вам яснее сказать... поддержка. И она нам дарована в виде способности постоянно находиться на связи с Древом жизни, - переступил кот лапками и выжидающе посмотрел на нас.