Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

class="p1">— Будто в другие дни тебе хочется пить потихоньку? — окатил брата презрительным взглядом Фэйро.

— Мне придётся отлучиться на пару дней, — игнорируя намечающуюся словесную перепалку, сообщила Джастина.

— Зачем? — поинтересовался Карлос.

— Врач Тонни настаивает на её экстренном обследовании. Говорит, что в её состоянии наметились изменения, но он не понимает динамику.

— Нормальным языком говорить можно, мама? Ей хуже? — выгнул бровь Фэйро.

— Делать выводы пока рано. Нужно новое обследование.

— С чего бы? — ещё сильнее помрачнел Фэйро. — Сколько их уже можно проводить?

— Столько, сколько нужно, — флегматично заявил Карлос.

— Врач говорит, — продолжила Джастина, — когда с травмирующего события проходит достаточно времени, негативные последствия могут нивелироваться. Тогда наступают улучшения…

— Сколько можно себя обманывать? Мы этого бреда наслушались на три жизни вперёд. Понятно же, что сестра никогда уже не будет прежней?

— Фэйро, остынь, мальчик!.. — начал Джулиано примирительным тоном. — Не огорчай мать ещё сильнее. Ей и без того достаётся.

— Посмей ещё раз назвать меня мальчиком и оставишь зубы в тарелке, — предупредил Джулиана Фэйро.

— Ну, хватит. Довольно! — прикрикнула на него мать. — Можем мы, хотя бы раз в жизни, поужинать, как нормальная семья? Без ссор и подначек? Не говоря друг другу гадостей? Бог мой, как же я от всего этого устала!

— Я должен слушать советы этого ничтожества, что ты притащила в дом моего отца?

— Сядь на стул и ешь! — повысила Джастина голос, но добилась только того, что Фэйро демонстративно поднялся, отшвыривая от себя вилку и покинул столовую.

— Просто супер, — хмыкнул Дианджело. — Ещё содовой? — подмигнул он Николь.

Не дожидаясь её ответа, наполнил стакан:

— Предлагаю тост за нашу дружную, милую, добрую семейку. До Адамсов нам ещё есть куда расти!

— Хватит паясничать, — раздражённо отмахнулась Джастина.

— Вот и произноси после этого позитивные тосты? Хорошо, мама. Как скажешь.

— Мы все понимаем, почему твой брат так отреагировал на новость о моём отъезде.

— Почему же?

Дианджело машинально закинул себе в рот порцию того, что до этого нетронутым лежало на тарелке весь вечер,

— Фэйро опасается, что, как только я покину дом, ты опять закатишь одну из своих пьяных вечеринок.

— С чего бы ему такого опасаться?

— Перестань вести себя как шут.

— Как будто ты никогда не стремилась повеселиться?..

— Довольно!

— Довольно — что⁈

— Хватит!!!

— Ну, хватит так хватит, — пришёл черёд Дианджело сбегать с семейного ужина.

Николь на мгновение ощутила прикосновение его горячих рук к своим плечам. От его шепота по шее побежали мурашки:

— Если захочешь покурить в интересной компании, буду ждать тебя на террасе.

Поймав её удивлённый взгляд, он игриво подмигнул и вышел.

— Мальчишки совсем отбились от рук, — жалобно ныл Джастине Джулиано. — Совсем распоясались. Но, не бери в голову, любовь моя. Я не обижаюсь. Я всё понимаю.

Джастина выразительно взглянула на Николь:

— Чего ты ждёшь? Иди, подыши свежим воздухом на террасе, — прямолинейно и без политеса она напомнила Николь, для чего её наняла.

Что ещё оставалось делать? Николь пошла на террасу, где картинка открывалась сказочная и романтичная, почти идеалистическая. Бугенвеллии расползлись по полукруглым аркадам. Их длинные плети колыхались при малейшем вздохе ветерка, а разноцветные соцветия распространяли вокруг себя свежий цитрусовый аромат.

К запаху бугенвиллей примешивался порочно-сладкий запах табака с примесями — Дианджело сидел и курил, забравшись на широким парапет и легкомысленно покачивая ногами.

— Я уж думал, что ты не придёшь. Красиво здесь, правда? — кивнул он на плывущую по небу луну. — В подобные мгновения кажется, что мир не такая уж выгребная яма, каким мы привыкли его считать.

— Не стоит приписывать всем своим мысли, — Николь встала рядом с ним, прислоняясь к ещё не успевшему остыть, камню. — Мир разный. И каждый видит его по-своему.

— Правда? И что видишь ты?

— Богатый дом, построенный для счастья, но в котором все несчастливы. Почему?

— Не знаю, кто тут несчастлив? Я, например, наслаждаюсь жизнью. Беру от неё все самое интересное и лучшее. Мой девиз: «Трать, завтра мы будем нищими!». Или: «Живи быстро и умри молодым». Ну, и всё такое прочее.

— Ты правда думаешь, что живёшь на полную катушку? — бросила в его сторону любопытный взгляд Николь. — Или просто хочешь убедить в этом других?

— С какой стати я стану открывать перед тобой душу? Да я знаю тебя два для и вижу четвёртый раз в жизни.

— Боишься, что я разболтаю твои тайны?

— Какие тайны? Да мне плевать. Иногда даже хочется — пусть мир узнает, насколько я плох. Fak этому миру. И fak его обитателям.

— За что всем такая немилость?

— В отместку за то, что миру плевать на меня. У нас с ним всё взаимно. Я отморозок, а жизнь — помойка.

— Расскажи, как ты стал отморозком?

— С чего бы?..

— С того, что я умею делать так…

Рука Николь оплела его шею.

— Так…

Она приблизила к нему лицо на расстояние поцелуя.

— И даже — так…

Их губы соприкоснулись — Николь всего лишь хотела узнать, каким будет поцелуй теперь, когда суккуб в ней насытился чуждой волчьей силой? Будет ли разница? И она — была.

Тёмное опасное пламя больше не палило, не лишало воли. Не хотелось делать ничего страшного, запретного, пугающего. Было приятно, сладко и спокойно. Николь нравилось ощущать теплоту его кожи, вкус его губ.

Её будто бы окутывало золотой дымкой. Золотистая пыльца витала вокруг, оседая на ресницах, щеках и волосах. Она плыла в этой дымке, как в тёплой воде. Волны мягко ласкали тело, пока в голове не наступила удивительно гармоничная тишина.

Открыв глаза, Николь удивлённо взглянула на Дианджело. Было уютно. Даже лучше, чем в осенние дни у камина. Бриз ласкал тело. Луна — радовала взгляд серебром. Душа умиротворялась.

— Расскажи мне о твоих отношениях с другими девушками, — потребовала она.

И он воспротивился:

— Зачем?

— Думаю, у тебя было много интрижек. Хочу знать, хоть кто-нибудь, когда-нибудь цеплял тебя больше, чем на пять минут?

— Он были чем-то вроде очередной дозы. Лучше принимать их в комплекте — девчонок и вещества. Так приятнее.

— А как насчёт полноценных отношений?

— А что считать полноценными отношениями?

Николь отвернувшись, помолчала, переживая неприятный болезненный укол от его слов.

— Ты хоть лица-то различаешь? — с горечью произнесла она. — Или для тебя нет разницы?

Дианджела пожал плечами, усмехаясь:

— Когда съедаешь слишком много сладкого, перестаёшь различать вкус.

— И всё же?..

— Чего ты хочешь от меня? Какой правды? Я способе лишь на быстрый, но глубокий и ни к чему не обязывающий секс. Я не намерен меняться. Ничего большего мне не нужно.

— Звучит не очень, — вздохнула Николь. — Но знаешь, ты вовсе не такой уж низкий