Обещанная демону, похищенная драконом - Анастасия Александровна Енодина

и рискуем пропустить полночь. Но она всё же ответила:

— Мы не меняем её, мы вообще стараемся ничего не менять. Всё, что окружает нас — часть истории. Поменяй мы дверь, ты бы не задала вопрос, не услышала бы ответ, не узнала бы занятную историю. Однажды эта древесина истлеет, но это будет не наше решение, а влияние времени, естественный процесс.

Всё, что она говорила, казалось мне логичным, и только редкие ухмылки Дамиана напоминала о том, что всё не так очевидно, как кажется.

Решившись, я смело шагнула в освещённое свечами помещение, и, заметив, что Дамиан смотрит на меня, но не двигается с места, дотянулась рукой до его руки и рывком втянула в таинственный зал.

— Перестань, — шепнула я мужчине. — Ты же знаешь, что нам предстоит, и это не смущало тебя…

— Я-то знаю, что нам предстоит, но знаешь ли ты? — насмешливо шепнул он в ответ.

Я посмотрела ему в глаза, но уже не хватало света, чтобы увидеть их выражение, и пришлось гордо заявить:

— Хоть ты у меня и первый, это не значит, что я не знаю, что нам предстоит.

Дамиан замер и, вздохнув, прикрыл глаза рукой.

— Проклятье… — Пробормотал он. — У тебя что, и правда никого никогда не было?

Я хмыкнула. В прошлый раз он умело ввернул свою шуточку про “буду первый и последний”, но, произнося это, явно не до конца понимал сути.

— Не было. И что? — спросила с вызовом, только сейчас понимая, что Дамиан не воспринял тогда всерьёз сей факт обо мне. Снадобье давало о себе знать, и потому я нежно коснулась пальцами щеки мужчины и прошептала:

— Не переживай. Тебе понравится… Мы же договорились… Ну, или считай это платой за моё перемещение.

— В здравом уме ты бы тоже согласилась на такую плату? — перехватывая мою руку и отстраняя меня от себя, прошипел Дамиан. — Попроси меня о помощи, и я остановлю это безумие.

— А что, если мне нравится это безумие? — я ловко выдернула свою руку из его и поманила мужчину за собой пальцем.

Он недовольно зарычал, но последовал за мной. Злой, суровый, уверенный, и оттого жутко соблазнительный. Тогда мне казалось, что я не устояла бы перед ним и в здравом уме…

Я шла, постоянно оглядываясь на него, чтобы проверять, что Дамиан не передумал. Он шёл неторопливо, но каждое его движение казалось резким и выдавало плохое настроение. Этот мужчина нравился мне и таким. Или даже — особенно таким.

Алтарь был застелен тёмно-синим бархатным покрывалом. Я скинула с себя плащ и села на алтарь, ощущая под собой холод камня. Тонкая мягкая ткань никак не компенсировала холод и твёрдость каменной плиты.

Это, впрочем, не отрезвило меня, и я протянула руки к Дамиану. Он хмыкнул, но за руки мои взялся.

Я медленно откинулась на спину, укладываясь на алтарь и увлекая за собой Дамиана. Мужчина оказался ловок, и оказался надо мной вмиг. Его взгляд проскользил по моему телу, и это вызвало у меня улыбку и желание ускорить процесс нашего сближения.

Однако сам Дамиан не торопился.

Вокруг нас стояли люди со свечами, и это совершенно не смущало ни меня, ни Дамиана. меня — потому что действовало снадобье, а Дамиана, потому что, как выяснилось, он не собирался предаваться любви здесь со мной.

Склонившись надо мной, мужчина шепнул мне на ухо:

— Смотри, у каждого здесь есть оружие, кроме нас с тобой. Угадай, что будет, если мы внезапно передумаем? — Я уставилась на него, и он усмехнулся: — Раз ты столь уверена в них, давай попробуем отказаться? И, если нас легко выпустят отсюда, вернёмся на алтарь, и я сделаю всё, что требуется. Идёт?

Такое красивое, безупречное лицо столь близко от моего. Я не могла думать ни о чём, кроме поцелуев с этим мужчиной, а он предлагал сделать вид, что мы передумали!

— Давай же, — подстрекал сладкий шёпот. — Обещаю, если окажусь не прав, то отплачу лаской, и ты не пожалеешь. Ты ведь хочешь нежности и незабываемых ощущений, а не просто механического действия?

Хитёр. Знал, на что давить. Этот тип оказался на удивление упрям и сдержан, так что не было надежды, что он потеряет самоконтроль и отдастся страсти. Значит, чтобы действительно получить то, чего я хотела, стоило поддаться.

Уперев ладони ему в грудь, я отстранила его от себя, и он легко поднялся надо мной, отжавшись от алтаря. Посмотрел на меня с наигранным удивлением, делая вид, что не понимает меня.

— Прости, я не могу, — сказала я достаточно громко, чтобы меня услышали в этой тишине все.

Только голос мой не прозвучал виновато, а скорее игриво. Совершенно не получалось сосредоточиться ни на чём, кроме губ Дамиана.

— Но ведь это ты уговорила меня прийти сюда, — напомнил он, и мне пришлось картинно закатить глаза и воскликнуть:

— Нет! Это слишком! Я не могу так! — и оттолкнула его.

Дамиан хотел было подняться на ноги и убраться с алтаря, но тут произошло то, что заставило меня поверить Дамиану.

На него мигом оказались направлены четыре клинка, и он самодовольно хмыкнул, оглядывая отшельников с победным блеском в глазах.

— Что-то не так, ребята? — спросил он у них насмешливо. — Девушка передумала, а я не насильник…

— Даже, если она передумала, — прошипел один из отшельников. — Мы переместим вас в иной мир, как и обещали.

Вот сейчас про “иной мир” прозвучало двусмысленно настолько, что я поняла, насколько Дамиан был прав. Красивый, соблазнительный, да ещё и умный!

Я схватила его за грудки и потянула к себе. Дамиан вновь навис надо мной, самодовольно заметив:

— Ну что, я прав?

— Даже если и прав, что делать-то? — забеспокоилась я, причём меня на тот момент больше расстраивало, что мне не позволят насладиться этим мужчиной и убьют нас почти сразу.

Дамиан не успел мне ответить, поскольку раздался громкий крик Тамиры:

— Почти полночь!

Я заметила, как блеснул клинок у горла Дамиана и голос отшельника прошипел:

— Давай же. Вы умрёте быстро, если ты не станешь упорствовать.

Дамиан склонился надо мной, впервые позволив себе придавить меня своим телом, и это, хоть и подействовало на меня возбуждающе, немало и напугало. Нас убьют. Отшельник сам сказал, потому что скрывать смысла не было — мы в ловушке и безоружны, а мой разум затуманен снадобьем…

Ужасно хотелось продолжения, но инстинкт самосохранения пересилил другие низменные инстинкты.

— Сильвер! — крикнула я, призывая филина на помощь. Чем эта птица могла реально помочь, я не знала, но больше звать всё равно было некого. — Сильвер! —