Развод. Новая жизнь старой жены дракона - Анна Солейн

затараторила: — Дорогой, вот ты где! Здравствуйте, мисс Эшборн. Саймон, я проанализировала первые полосы газет за последние десять лет — ты же помнишь про законопроект, который будет рассматриваться на будущей неделе парламентом? Ты там будешь присутствовать в качестве наблюдателя с правом давать замечания, так вот… Я набросала для тебя речь! Твой отец одобрил! Тебе нужно сказать, что...

Я решила оставить их наедине, только успела поймать нечитаемый взгляд Норрингтона.

К началу рабочего дня в лабораторию я опоздала, конечно. К моему удивлению, профессор Якоб уже сидел за столом, который в этот раз был завален десятком журналов “Магия и жизнь”.

Откуда они здесь? Вчера не было. Как будто в лаборатории мало барахла. Какие-то пробирки, папки, листы бумаги, коробки и снова бумажки, записки, летающие под потолком, дохлое растение в горшке, древние измерители магии, подзорные трубы и даже астролябии.

Теперь еще штук пятьдесят журналов на столе профессора. Кто-то перепутал нашу лабораторию с архивом и решил их сюда спихнуть? Ну уж не выйдет! Найду и верну.

— Прошу прощения, профессор Якоб, — затараторила я, подбегая к своему столу. — Я просто…

— Эшборн, — тяжело проговорил он, подняв взгляд от журнала. — И как я сразу не догадался. Что же ты сразу не сказала? А? Думала, я не узнаю?

По спине от испуга пробежали мурашки.

Глава 23.

Что именно он узнал? Наконец сообразил, что я бывшая жена Верховного карателя?

Испугался проблем, которые наверняка появятся у лаборатории с такой-то ассистенткой?

Трус!

Или дело в том, что у меня магии кот наплакал?

Да, должно быть, в этом.

— Думала, это не имеет значения, — с достоинством ответила я и внутренне подготовилась к любому исходу.

От огорчения на глаза навернулись слезы, но я не собиралась сдаваться так просто. У профессора Якоба была возможность уволить меня в первый месяц моей работы — но он его благополучно пропустил.

А нечего было по джунглям шариться! Хочет выгнать меня сейчас — пускай приложит усилия. Падать раньше выстрела я не буду.

— Не имеет значения?! — проскрипел профессор Якоб, подаваясь вперед. Пушистая шапка седых волос упруго качнулась. — Вы ни словом не обмолвились о том, что сделали еще во время учебы! Это недопустимо! Недопустимо! Это обман!

Оу.

Так вот он о чем. Щеки запекло, я откашлялась. Но ведь это уже не имеет значения, верно? Верно? Неужели профессор Якоб каким-то образом узнал, что я — та самая адептка, которую когда-то ректор этой академии приказал “как выпустится — на порог не пускать, даже в виде швабры!”

Судя по взгляду — именно так.

Да ничего я особенно не делала!

Просто ректор... нервный какой-то попался. Они вообще были жутко нервные все в этой академии были.

Ну, допустим, когда я училась на втором курсе, здесь случился пожар, маленький такой. Всего-то одна лаборатория сгорела! А столько шуму…

Подумаешь, пропали после этого результаты контрольной по истории этого мира, к которой я как раз не подготовилась, потому что гном Грюмбальд и его отряд снова оказались в столице.

Какая уж тут история магия? Какие пятнадцать подвигов Алистера Великого?

Они давно мхом покрылись, а гномий самогон и совместное распевание матерных частушек в таверне, которое мы официально назвали обменом культурным опытом…

Кхм, ладно.

В тот раз, кстати, никто ничего не доказал!

Несмотря на то, что Дерен пошел к ректору и с исключительным занудством перечислил, как именно я подожгла кабинет и кто мне помогал.

“Тебе не место в этой академии, Анджела! — рявкнул он в ответ на мои попытки выцапапать ему глаза. — И чем раньше ты это поймешь — тем лучше! Мне не нужна сумасбродная жена, которая своими выходками рано или поздно доведет себя до инвалидной коляски!”

“Вот и ищи себе такую, ко мне-то убогой ты зачем прицепился?”

Как же я его ненавидела.

Ну, допустим, так уж вышло, что на третьем курсе с почетного кладбища на заднем дворе академии, где испокон веков хоронили ректоров и самых уважаемых преподавателей, слегка встали покойники.

Вообще-то это все Дерен был виноват! Я мирно готовилась к факультативному занятию по некромантии (некромантия! тут можно было ее изучать, это же с ума сойти! зачем нужна занудная история этого мира, если есть некромантия?).

Дерен следовал за мной по пятам.

“Что ты за мной увязался?”  — не выдержала я спустя час

Видит бог, если бы я могла — я бы его убила и крайне тщательно замела следы.

Но Дерен, который учился на курс старше, был не только гордостью академии и самым молодым в королевстве главой рода, но и исключительно сильным драконом с выдающимися боевыми навыками, которого мне никак не удавалось достать.

“Потому что девушкам, особенно таким, как ты, небезопасно гулять ночью одним”,  — спокойно произнес он, продолжая следовать за мной на расстоянии нескольких шагов.

Ближе Дерен не подходил, уважая мое право “рожу его никогда близко не видеть”. Мои слова о том, что и “шагов твоих за спиной я тоже слышать не желаю” он игнорировал с упорством осла.

“Таким, как я?”

“Слабым, — невозмутимо откликнулся он. — Если кто-то вздумает на тебя напасть, ты ничего не сможешь сделать. Не понимаю, зачем ты раз за разом лезешь на рожон”.

Я тогда натурально зарычала от злости и, грохнув книгу на землю, принялась прямо карандашом процарапывать в траве контуры символа призыва.

У некромантии и жестикуляции было много общего. Главным и там, и там, было упорство, знания и внимательность к деталям. Всего вышеперечисленного у меня было в избытке.

Закончив со знаком, я встала, в последний раз сверяясь со схемой в книге. Кажется, все верно. Дальше нужно было всего-то ткнуть в центр и направить крохотную искру силы. Знак ее приумножит — и дело в шляпе.

Занимаясь рисунком, я успокоилась и решила, что этот упрямый Дерен Эшборн вовсе не стоит того, чтобы экспериментировать с оживлением трупов.

Держалась я ровно до того момента, как он сказал:

“Ну что? Говорил же, что ничего не выйдет”.

В общем, скелеты с кладбища все-таки восстали. Штук двести — ровно все, кто там был. Они разбрелись по академии, принялись ломиться в аудитории и гулять по коридорам, до истерики напугали нескольких адепток и мистера Митчелла, который как раз выбрался погулять перед сном.

Вот перед ним я, к слову, извинилась. Но он почему-то меня не извинил.

— Прошу заметить,