Мария, королева Нисландии - Полина Ром

белого льняного костюма, состоявшего из простой рубахи и кальсон, шерстяные брюки со странным запахом вместо привычной ширинки, подхватил лежащую на одном из стульев рубаху и, закинув ее на плечо, в другую руку взял сапоги. Шлепая босыми ногами по полу, дошел до двери и исчез.

«Похоже, умываться отправился… — наконец-то сообразила Мария и совершенно неожиданно для себя вдруг подумала: — А жаль, что он не здесь переодевался…»

Раскрасневшись от собственных мыслей, она недовольно дернула плечом и принялась выбираться из кучи подушек и скомканного одеяла, недовольно бурча вслух для собственного одобрения:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хоть бы предупредили! А то с утра такое увидишь, весь день заикаться со страха будешь!

* * *

К завтраку Мария успела не только умыться, но и с помощью Виты найти достаточно удобное, хотя и слегка помятое платье. Трапезу накрыли тут же, за тем самым столом, который она вчера рассматривала. Подушка на стуле оказалась неожиданно мягкой. Травяной взвар в большом, укутанном полотенцем глиняном кувшине пах зверобоем, мятой и самую капельку апельсином. Полностью отсутствовали избыточная показная роскошь королевского стола, золото и фарфор, а также придворные за спиной: поставив еду на стол, Вита молча удалилась.

Обливные глиняные миски были наполнены горками золотистой пшенной каши, щедро сдобренной маслянисто блестящими кусочками жареного лука и кубиками жареного бекона. Обычный серый хлеб, даже уже надрезанный и слегка подчерствевший на срезе. Небольшой катышек сливочного масла, покрытый каплями солоноватой влаги, хранился в отдельной чеплашке, разрисованной тонкими полосками. Кроме этого, на столе Вита оставила довольно скромный по размеру полосатый кувшинчик, который вместил в себя ровно два стаканчика молока. Муж наполнил первый для Марии, выплеснув остатки в свой стакан. И с видом довольного кота слизнул прямо с краешка кувшина большую молочную каплю. Под удивленным взглядом Марии он слегка смутился и заговорил:

— Мария… Нам лучше обращаться друг к другу на ты, — и, дождавшись согласного кивка от жены, пояснил: — Молоко не так и часто на столе бывает. Но ты не переживай, дядя скоро привезет еще коров, и у тебя оно будет каждый день, если ты захочешь. Ешь давай, пока не остыло, — вооружившись большой ложкой с чеканным рисунком на черенке, он с таким удовольствием принялся за кашу, что Мария с трудом сдержала улыбку.

«Вряд ли такую груду мышц можно кашами прокормить, — подумала она. — Но до чего же славно, что никто не наблюдает за каждым твоим движением! Да и каша, кажется, довольно вкусная…».

Ближе к концу завтрака, когда муж, очевидно, насытился и налил себе в большую кружку парящий травяной взвар, заботливо прикрыв кувшин, чтобы напиток не остывал, Мария тихо заговорила:

— Что я должна сегодня делать, ваше величество?

Мартин поморщился так, как будто у него внезапно заболел зуб. И, старательно понизив голос, спросил:

— Вы, ваше величество, что хотите делать? — потом недовольно тряхнул головой так, что на плечах подпрыгнули заново заплетенные косы, и недовольно буркнул: — А может, все же обойдемся без титулов? У нас здесь не слишком принято в семье такое обращение.

— Я буду только рада, — робко улыбнулась Мария. — Я просто еще не привыкла.

— Ну вот и хорошо! Привыкай, — приободрился ее муж. — В семье нужно звать друг друга по имени, а все остальное… — он небрежно махнул могучей лапой куда-то в сторону окна, — это для чужаков. Вообще-то, завтра у нас свадьба. Ну а сегодня можешь просто полежать и отдохнуть. Ты, наверное, устала в дороге… — несколько неуверенно сказал он.

— Свадьба?!

— Конечно. В городе не простят, если я не устрою пир. Отец Андерс венчать нас, конечно, не будет: мы уже муж и жена. Но он помолится за наше благополучие, и на тебя после церкви успеют посмотреть все подданные. Ну и тебе придется сидеть на пиру рядом со мной, а также награждать победителей.

— Я справлюсь, если вы… если ты мне будешь подсказывать, кому и что говорить.

Мартин немного помолчал и как-то очень уж серьезно ответил:

— Ты моя жена. Нравится нам это или нет, но изменить мы ничего не можем. Обещаю, что буду относится к тебе честно. Так, как положено.

Наконец-то она посмотрела на мужа без опаски, отметив про себя, что выглядит он молодо и симпатично, а глаза у него ярко-голубые.

Глава 23

Утром Вита подняла ее затемно и принялась плести косы на местный манер:

— Так положено, чтобы у невесты три косы было. Одна — это ее прошлое, вторая — то, что сейчас, а третья — самая крепка, это для будущего вяжется, чтобы брак удачный был.

Платье Мария выбрала густо-красное, но никаких подушечек на бедра надевать не стала. Вместо этого воспользовалась широким корсажным поясом: похожие она видела на местных служанках. Вита одобрительно кивнула и неожиданно подсказала:

— Сюда вот, по центру, хорошо бы брошку красивую. Знатные женщины все так носят…

— Спасибо, Вита. Подай тогда ларец с украшениями.

* * *

Местная церковь была неожиданно высокой, каменной, с готически остроконечными окнами, в одно из которых был вставлен дивной красоты витраж. Утреннее солнце падало сквозь разноцветные стеклышки водопадом ярких и чистых красок. Резко пахло ладаном и воском. Отец Андерс, высокий и сутулый, с лицом, изборожденным морщинами, но такой же крупный, как и многие островитяне, уже ожидал их.

К амвону вел просторный проход, а слева и справа располагались широкие скамейки. Первый ряд скамеек от амвона был снабжен удобными спинками. Там, среди вышитых подушек, Мартин и усадил Марию. На левой скамье сел лорд Нордвиг с пожилой женщиной и еще один мужчина, одетый довольно роскошно.

В храме присутствовало все местное дворянство. Лорды и их леди даже в этот относительно теплый осенний день все как один были одеты в меха. Не полностью с ног до головы, а только частично: у кого-то подбитая мехом жилетка или колет, у кого-то куртка с меховой оторочкой. Почти на всех женщинах богатые меховые пелерины. Не столько для тепла, сколько для красоты.

Мария обратила внимание на то, что даже люди в возрасте не выглядели изнеженными: это племя рыбаков и воинов, напрочь лишенное извращенной изнеженности и излишеств, которыми изобиловал королевский дворец. Безусловно, здесь существовала и своя табель о рангах, и положенные высокородным культурные ритуалы. Но ничего похожего на нудный дворцовый этикет. Все строго и по делу. Местные правила учтивости были также сдержанны, как и сами лорды Севера.

Женщины рассматривали ее с любопытством, и Мария слегка ёжилась от из их взглядов: далеко не все они были благожелательными. Мужчины отнеслись к королеве с равнодушием, гораздо больше