Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит

— Хорошо, — среди роя воинов, что бросали на меня косые взгляды, вдруг возник Иштар, больно схватив за локоть, потянул за собой в тот барак, где стоял с минуту назад.

Я сначала не поняла, что происходит, пока он не втолкнул меня в его двери. Всё, что я слышала о бараках и жестокости происходящего в нем, ничего не стоило с тем, что я там увидела…

Детские крики оглушили меня. Зловонный запах горящей плоти ударил в лицо.

От увиденного не смогла сделать и шага. Иштар подходил к подобию детской кровати, касался маленькой головки кричащего от раздирающей его боли ребенка и обращал его тельце в серый пепел. Зажала рот ладонью. По пальцам побежали горячие слезы. Живот скрутило от болезненного спазма. Тошнота подступала к самому горлу. И так он проделывал с каждым ребенком в этом бараке. Когда он подошел к последнему, я отмерла.

— Прекрати! — шепотом сказала ему, сжимая платье на животе.

— Их разъедает ужасная болезнь изнутри, — смотрит сквозь меня, — а так им больше не больно, — жестко заканчивает он, поворачиваясь ко мне спиной, касаясь ребенка.

— Так нельзя, — кричу ему, содрогаясь от слез.

Пепел взмыл вверх от удушающего сквозняка, наступила мертвенная тишина.

— Ты…

Его спина напряглась, он медленно повернулся ко мне.

— Ты… ты…

В одно мгновение он оказался рядом со мной, подхватывая за локти.

Я спешно попыталась отстраниться от него.

— Зверь?

Мне не нужно было ничего произносить, он сам все озвучил за меня.

— Так я сейчас выгляжу в твоих глазах?! Почему не ушла, когда у тебя была такая возможность? — его взгляд был безумным и ожесточенным. — Ты видела, на что я способен. Зачем согласилась остаться со мной, если боишься меня? — я чувствовала каждую колкую интонацию в его словах.

Делаю шаг назад. Мне не хватало дыхания, перед глазами всё стало плыть, я не могла сосредоточиться на его словах, не могла даже самостоятельно сделать вдох. Тошнота, головокружение и эти ужасные запахи меня обволакивали, увлекая в свой ужасный смрад. Закрыла ладонями рот, выбегая из барака, согнулась пополам, выворачивая свой завтрак на песок. Мои эмоции меня переполняли. Боль. Жалость. Лютая горечь.

— Ты настоящее животное! — кричу в удаляющуюся от барака спину Иштара.

Заливаясь слезами, я продолжала кричать, но когда он вошел в следующий хилый барак, чтобы продолжить свои зверства, невзирая на плач и крики детей, заткнулась, оглядывая мощных воинов, что молча наблюдали за происходящим.

— Остановите же его! — крикнула я им, но они только осуждающе взглянули на меня, качая головой.

Тяжелая ладонь Шрама легла на мое плечо.

— Прежде чем осуждать и молоть языком, оглянись вокруг, и поставь себя на его место, — грозно мне сказал здоровяк.

Яростно смахнула его руку со своего плеча, бесцельно двинулась вперед, все еще дрожа, пытаясь забыть увиденное.

Одно прикосновение к маленькому тельцу, и он рассыпался в прах, грязно-серую пыль, что струилась в песок. Вязкое молчание наступит тогда, когда все кровати покроются серым пеплом.

Острая боль пронзила мое сердце. Разочарование. Волнение. Вина. Всё это были эмоции Иштара. Но я слепо верила только своим. Я не хотела думать о звере, вставать на его место, разбираться, что он чувствует на самом деле. Я попыталась закрыться от него, знала, что это могут делать лишь мэрны. Но я настолько сильно этого желала, что стала тонуть только в своей скорби, больше не замечая его чувств. Иштар не врывался в мою голову, и не пытался остановить. Я просто шла вперед, не замечая проходящих мимо людей, зовущую меня Фиву, радость бегающих детей. Во рту стоял привкус тлена. А в ушах застыли крики детей.

Глава 22

Яркое солнце слепило глаза. Я оглянулась на Шрама, следовавшего за мной, подумав, что еще не поздно вернуться к Иштару, сказать, что я…

Что я — что?.. — снова закипала я, ускоряя шаг. Что думаю о нем так, как и сказала?! Что зла на него? Что не понимаю всего? Что его мир чужд мне? Или… что я чувствую его тревогу, отчаяние, что хочу большего всего на свете обнять его. Просто оказаться рядом… Злилась на себя, на него, на волю Древних, которые так распорядились с жизнями тех детей, что лежали в бараках. Быстро смахнула слезы. Как бы я ни старалась, как бы ни уговаривала себя думать о чем-то другом, все мои мысли вновь возвращались к нему. Я больна или сломлена, со мной явно было что-то не так. Никто нормальный не стал бы испытывать подобное рядом с тем, кто несет смерть и так много горя, но я ничего не могла с собой поделать, эта связь была крепче всех моих убеждений.

— Нам надо вернуться! — резко остановилась я, опуская глаза вниз, и стала нервно поправлять свое платье.

— Стервятника мне в жопу, ты это серьезно?! — рыкнул Шрам, выходя из себя.

— Я… я не знаю, — растерялась я, не в силах объяснить то, что со мной происходит. — Мне нужно просто вернуться обратно, — кончики пальцев начало едва покалывать.

— Ты облила его дерьмом перед всеми, а теперь хочешь вернуться?! — ошарашено уставился на меня эрн. — Совсем с головой не дружишь?!

— Перестань, — тихо попросила его, заглядывая ему в глаза.

Я была готова разреветься. Я настолько сильно ощущала себя разбитой и потерянной, что не могла передать словами, как внутри меня медленно разгорался огонь до гигантских размеров, готовый вспыхнуть в любую минуту.

Шрам продолжительно посмотрел на меня, раздраженно сплюнув в песок, молча развернулся назад и широкими шагами пошел туда, откуда пришли. Я поплелась следом.

Собравшаяся впереди толпа перегородила нам путь, оттуда доносились недовольные возгласы. Люди стояли так тесно друг к другу, что не было возможности пройти дальше и увидеть, что там происходит и кто стоит в центре этой гудящей толпы.

— Я не хотел… — жалобно раздался детский голос.

Двинулась вперед, распихивая любопытных зевак. У Шрама это получалась куда быстрей, завидев его, они сами поспешно расходились.

— Лактар… — не веря своим глазам, тихо произнесла я.

— Ах ты, мелкий щенок! — завопил эрн на худощавого мальчишку, хватая его за шкирку и тряся что есть мочи. — Я тебе покажу отцовскую порку, — зашипел эрн, вытягивая раскрытую потную ладонь в сторону воина. — Плеть! — крикнул он.

Глаза мужчины блестели от ярости, а в уголках его мясистых губ скопилась вязкая белая пена. Толстая золотая цепь на бычьей шее эрна кричала сама за себя. Он занимает высокое положение среди эрнов.

Я перевела взгляд на испуганное лицо мальчишки. В его глазах застыли слезы.

Эта