Евсения - Елена Саринова

сейчас ухо к смежной, внутренней стене. Та закатила глаза и, со свистом вдохнув сонного аромата, грузно осела на пол.

— Мне здесь не нравится, — одними губами прошептала дриада, однако бес ее, все же, расслышал:

— Госпожа, надо спешить. Тропка… Нам в ту дверь и направо.

— Замолкни. И… вовнутрь не входи. Увижу там — без ушей…

— Да понял я, — тихим, недовольным писком отозвался проводник.

Однако и там ее ждал неприятный сюрприз — громогласный мужской храп из смежной, закрытой сейчас наглухо комнаты. Но, «сторонний» почивает… надежно. И девушка, наконец, развернулась на свет ночника, сосредоточив все свое внимание лишь на том, к кому теперь и пришла.

Мужчина спал на животе, прикрыв свою голову тощей подушкой. К тому ж, уткнувшись в стену. Вряд ли, надежное средство от соседского храпа. А уж от чар дриады, и подавно. Она подошла поближе, чтоб лучше его рассмотреть: рельефная, молодая спина поперек обтянута свежей повязкой, прикрывшей, тоже, еще свежую рану почти напротив сердца. Все же остальное закинуто простыней. А на табурете, рядом с ночником — покоится короткий меч…

— Ох, как мне здесь не нравится, — со вздохом повторила девушка, занесла над спящим ладонь и закрыла глаза. Потом долго хмурилась, силясь собрать по крупицам нужный сегодня образ. «Самый — самый»… Где-то она уже слышала эти слова… И даже попыталась вспомнить, где, именно, но, лишь тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и, наконец, через несколько томительных мгновений, с облегчением выдохнула, зримо проявляясь в пространстве…

Взгляд ее, теперь более внимательный заскользил по комнате и упал на маленькое зеркало на противоположной стене, в какие, обычно мужчины бреются… И вот тут она невольно замерла. Потом, напрочь позабыв про спящего «источника», стремительно кинулась к своему мутному отражению… Потрясла головой, взметнув по, облаченным в рубаху плечам светлые волосы… и, вдруг, тихо застонала…

— О-о-о… Жизнь моя, пожухлый лист, — ошарашено пялясь по сторонам, медленно отступила я к стене. Мысли в голове скакали, одна сшибая другую. И мне, вдруг, очень сильно, и, кажется, впервые в жизни, захотелось тут же, в срочном порядке, провалиться сквозь землю. — Что я здесь делаю?.. О-о… — кажется одна из скачущих мыслей, все ж до цели «доскочила», позволив, хоть приближенно и очень смутно, но, все ж, вспомнить, как меня сюда занесло… А еще, осознать, по какой причине именно этим… закончилось. — Да кто ж ты? — с ужасом скосила я взгляд на кровать. И, главное, вовремя.

Потому что мужчина в этот момент, рукой приподнял с головы подушку, а потом очень резво подпрыгнул на постели:

— Евсения?!

— Стахос…

— Как ты здесь… Радужные небеса. Как у тебя все быстро… получается, — и по, вдруг, расширившимся до пределов глазам Стаха я поняла, что с меня в это самое время «облетает» вся моя дриадская магия… в купе с иллюзорной ночнушкой. — Я вот только…

— Закрой свой рот! — вихрем метнулась я к кровати и сдернула, прикрывающую ноги мужчины простыню, через мгновение, уже в нее запахнувшись. — И глаза закрой! И вообще, отвернись… Стахос… — видя, что мужчина окончательно ошалел от происходящего, почти заскулила я. — Ну, пожалуйста… Или, я тебя сейчас точно чем-нибудь тресну.

Не знаю, какая именно часть моей красочной речи дошла, в конце, концов, до него, но мужчина, вдруг, от меня отвернулся и, со старанием прочистив горло, нервно запустил пальцы в волосы:

— Ты мне только объясни, ты ведь сама ко мне пришла, — начал, как можно спокойнее. — Но, Евсения… — с грохотом в следующий момент, распахнулась смежная дверь, и на ее пороге возник голый по пояс, седой мужчина с мечом в руке, заставив меня, повинуясь, каким-то, непонятным инстинктам, мгновенно взмахнуть на кровать и нырнуть в аккурат за широкую спину Стахоса:

— Стах! — еще хриплым со сна (а может, и от конского храпа) голосом, возопил тот, внимательно щурясь по сторонам. — Что здесь происходит?

— Все нормально, — не совсем уверенно ответил вопрошаемый, но все же, плечи свои расправил. — Хран, иди спать. Все правда, нормально.

— Нормально? А что здесь за бабочки «белые» порхают по твоей кровати? Или, мне… привиделось? — протер он свободной от оружия рукой сонные глаза.

— Хран.

— Ну, ладно. Привиделось, так привиделось. Но, ёшкин мотыляй…

— Хран! — еще раз, уже громче, надавила моя «огорожа», после чего мужчина, с едким смешком, но все ж, ретировался обратно, не забыв захлопнуть за собой дверь.

— Я сейчас уйду, — откинув голову на стену, выдохнула я. — И не поворачивайся ко мне.

— Хорошо. Я не буду на тебя смотреть, но, тебе не кажется, что вся эта… ситуация предполагает хоть какие-то к ней… объяснения, что ли?

— Как сноски в книге? — невольно хмыкнула я, опустив блуждающий взгляд со стен и потолка к перевязанной спине сидящего прямо передо мной мужчины. — Тогда давай начнем с тебя. Откуда у тебя эта рана?

— Это? — ощутимо напрягся Стах. — Не совсем удачно приземлился, — а потом, тоже со смешком, добавил. — А тебя рядом не было. Вот и пришлось лечить самим.

— Целую неделю, — догадливо покачала я головой.

— Что?

— Да так, ничего… А вообще, дай ко я на нее гляну. И будем оба считать, что именно по этой оказии я к тебе и приперлась, — решительно запустила я пальцы под тугую повязку. И, пока осматривала нанесенный «урон», а потом, приложив к нему ладони, осторожно долечивала, мужчина не проронил ни слова. Лишь голову на грудь склонил, будто прислушивался к чему-то. — Ну а теперь, мне точно, пора.

— Евсения.

— Что? — замерла я, уже пытаясь подняться на кровати.

— Оставайся, не уходи. По какой бы причине сюда не пришла, оставайся. Я — не насильник. Не хочешь делить со мной постель, буду спать на полу или вовсе уйду за порог, но… оставайся.

— А я… — дрогнул, вдруг, мой голос. — Стах, я не хочу тебя обманывать. Поэтому я сейчас уйду, а ты больше… не приходи в мой лес. Очень тебя прошу, — все ж, встала я в полный рост и когда он ко мне развернулся… лишь простыня упала в его вскинутую руку… А меня там уже не было…

Когда я вынырнула с другой стороны, старуха, в той же сидячей позе еще спала. А потом я понеслась дальше, с отвращением вдохнув пыльный запах засыпанных меж стен опилок. И лишь оказавшись в заросшем акациями палисаднике, вспомнила про Тишка. Но, он и сам, следом за мной объявился, правда, с другой стороны дома:

— Госпожа, — прошипел недовольно.

— Какая я тебе госпожа? — сморщив нос, фыркнула я остатками пыли. — Нет у тебя госпожи. Одного господина хватит. Матаем отсюда, — и уже занесла над низкой