Госпожа зельевар - Лариса Петровичева

что если госпожа инспектор имеет в виду любовные утехи, то мы не юнцы, чтоб жаться по углам – взрослым людям есть, где отдаться страсти.

– Проверял подготовку госпожи Хайсс к завтрашним занятиям, – очень сухо и сдержанно ответил я. – Кстати, прошу вас отправить запрос в министерство магии, нам нужны диагностические кристаллы нового поколения. Полковник Стенли сказал, что искренне сожалеет о том, что министерство оснащает академию настолько скудно.

Линда поджала губы, а Тонк сразу же ожил:

– Да, госпожа Сноу! Я давно хотел вас попросить о том, чтобы вы похлопотали о регулярных экскурсиях первокурсников в Королевский музей магии! Это невероятно важно для правильного понимания предмета, я несколько раз отправлял заявки, но сами понимаете, я всего лишь преподаватель…

Я даже немного пожалел Линду: если Тонк к кому-то привязывался со своими нуждами и надобностями, то этого кого-то оставалось только пожалеть. Сейчас он расскажет ей про регулярные экскурсии, а закончит разговор часа через четыре рассказом о том, как пару лет назад пробовал свататься к купчихе из Пальцера, а невеста потом сбежала от него в окошко. Пользуясь случаем, я быстрым шагом направился к той лестнице, которая привела бы меня в Башню ветров – именно там и была Большая кладовая академии.

Наверно, ее можно было назвать сокровищницей. Да, академия святого Франциска была маленькой и в общем-то неприметной, но ее преподаватели и выпускники помогали другим не хуже столичных мастеров и получали достойную награду за помощь. Поднявшись по лестнице, я дотронулся до дверей – они открылись с мелодичным перезвоном, приветствуя ректора, зажегся свет, и я увидел стеклянные витрины, наполненные тем, что ректоры академии много веков получали в подарок.

Вот, например, диадема принцессы Хель – подарена ректору Итану Готье три века назад. Ректор создал уникальное заклинание, которое остановило чуму. Принцесса, которая была почти на грани жизни и смерти, исцелилась и прислала ректору Готье одно из самых дорогих своих украшений.

А вот закрытый том Святого писания – древний, богато украшенный рубинами и изумрудами. Я уже забыл, кто и за что его получил. А вот меч с меня ростом – какой, интересно, здоровяк владел им? А вот в маленькой шкатулке лежит фиал, наполненный прозрачной водой. Его принесли сюда три века назад, и с тех пор вода не испортилась и не потемнела.

Я открыл витрину и осторожно вынул шкатулку. “Используй лишь тогда, когда придет беда, там, где любовь людская будет бесполезной и спасет лишь любовь Божья” – было написано на внутренней стороне крышки. На фиале было выгравировано золотом на старохарнском языке: Аquga vietha.

Живая вода.

Раз уж рядом с Деллой крутится мертвец, она может ей пригодиться.

Глава 8

Делла

На следующий день у меня было полное рабочее расписание. Четыре пары, четыре разных зелья – когда утром я поднялась с кровати, то от волнения у меня тряслись руки.

Одно дело знать, как готовить зелья – и совсем другое учить этому кого-то. Я помнила свою учебу в колледже и прекрасно понимала, что не все студенты будут слушать меня, разинув рот. Найдутся и хулиганы, и те, кому захочется перетянуть одеяло на себя, и те, кто усомнится в том, что я знаю и могу.

Надо будет выстоять. Надо будет показать им, кто главный в лаборатории.

Патрик, который вчера весь день где-то шлялся и вернулся под утро, довольный и важный, развалился в кресле. Увидев, как я собираю вещи для занятия – карандаш, записная книжка, малый справочник зельевара – он поднял голову, лизнул лапу и сообщил:

– Три крысы задавил. И у драконов был, учил их уму-разуму. А то такая здоровенная скотина, а ума как у хлебушка. Ну ничего, я их сделаю нормальными, приличными животными. Будут знать вежество.

Он задрал заднюю лапу и замер, словно забыл, чем хотел заняться. Я лишь вздохнула.

– Мне сегодня тоже придется учить уму-разуму. Страшно.

Патрик муркнул.

– А ты не волновайся, не волновайся! Скажи так: кто не слушается, того Лунная кошка за загривок возьмет и тряхнет. И по заднице лапкой шлеп!

Я улыбнулась. Студентов академии магии было не напугать лунной кошкой, но поддержка Патрика, такая славная, спокойная и домашняя, меня приободрила. А кот продолжал:

– Я, конечно, хотел тебя за мясника отдать. Жили бы, не тужили, не знали бы, что в миске дно есть. Ну да ладно, этот долговязый тоже подойдет. От него приличием пахнет, как от той доброй женщины, которая меня жалела. Я ей крысу принес.

– Кот! – воскликнула я. – Ты почему творишь бесчинства? Госпожа Берта не заслужила такого страха!

Кот посмотрел на меня, как на дурочку.

– Я же не ради страха, – снисходительно объяснил он. – Я с уважением, так ей и сказал. Что примите, мол, добрая госпожа, скромный дар за вашу доброту. А она лишь сказала, чтобы я крысу у камина положил, вот что значит воспитание! Давай, иди, там тебя, наверно, заждались уже.

Я пришла в лабораторию за четверть часа до того, как прозвенел звонок, и четверокурсники заглянули в двери. Быстро привела в порядок доску, на которой кто-то успел нарисовать улыбающуюся рожицу, и написала тему занятия: Зелье Золотого паука.

Вскоре появились четверокурсники – шестеро юношей и девушек с факультета артефакторики прошли к столам с котлами, достали записные книжки и с нескрываемым любопытством уставились на меня. Я их интересовала не только, как новый преподаватель – всем было любопытно, на ком же собрался жениться ректор Эверард. Ну что ж, надеюсь, у них хватит ума не интересоваться этим вслух.

– Добрый день, – сказала я со сдержанной улыбкой. – Меня зовут Делла Хайсс, я преподаю практику зельеварения. Сегодня мы сварим зелье Золотого паука, которое вы изучали в конце прошлого учебного года. Кто скажет, зачем оно нужно?

Высокая девушка с таким пышным облаком светлых кудрей, что голова была похожа на одуванчик, подняла руку. Я кивнула, разрешая говорить.

– Мэри Браун, – представилась она. – Зелье Золотого паука применяется в медицине для обезболивания при хирургических операциях. В составе три малых меры Божьей слезы, большая мера огненной пыли и два жабьих глаза.

– Отлично, Мэри, – похвалила я. Пока все шло, как надо, но я понимала: вздыхать с облегчением еще рано. – Где мы возьмем