Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

уверила меня, что он идет на поправку, я малодушно струсила и стала избегать встреч. Что я могла еще ему сказать? За спасение лошадей я его поблагодарила, но что дальше? Он так и не извинился передо мной за обман и весь этот ужас, который начался в Кастаделле… Могла ли я простить его, если он даже не заикнулся о прощении?

Я все ждала, когда он придет сам, но он не приходил. С болью в сердце я вынуждена была признать, что он больше во мне не нуждается. Принять эту горькую мысль, смириться с ней и жить с этим дальше.

А теперь оказалось, что из-за своих дурацких апельсинов я упустила нечто важное, что происходило в эти дни в Саллиде!

— А если наши рабы в отместку прирежут всех нас? — продолжал горячиться дон Хуан.

Я содрогнулась, представив себе такой исход.

— Они бы уже сделали это, если бы собирались, — снова возразил дон Леандро. — Но мои осведомители говорят, что наши рабы спешно группируются в отряды. Скорее всего, они выступят на столицу.

Значит, Джай уходит воевать?

— Донна Вельдана, — я снова вздрогнула от звука своего имени. Ко мне обращался дон Аугусто Месонеро. — Вы ведь часто видитесь со своим бывшим рабом, этим, как его, Вепрем…

— Не так уж часто, — неприязненно ответила я, задетая таким бесцеремонным замечанием.

— Но все равно, вы его знаете лучше нас, — настойчиво продолжал дон Аугусто. — Попробуйте выяснить, что собираются делать наши бунтовщики.

— Да, попробую… если увижу его.

— Кажется, он в последнее время постоянно ошивается на Арене. Может быть, вы изволите съездить туда прямо сейчас? Нам нельзя терять времени, мы должны понимать, что задумали рабы, чтобы выработать свой план действий.

— Они не рабы, — упрямо напомнила я. — Когда вы уже к этому привыкнете?

— Это мы еще посмотрим, — недобро ухмыльнулся дон Хуан. — Так вы поможете нам, донна Вельдана?

— Хорошо, я сейчас поеду на Арену.

Похоже, для меня заседание на сегодня окончилось. Вун еще даже не успел разнуздать лошадь, когда я снова вышла к карете.

— Госпожа? — удивленно произнес он.

— Нам необходимо немедленно съездить на Арену. Будь добр, Вун, отвези.

Но Арена встретила меня необычной пустотой. Кое-где там еще оставались люди, бросавшие на меня странно враждебные взгляды, но надо было быть слепой, чтобы не заметить: основная масса бойцов покинула здание, собрав даже нехитрые пожитки. Джая я тоже не нашла. На все мои вопросы о нем оставшиеся повстанцы лишь отмалчивались, отводя глаза.

Я объездила несколько мест, где, предположительно, мог быть Джай, но его не нашла. И если я спрашивала о нем у кого-либо, все дарили мне лишь неприязненные взгляды и молчали. Но во время объезда города я заметила нечто совсем нехорошее: в некоторых поместьях прямо средь бела дня орудовали грабители, под вопли хозяев забирая припасы и мелкий скот!

Да что происходит, в конце концов?!

Обуреваемая тревогой, я велела Вуну править к дому.

Дурные предчувствия меня не обманули: наше поместье грабили, как и другие. Хуже того: грабили те, кого я знала. Заправлял грабежом Эйхо, молодой парень, который нередко заступал на охрану нашего дома. Некоторые женщины возмущенно цеплялись за мешки с зерном и прочей снедью, некоторые просто стояли и растерянно наблюдали за творившимся злодеянием. Была здесь и Изабель, молча, с достоинством королевы взирая на то, как грабят ее дом. Ворота были распахнуты настежь: с них сбили замки и одну за другой выводили наших лошадей.

— Что вы делаете? — возмущенно воскликнула я, выбравшись из кареты. — Эйхо, зачем ты уводишь моих лошадей?

— Они нужны нам, донна, — поджав губы, ответил Эйхо. — Мы уходим на войну, лошади и еда — наше спасение.

— Уходите на войну? Когда?

— Прямо сейчас, — ответил он коротко и деловито кивнул подельнику, чтобы тот забрал лошадь, впряженную в карету.

Вун, рассвирепев, бросился на защиту лошади, но молодые бойцы несколькими крепкими ударами повалили старого слугу наземь и напоследок угостили безжалостным пинком ноги в бок.

— Прекратите! — взвизгнула я, бросаясь ему на помощь. — Вы же люди, а не звери! Зачем вы бьете человека?

— Человека? — обернулся ко мне Эйхо и презрительно сплюнул в сторону распростертого в пыли Вуна. — Это мы стали людьми. Свободными людьми. А он остался рабом, вылизывая господские задницы.

— Не смей так говорить о нем! — истерически закричала я. — Кто дал вам право грабить поместья?! Отвечай немедленно! Где Джай?!

— О, будьте уверены, донна, что приказ командира у нас имеется, — криво усмехнулся Эйхо. — Только вот приказы изменились.

Ах вот как! В моей голове наконец появилось понимание. Значит, Джай уводит повстанцев на войну против войск Саллиды, и это с его позволения они грабят город! Это конец… конец едва наметившемуся между нами доверию, конец едва наладившейся городской жизни, торговле, земледелию… конец безопасности.

— Где мои дети? — севшим голосом произнесла я, оглядываясь на дом.

— Ваши дети нам ни к чему, донна. В доме они, — пожал плечами Эйхо и по-хозяйски осмотрелся вокруг. — Все готовы? Уходим. Где госпожа Лей?

— Я здесь, — послышался позади меня бесцветный голос.

Я обернулась. Лей стояла с бледным лицом и без тени улыбки — в дорожном платье, с полной сумкой через плечо.

— Ты… тоже уходишь?! — не веря своим глазам, переспросила я.

— Ухожу, — твердо ответила она. — Простите, госпожа. Я люблю вас и ваших детей, но… теперь я нужна своему мужчине.

— Куда же ты идешь… — пробормотала я, оглохшая и ослепшая от потрясения. — Зачем тебе война…

— Жизнь заставляет нас делать сложный выбор, госпожа, — тихо сказала Лей. — Но я свой сделала.

Еще миг — и она подошла ближе, тронула меня за руку, а потом раскрыла объятия и крепко прижала меня к себе.

Я невольно ответила ей, обхватив ее за худые плечи и глотая душащие меня слезы.

— Береги себя, милая. Спасибо тебе за все.

====== Глава 57. Разбитые надежды ======

Комментарий к Глава 57. Разбитые надежды глава пока не бечена

Одноглазый, прищурившись, внимательно изучает меня единственным глазом и выпускает аккуратное колечко дыма, не вынимая трубки изо рта.

— Не передумал? — лениво спрашивает он, скосив глаз на другую трубку, чуть ранее предложенную мне, и выпускает еще одно дразнящее кольцо.

— Нет, — с достоинством глупца отвечаю я, хотя уже понял свою оплошность.

Сперва я решил, что он предлагает халиссийский дурман, а мне для сложных переговоров нужна трезвая голова. Однако едва из трубки Одноглазого потянуло дымком, стало ясно, что это отменная курительная смесь из Дескари, очень редкая и потому дьявольски дорогая.

Но признание своих ошибок никогда