Кровавая любовь (ЛП) - Халле Карина

С трудом сглатываю.

— Думаю, она ранена. Там было много крови. Повсюду.

Ее глаза расширяются.

— Что?

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Джим, выглядя так, словно собирается разбить кофейник о мою голову. — Ты… ты…

Я качаю головой, зная, о чем он думает.

— Нет. Я не питался от нее.

— Ну и что, черт возьми, произошло, Абсолон? — спрашивает Элейн. — Это был кто-то другой? Еще один вампир?

— Я так не думаю, — отвечаю им. Стыд заставляет меня отвести глаза, сосредоточившись на пятнах от воды на кухонном островке. — Это был я. Я причинил ей боль.

— Но ты сказал… — начинает Джим.

— Как? — перебивает Элейн. Затем протягивает руку и сильно толкает меня в плечо, я встречаюсь с ее глазами, глазами, в которых горит желание убить меня. Тут и нож не нужен. — Как ты причинил ей боль?!

— Есть кое-что во мне, — тихо начинаю я, мой голос хриплый, чуть громче шепота, и переполнен стыдом. — С этим я жил долгое время.

Элейн выглядит испуганной.

— Нет. Говорили, что это легенды. Сказки.

— Истории ужасов, — мрачно дополняет Джим.

Я медленно киваю.

— Это правда. Что бы вы ни слышали, это, вероятно, правда. Я ношу в себе зверя, и… не могу его контролировать. Могу только подавлять, но ваша дочь, она…

Внезапно лезвие оказывается в руке Элейн, серебряное, светящееся голубым электричеством. Она надвигается на меня размытым пятном, быстрым даже для моих вампирских глаз. Прижимает его к моей груди прямо над сердцем, протыкает футболку, вонзается в кожу, пуская капельку крови.

— Если ты убил ее, я воткну этот нож прямо тебе в сердце и вытащу с другой стороны! — кричит она, плевок летит мне в лицо, она трясется, ее глаза светятся голубыми полумесяцами.

Я обхватываю лезвие рукой, крепко сжимая его, болезненный пульсирующий ток режет мои пальцы, течет кровь.

— Если я убил ее, то буду умолять, чтобы ты покончила с моей жизнью, — рычу я. — Я хочу страдать так же, как заставил страдать ее.

Ее нос раздувается от гнева, из глаз теперь вырываются голубые искры, волосы начинают подниматься дыбом, как будто она — живой провод, неконтролируемый ток. И я знаю, что она испытывает, потому что тоже это чувствую. Чувствую эту дикую, ничем не сдерживаемую ярость, направленную на самого себя, желание оторвать себе гребаную голову и засунуть себе в глотку, убивать и мучить себя тысячу раз подряд.

— Элейн, — тихо предупреждает ее Джим. — Это не поможет.

Она игнорирует его, не сводя с меня своих пылающих глаз.

— Ты лжец. Всегда был таким. Ленор влюбилась, так сильно влюбилась в тебя, а я могла лишь наблюдать. Смотреть, как она отдавалась тебе, а ты использовал ее. Я думала, ты любил ее!

— Я люблю! — реву я. — Люблю ее всем своим гребаным сердцем, каждой его частичкой!

— Тогда твоя любовь ядовита, — огрызается она. — Твоя любовь испорчена и разъедает всю ее нежность. Твоя любовь погубит ее.

И я так и говорил Ленор.

— Мы не знаем, мертва ли она, — терпеливо говорит Джим. — Элейн, пожалуйста. Отойди.

— Почему ты не злишься? — кричит она на него.

— Я зол, — резко возражает Джим и указывает на меня. — Но его бы сейчас здесь не было, если бы он не любил Ленор. И его смерть ничему не поможет. Нам нужно выяснить, где она и жива ли. Ты связана с ней так же, как и я, и нет никаких признаков, что она мертва. Я бы почувствовал это. Все разорвалось бы.

Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на Ленор. Знаю, что она не мертва, что она где-то там. Просто не знаю, где, больно ли ей, будет ли все в порядке. Боюсь, что ее забрали против воли.

В конце концов, я чувствую, как давление и боль уходят из моей груди, и Элейн убирает лезвие. Открываю глаза и вижу, как она идет по кухне, качая головой и выглядывая в окно. Возможно, также пытается ощутить Ленор.

— Так что случилось? — спрашивает меня Джим.

— Я проснулся на полу в спальне. Может быть, двадцать минут назад. Кровать была сломана. По всему матрасу, ковру, на полу была кровь. Так много крови. У меня нет никаких воспоминаний. Помню, чувствовал, что грядет трансформация, что я вот-вот превращусь в зверя. Сказал ей бежать, и… она не убежала. Осталась.

— Зачем ей оставаться? — Элейн задается вопросом вслух, ее голос усталый.

— Потому что она не боится, — отвечаю ей. — Или, по крайней мере, раньше не боялась.

— Такое случалось раньше? — потрясенно спрашивает Джим.

— Да. Вместе с ней я превратился в чудовище.

Элейн резко оборачивается и свирепо смотрит на меня.

— И ты причинял ей боль раньше?

Я качаю головой.

— Нет. Я никогда этого не делал.

— Тогда ты контролировал ситуацию? — спрашивает Джим.

Я снова качаю головой.

— Нет. Не совсем. Может быть, повезло. В любом случае, я никогда не причинял ей вреда до сих пор. Ленор… она всегда думала, что сможет приручить зверя.

— Ничто из этого не объясняет, где она сейчас, — говорит Джим. — Думаешь, она ушла сама?

— Ленор не проходила через дом, мы бы знали. Она вылезла в окно. С пятого этажа.

— Что? — восклицает Элейн. — Ленор не умеет летать.

— Знаю. Но, возможно, она смогла бы под сильным давлением. Вы помните землетрясение, — указываю я. — Тем не менее, это не объясняет запаха серы.

Элейн громко сглатывает и смотрит на Джима.

— Как думаешь, это гильдия? Они похитили ее?

— Сразу после того, как Абсолон напал на нее? — спрашивает Джим. — Это не имеет смысла. Почему они выжидали именно это время? — Он озадаченно смотрит на меня. — И ты остался чудовищем, да?

Киваю.

— Думаю, да. Не помню, как превратился обратно в вампира. Кажется, я все еще был зверем, когда она ушла, но… — замолкаю, чувствуя себя чертовски бесполезным.

— Если бы это был кто-то из гильдии, Абсолон был бы уже мертв, — предполагает Джим. — Они бы убили чудовище, я уверен в этом. Не думаешь, что это был вампир? Возможно, твой отец?

Мой желудок сильно скручивает от этой мысли.

— Я бы знал, если бы это был вампир. Я…

Внезапно снизу, из квартиры Ленор, доносится слабый стук. Я выпрямляюсь.

— Что? — спрашивает Элейн, их человеческие уши не способны уловить звук.

Я не отвечаю, просто пробегаю и спускаюсь вниз по лестнице, они следуют за мной.

Глава 9

Ленор

Я очутилась в своей старой квартире.

В спальне.

Родители оставили ее в прежнем виде, наверное, надеясь, что однажды я вернусь. По крайней мере, сюда я могу сбежать, когда понадобится.

Я была здесь всего один раз с тех пор, как вернулась из Шелтер-Коув, чтобы проведать отца, все еще выздоравливающего от повреждений, которые нанес ему Яник.

И теперь я снова здесь.

Только что была в лесу с Джеремайсом, а в следующий момент — все сдвинулось, мир перевернулся, и я корчусь у кровати, чувствуя, что меня вот-вот вырвет.

Медленно поднимаюсь, запахивая халат, не желая смотреть на рану, хотя она и заживает, и замираю.

Я не одна.

За дверью слышны голоса и запахи.

Родители.

И Солон.

Я ощетиниваюсь от страха. Представляю Солона и вижу чудовище. И, боже мой, надеюсь, что за дверью всего лишь вампир.

Затем запахи усиливаются, скрипят половицы, мама говорит срывающимся голосом:

— Это она? — Дверь спальни открывается.

Я смотрю прямо в глаза Солону.

В его затененные, ярко-голубые глаза.

Это он.

И все же страх остается.

— Ленор, — произносит он низким и скрипучим голосом.

Мое сердце разрывается напополам. Часть меня хочет подбежать к нему, обнять, почувствовать прохладу и мягкость кожи своего любимого.

Но другая часть удерживает меня на месте. Другая часть живет в страхе. Страхе, что он может измениться в любой момент. И неважно, что родители стоят позади него и смотрят на меня с беспокойством и облегчением. Хотя они бы защитили меня в мгновение ока. Я не хочу, чтобы он умер, но все равно боюсь его.