Мечты о морозе (ЛП) - Сент-Клэр Келли

Решетка, закрывающая вход, поднимается при нашем приближении. Ожидают ли они нападения? Группа из четырёх стражников пропускает нас, отдавая честь Малиру, когда мы проезжаем. Я оглядываюсь на дорогу, по которой мы приехали, мой взгляд пролегает между ног Рона, и слышу стук ворот, когда они снова опускаются. У меня пересыхает во рту. Может быть, они не для того, чтобы не пускать других, а для того, чтобы удержать пленников внутри.

Мой взгляд устремлён на стены и окружающий двор. Отсюда нет выхода для кого-то, у кого только одна здоровая рука. Время для побега было много недель назад, когда я, к сожалению, была ошеломлена горем.

— Хей! — кричит Рон.

Это один из множества необычных звуков, которые он издал за время поездки.

Мы останавливаемся у подножия нескольких огромных каменных ступеней. Я падаю, и импульс несёт моё застывшее тело вперёд. Аднан хватает меня в последний момент, не давая мне упасть лицом в повозку. С его помощью я выбираюсь наружу и разминаю затекшее от долгой езды тело. Я поднимаюсь по ступеням, которые, кажется, были сделаны для гигантов. Санджей и Роман стоят на самом верху, навалившись на громадные двери дворца.

Я отступаю назад к Соулу, когда из здания вырывается волна шума. Раздаются крики и смех, сопровождаемые стуком, лаем и звоном стекла. У них внутри собаки?

Мы движемся по огромному коридору, освещённому горящими факелами. Я уставилась на открытое пламя, пока не вспомнила, где нахожусь. По мере продвижения по коридору иногда встречаются стражники и тяжёлые доспехи, но всё остальное — серый камень.

Малир останавливается перед большой аркой. Она такая огромная, что он мог бы пройти под ней с руками, поднятыми над головой, и всё ещё не коснуться верха. Здесь максимально шумно. Король и его двор, должно быть, по другую сторону. Весь смех и веселье, которые я испытала, катаясь на собачьей упряжке, кажется, были неделю назад. Любая радость от игры в снежки или в связи с выходом из Оскалы забывается, поскольку каждый человек в нашей группе встречается с осознанием новостей, которые мы должны теперь принести королю.

Я чувствую на себе тяжесть их взглядов. Я знаю, что они задаются вопросом, что со мной будет, когда Королю всё расскажут. Я поднимаю глаза и вижу беспокойство в станах Аднана и Санджея. Я вижу отражение жестокой улыбки моей матери на лице Блейна. Но что тревожит меня больше всего и заставляет мои руки трястись, это выражение сожаления в глазах Малира, когда он стоит передо мной.

Он делает глубокий вдох, который я повторяю, и кивает остальным.

Мужчины выстраиваются в группу вокруг меня. Мы поворачиваемся и проходим через арку.

ГЛАВА 16

Все звуки исчезают из зала. Раздаётся несколько приветственных криков и возгласов, но они стихают, так как толпа чувствует, что что-то не так. Возможно, трагедия написана на лицах делегатов.

Находясь в середине группы, я не могу видеть из-за огромных фигур делегатов, которые стали ещё более громоздкими благодаря одежде, которую они носят в холодную погоду. Наши шаги отдаются эхом, пока мы приближаемся к дальнему концу комнаты.

Группа останавливается.

Я выглядываю между делегатами, но могу видеть только подножие трона.

Рон слегка сдвигается, открывая мне обзор. У меня перехватывает дыхание от того, что я вижу Короля.

Он сидит, прислонившись к одной стороне и вытянув левую ногу. Я не вижу ничего выше его бёдер. Но я уже могу сказать, что там, где Кедрик был высоким и изящным, его брат был ещё выше и полностью состоял из мышц.

Какое-то мгновение мы неуверенно ждём, затем Малир делает маленький шаг вперёд. Голос Короля прерывает его движение.

— Мой брат мёртв, — говорит леденящий душу голос.

Я вздрагиваю от угрозы, которая в нём звучит. Этот мужчина опасен. Откуда он узнал это? Я поняла, что Принц бы первым поприветствовал его, если бы был тут.

Моя растущая дружба с делегатами обманула меня, заставив думать, что мой приём будет легче. Угроза, прозвучавшая в голосе Короля, мгновенно развеяла эти надежды.

— Да, мой Король, — говорит Малир, склоняя голову в поклоне так, что его седеющие волосы падают на лицо.

Его слова были встречены волной вздохов и шепота со стороны двора. Несмотря на то, что Король будет судить, останусь ли я жить или умру, моё сердце наполняется печалью о нём. Было бы ужасно, если бы смерть его брата была так публично раскрыта, и его заставили бы выглядеть таким собранным до того, как он смог бы оплакать его. Я не могу такого представить. Печаль обращается вовнутрь. Если бы жизнь сложилась иначе, Кедрик мог бы представить меня Королю и двору как друга. Я проглатываю это самообольщение, пока оно не захлестнуло меня.

— Как? — продолжает голос.

Я ничего не могу понять по его тону.

— Сорвался в Оскале? — спрашивает он.

Я слышу, как Малир глубоко вздохнул перед ответом.

— Стрела в грудь.

Ближайшие к Королю люди ахают. Очевидно, они не ожидали ничего иного, чем несчастный случай.

— Кто? — голос Короля каким-то образом окружает нас.

Я ощущаю себя так, будто на меня охотятся. Кровь стучит в ушах, когда мой приговор становится ближе.

Будущее наших миров висит на волоске. Если он убьёт меня, это будет знаменовать войну, неизбежную войну. Я знаю, что если смогу определить, кто является убийцей, тогда смогу сделать так, чтобы всё это прекратилось. Я смогу доказать, что Осолис был невиновен ни в каких злодеяниях. Но мне нужно быть живой, чтобы сделать это. Если Король хоть в какой-то степени ценит мир, ему придётся оставить меня в живых. Я расскажу о моих подозрениях и покажу ему стрелу, если придётся, хотя пока что, я предпочитаю не делиться этим знанием. Я знала, что показав стрелу, я могла бы очистить Осолис, но сейчас месть за Кедрика была важнее. Я покажу её только в случае крайней необходимости.

— Мы не знаем, кто был убийцей, — отвечает Малир. — Когда мы с Роном нашли их, след того, кто убил Принца, простыл много часов назад.

Я вижу, как Король смещает ногу, чтобы подняться со своего места.

— Ты сказал «их». Кто ещё был вместе с ним? — спрашивает он, требуя ответа.

Малир оборачивается и посылает мне извиняющийся взгляд. Король подаётся вперёд, упираясь массивными предплечьями в колени. На его руках и кистях нет украшений.

— Татума Олина… Принцесса Осолиса была с ним.

Король встаёт. Я чувствую, как Роман дёргается позади меня, испуганный резким движением. Я могу видеть только массивные ботинки Короля, когда он подходит к группе и останавливается перед Малиром.

— И почему же ты и Рон не были с моим братом?

Он говорит это обыденным тоном, но моё сердцебиение учащается от угрозы, которую я слышу в его словах. В этом не было вины Малира и Рона. Должна ли я что-то сказать в их защиту? Я жду ответа Малира, сжав руки.

— Мы вели дозор снаружи покоев Принца Кедрика. Когда рано утром на следующий день мы вошли в комнату, чтобы разбудить его, его там не было. Мы немедленно пошли по его следу.

Отголоски страха в голосе Малира заставляют меня дрожать. Если Малир боится Короля, я знаю, что мне следует быть в ужасе.

— Он… улизнул. Чтобы увидеть девушку. Почему? — недоумение вырывается из уст Короля.

Это первая эмоция, которую я услышала от него. Может быть, в конце концов, он человек.

В комнате не раздается ни звука.

Малир говорит тихо, но я сомневаюсь, что хоть кто-то упустил его слова:

— Потому что он любил её.

Собравшиеся синхронно вздыхают, и в зале раздаются звуки отвращения и удивления. Король резко выдыхает. Зал внезапно затихает, я в замешательстве оглядываюсь по сторонам.

— Он влюбился в Солати? — Король больше говорит, чем спрашивает, выплёвывая слова, как будто они кислые на вкус. — Он сбежал, чтобы встретиться с ней, как мальчишка? — продолжает он, его удивление очевидно.

Я стискиваю зубы.

Никто не смеет произнести ни слова.