Вера Крыжановская - Нахэма

Охваченная безумным отчаянием, пожилая женщина стала бегать как безумная, ударяясь головой о стены. Наконец, она снова подбежала к кровати, бросилась на колени и стала молиться. Небо, казалось, оставалось глухо к ее мольбам. Помощь не являлась; не приходило в голову ни одной спасительной мысли. Но за то горькие угрызения совести и близкое к отчаянному сожалению, что она воспрепятствовала браку сына с Леонорой, наполнили ее жестокое, гордое и эгоистическое сердце.

Не тысячу ли раз приятнее было бы видеть Вальтера здоровым, счастливым, окруженным любовью и уважением, женатым на красивой и достойной уважении девушке, которую можно было бы упрекнуть разве что в бедности, чем знать, что он будет обесчещен и погибнет ужасной смертью? Чего бы ни дала она в эту минуту, чтобы исправить непоправимое, чтобы видеть Вальтера, идущего к алтарю с Леонорой!

Громкий звон колокола у ворот оторвал Кунигунду от ее слез и поздних сожалений. Холодный пот выступил на ее теле. Потрясаемая нервной дрожью, она стала прислушиваться, не явился ли это превот[1] со своими стрелками арестовать Вальтера.

Машинально, сама не зная, что она делает, Кунигунда бросилась вон из комнаты больного, которую заперла на ключ и подбежала к окну, выходившему на улицу. При красноватом свете фонаря, висевшего у подъезда, она увидела высокого мужчину, закутанного в широкий плащ и с надвинутой на глаза шляпой. Мужчина этот держал в поводу двух оседланных лошадей.

Госпожа де Кюссенберг вздохнула с облегчением. Слава Богу, это была не стража! Так как в эту минуту Каспар отворял ворота, то она осторожно приоткрыла окно, чтобы слышать, о чем будут говорить.

— Я — доктор, присланный его преподобием монсеньором аббатом Эбергардом лечить его племянника, — сказала незнакомец, — Прикажите ввести моих лошадей во двор, но не расседлывайте их. Затем проведите меня к больному и к благородной даме, его матушке.

— Пожалуйте, мессир! — почтительно сказал старый слуга.

Заметив в полуоткрытую дверь кормилицу Вальтера, тоже привлеченную звоном колокола, он прибавил:

— Агата! Проводите синьора доктора, пока я уберу лошадей.

Несколько минут спустя незнакомец раскланивался с Кунигундой, причем выразил желание, чтобы его немедленно же провели к раненому. Несмотря на глубокое удивление, какое внушил ей присылка доктора зятем, который физически не мог знать о случившемся несчастье и о болезни племянника, пожилая женщина ни минуты не колебалась ввести незнакомца в комнату Вальтера. Она была слишком взволнована, чтобы рассуждать. Осмотрев раненого, доктор запер дверь и, бросив на стул плащ и шляпу, обратился к Кунигунде:

— Потрудитесь, сударыня, дать мне кубок и вино. Я приехал спасти вашего сына, если только он этого сам пожелает. Но прежде всего надо восстановить его силы.

Дрожащими руками Кунигунда принесла то, что требовал незнакомец. Последний налил в кубок немного вина, а потом вылит туда же содержимое флакона, который вынул из своего камзола. Женщина с любопытством наблюдала за ним. Это был еще молодой человек, высокий и очень худой. В движении его гибких и худых членов было что-то кошачье. Бледное лицо его и большие, зеленоватые глаза имели зловещее выражение. Длинные и худощавые пальцы были бледны и желты, точно восковые. Приготовив питье, издававшее острый запах, незнакомец вынул из кармана другой флакон, гораздо меньших размеров. Содержимым этого флакона он натер раненому виски, руки и грудь. Затем приподняв ему голову, он поднес к губам кубок.

Вальтер жадно выпил, не отрывая губ и, с хриплым вздохом, снова упал на подушки.

— Он умер! — с тоской вскричала мать, бросаясь к сыну.

— Нет, он спит, — сказал доктор, останавливая ее. — Дайте ему покой. Через час, я думаю, он будет настолько силен, что будет в состоянии ехать. А пока, благородная дама, я попрошу вас накормить меня, так как я страшно голоден и утомлен. Сегодня я сделал длинный путь.

Кунигунда поспешила отдать приказание Агате. Четверть часа спустя таинственный доктор уже сидела за обильно сервированным столом. Он пил и ел с большим аппетитом, похваливая вино и дичь. Незнакомец уже заканчивал свой ужин, когда в соседней комнате послышались шаги и на пороге столовой появился Вальтер. Он был еще бледен и имел утомленный вид, но был прилично одет и находился в полном сознании.

— Великий Боже! Ты, Вальтер, встал? Как ты чувствуешь себя? — вскричала Кунигунда.

— Я чувствую себя хорошо, матушка. Разве я был болен? — спросил молодой человек, с удивлением смотря на незнакомца, сидящего за столом в их доме в такой неурочный час.

— Да, мессир, вы были очень больны! Но прежде чем напомнить вам все, что случилось, я предлагаю вам поесть и попить, так как вам нужно набраться сил, — ответил доктор.

Вальтер повиновался машинально. Он ел с большим аппетитом и казался вполне выздоровевшим; но в голове он чувствовал какую-то пустоту, и ему трудно было думать.

По окончания ужина, незнакомец встал и, обращаясь к Вальтеру, сказал:

— Теперь поговорим, сир.

Упомянув обо всем случившемся и позабытом рыцарем, незнакомец прибавил:

— Завтра вы будете арестованы и обвинены в занятиях черной магией и отношениях с дьяволом. Вы сами знаете, как оканчиваются подобные процессы; если вы желаете избежать пытки и костра — я готов помочь вам.

Вальтер провел рукой по лбу, на котором выступил холодный пот.

— Конечно, я предпочитаю свободу такой ужасной и позорной смерти. Но кто же вы, великодушный человек и несравненный доктор? Вы каким-то чудом вылечили меня, а теперь хотите спасти от казни!

— Я — друг угнетенных, — ответил таинственный посетитель со странной улыбкой, — Но время ехать, мессир, до зари мы должны быть далеко отсюда. Итак, проститесь с вашей матушкой — и в седло! Рыцарь подошел к своей бледной и расстроенной матери, которая, как мертвая, полулежала в кресле. Прижав ее руку к губам, он сказал:

— Прощайте, матушка! Вы сделали мне много зла и причинили массу несчастий, благодаря своей жестокой гордости; тем не менее, я прощаю вам, так как вижу, что вы много страдали и что Господь жестоко наказал вас. Увидимся ли мы когда-нибудь? Это знает один Господь. С этой минуты моя жизнь и мое будущее зависит от моего спасителя. Молитесь за меня и не забывайте меня!

С конвульсивными рыданиями, Кунигунда обняла сына и покрыла его поцелуями. Но так как незнакомец напомнил, что нужно торопиться, а Вальтер хотел еще захватить с собой кое-какие вещи, она постаралась вернуть к себе свои обычные спокойствие и энергию.

— У меня вы не будете нуждаться в золоте, — заметил незнакомец.