Горничная немого дома - Ольга Сурмина

сих пор не спал, волею случая, ни у кого в нем еще не сомкнулись глаза.

Но земля уже давно спит, вращается, скрывая свою холодную часть от яркого, желтого солнца.

Рик медленно сел за рабочий стол в спальне, так и не сумев усыпить себя, медленно включил компьютер, ухмыльнулся. Пара кликов, и вот, на экране снова квадраты разных помещений, но на этот раз это не коридоры и не гостиные. На прямоугольниках изображений были небольшие, одинаковые комнатки одной и той же планировки, в которых теперь уже спали девушки, все, кроме одной.

Мужчина кликнул на трансляцию, чтобы приблизить ее, и остальные скрылись с рабочего стола. Мертвенное, отсутствующее выражение лица горничной не выражало, ровным счетом, ничего. Она была одета, не известно, уже оделась, или еще не раздевалась. Минута, и служанка отошла от подоконника и начала ходить по комнате взад-вперед. Холгард внимательно следил взглядом за отстраненной фигурой, которая уверенно переставляла ноги и, почти не напрягаясь, то и дело разводила руки в стороны. Ее губы слегка шевелились, казалось, она говорит сама с собой, но недостаточно громко, чтобы услышать. Девушка то ли разминалась, то ли делала странные телодвижения неосознанно, чтобы выплеснуть лишнюю энергию. На секунду она застыла, и неосторожно глянула туда, где, в углу, притаилась крошечная камера. Мужчина напрягся, но тут же ухмыльнулся, мысленно обвиняя себя в излишней паранойе. Эту камеру невозможно заметить так просто, а чужой взгляд всего лишь блуждал по комнате, изучал углы и изгибы.

Прикрыв глаза, Рик медленно взялся за лоб. Он несколько лет не пользовался этими камерами, и даже не знал, все ли они исправны, считая чем-то мерзким наблюдать за чужой личной жизнью, но сейчас, почему-то, захотел.

Настолько личной жизнью. Жизнь в коридорах личной не считалась.

Мужчина сам не заметил, как дождь прекратился, а за окном начало светлеть. Раз за разом, в комнатах персонала раздавался звон будильников, кто-то из дам недовольно ругался себе под нос, кто-то молчал, кто-то бил себя по щекам, чтобы взбодриться, но хозяин не видел этого. Усталая женская фигура, которая не то что не легла, даже не присела, будто чувствуя, что за ней наблюдают, просто выключила звенящее устройство, покачала головой, и вышла из помещения.

«Жизнь — ерунда» - прошептала светловолосая девушка, стоя перед зеркалом в ванной. Сердце билось, словно вот-вот должно случиться что-то страшное, но ничего плохого не происходило. Ей было страшно, но страх этот не был обоснован.

Напротив, ощущался странно и неуместно. Еще один день непростой работы. Еще один день, основной задачей которого были — не вылететь с работы, выжить, не сойти с ума.

Как и ожидалось, Ран почти всех отослала на улицу, убирать сад после сильногодождя. Земля раскисла и девичьи туфельки тонули в грязи и воде. Нона молча наблюдала за коллегами через стекло, открывала большие, тяжелые окна, чтобы проветрить помещения свежим, прохладным воздухом.

Холгард молча строчил что-то на ноутбуке в кабинете, но, услышав недовольные вопли на улице, отвлекся и вышел из кабинета. Коридор третьего этажа, как обычно, пустовал, и почти весь обслуживающий персонал поместья сосредоточился на уборке сада после сильных дождей. Этим, несомненно, стоило, воспользоваться, и он уже знал, как. Мужчина медленно спускался на этаж ниже, вроде-бы, о чем-то мысленно рассуждая, а, вроде бы, не думая ни о чем. Его лицо, стало еще более непроницаемым, когда он наткнулся взглядом на «синюю» служанку, протирающую оконные рамы.

- О, рад что ты здесь.

- Доброе утро, мистер Холгард. Я нужна вам? — Девушка, казалось, совсем не удивилась, что хозяин так тихо к ней подкрался. Она склонила голову и обнажила ровные зубы наигранной, пластмассовой улыбкой.

- Можешь считать, что так. За мной.

- Но Ран приказала мне мыть окна. — Улыбка не сходила с ее лица, создавалось впечатление, что у нее защемило лицевой нерв.

- Я скажу ей что снял тебя. В конце концов, я твой непосредственный шеф. —Холгард начинал слегка раздражаться, хоть и старался этого не показывать.

- Обещаете? - Нона склонилась чуть ближе и почти переходила на шепот. Мужчина раскрыл глаза и громко усмехнулся:

- Да.

- Что же, хорошо. - Служанка едва заметно кивнула, сложила губки с моющим средством, и пошла вслед за хозяином. Тот не выражал никаких эмоций, опять стал подниматься к себе на этаж.

Скрипнул ключ в замочной скважине, и он вновь оказался у себя в кабинете. В последний раз Сальровел была здесь менее двадцати четырех часов назад, и совершенно не хотела вспоминать о том, что здесь с ней произошло.

- Убери здесь. Ковер на полу довольно пыльный, столешницу тоже стоит протереть... освежить пол. Работы, в общем-то, немного, но потрудиться стоит. И вот еще что. — Он прикрыл дверь у девушки за спиной, после чего вновь скрипнула замочная скважина. - Ты будешь убирать здесь... голой. Да, почему нет?

- О, вот оно как? — Складывалось впечатление, что служанка ожидала чего-то, такого, даже хотела, чтобы это произошло. — Полагаю, мне можно будет рассчитывать на очень щедрую премию в этом месяце.

- Безусловно. — Мужчина расплылся в ухмылке и, как ни в чем не бывало, сел за ноутбук.

Она медленно прикрыла глаза. Ледяное спокойствие вот-вот могло дать трещину, девушка нервно сглатывала. Руки, что трогали пуговицы рубашки слегка дрожали, кровь внутри тела закипала, напоминая хозяйке о волнах бесконтрольного страха.

Убирать комнату голой перед незнакомым мужчиной. Страшно, унизительно, непристойно, особенно учитывая, что ни один мужчина не видел ее без одежды.

Напряженной рукой она повесила фартук на свободный стул, пуговицы быстро и без усилий расстегивались, даже под легким неосторожным нажимом. Хозяин, будто, и вовсе на нее не смотрел, продолжая производить какие-то расчеты.

Молния на юбке поддалась так же легко, и в течении минуты, скованная волнением горничная осталась только лишь в нижнем белье. Не секунды не сомневаясь, она расстегнула лиф, сняла, и повесила рядом с одеждой. Эти деньги спасут ее брата, но сперва их нужно отработать.

Не то что бы девушка не следила за собой, но, ввиду отсутствия мужчины, и тем более близости с ним не возникает особой нужды брить промежность. Сейчас она об этом не жалела, напротив, смеялась про себя: если хозяин и посмотрит, то ничего-ничего не увидит под прямыми, серыми волосами.

Однако Нона знала — не посмотрит. Это просто очередное унижение, он развлекается. Ему не нужно ее тело, охота посмотреть на реакцию, увидеть в глазах страх, смирение... отчаяние. Если уйдет