Людмила Сурская - Шумеры

Эд возмутился:

— Но ведь однажды под хмельком и так, когда заклинит, он может сорваться. Это опасно?

— Я стараюсь избегать таких встреч тет-а-тет.

— Ну, а завтра как?

Ей оставалось только расстроиться по случаю своего недосмотра.

— Честно говоря, об этом, я не подумала. Не знаю, но мне очень нужен этот день. Возьму баллончик, если что, получит газовую атаку.

— И зачем тебе тот день так нужен, что ты готова рисковать?

— Не скажу.

Он засмеялся и зарыл своё в маске лицо в её волосах. Оба помолчали, а потом он опять принялся за своё.

— Всё равно я не пойму твоего застоя. Надо больше движения и перемен. Непременно стоит попробовать, сменить начальника.

Люда же упрямо отстаивала свою точку зрения.

— Ты не понимаешь, что предлагаешь. Новый может быть с ещё большими тараканами и потом нас никто не любит. Женщины, как правило, то сами болеют, то рожают, то дети чихают. Баб стараются всеми правдами и неправдами не брать. Тем более, не рожавших.

Искреннее удивление заставило его приподняться.

— Почему?

— Боятся, уйдут в декрет, и работник накрылся. Хотя, при наличии детей дела обстоят не лучше. Возникает вопрос, как собирается дама совмещать материнство с работой. В общем, куда не ткни, куча причин для отказа женщине. Ты-то сам как к вопросу о женщине на рабочем месте относишься?

— Нормально. Они не ординарно мыслят и нестандартно поступают. К тому же, у них рождаются сумасшедшие идеи, которые воплощаются в жизнь с большим успехом. А ещё, я считаю, дамы сейчас обладают большими мужскими качествами, чем некоторые мужики. Они неплохо ориентируются, анализируют, к тому же просчитывают ситуацию на несколько ходов вперёд.

Она не поверила:

— Сладко поёшь. Вот интересно бы посмотреть, как в реальности обстоят дела…

Он разгорячился.

— Не убедил? Жаль. Пойдём дальше. Благодаря двум качествам аккуратности и усидчивости, женщины очень ценные сотрудники.

— Ушам своим не верю, — всплеснула она руками.

А его откровение продолжало услаждать её слух.

— Надо признать, мужчины не в состоянии целыми днями, не вставая, как привинченные, сидеть в кабинете и скрупулёзно изучать или готовить отчёт или докладную записку. Монотонная работа мужика выводит из равновесия, утомляет и просто доканывает, он способен взбрыкнуться, вспылить и забросить начатое дело, если ему скучно.

— А женщина?

— А та нет. Если уж она за что-то берётся, доведёт до конца. Мне кажется, по своей природе сильный пол гораздо ленивее слабого.

Она почти согласна была послать к чёрту свою работу и отправится под его начало.

— Наконец-то хоть кто-то честно признал, что женщины очень трудолюбивые создания. Остаётся позавидовать дамам, работающим с тобой. Потому как начальники надо мной имеют совершенно противоположную точку зрения. Придётся выяснить, где ты работаешь, и устроиться под твоё начало.

— Малыш, не разгоняйся так, мы договорились на этот счёт. И потом предприятие потеряет сразу двух ценных работников.

— Это ещё интересно почему? — выгнула она в недоумении бровь.

Его губы дёрнулись в виноватой улыбке.

— Мы будем торчать либо в моём кабинете, либо кататься, зажимаясь в лифте, мешая всем передвигаться.

— У тебя на всё отговорки.

— Я не спросил, как ты сегодня добралась? — перевёл он становящийся опасным разговор.

— Повезло, — буркнула недовольно она.

А он как ни в чём не бывало весело спросил:

— И почём нынче везение?

Пришлось рассказывать.

— Лидию Михайловну заметил проезжающий мимо генеральный директор и пригласил в свою машину.

Он тут же съязвил.

— Вот видишь, а тебе он не нравится.

В ответ она бросилась возражать.

— Мне всё равно. Какое мне дело до него. И к тому же этот противный тип всю дорогу пялился на мои голые колени. Я что-то сильно сомневаюсь насчёт разрекламированного по офису гея. А вообще-то, мне по большому счёту наплевать на него.

— Почему? — осторожно спросил он.

Она закусила нижнюю губу: ну раз уж ему так хочется, то она объяснит.

— Человек приходит в этот свет, чтоб определиться и начать поиск. А я уже давно определилась и много веков приходила только искать то, что потеряла.

— Нашла? — улыбаясь, покусал он ей горящее ушко.

— Теперь да! — сверкнули счастливыми точками бенгальских огней её глаза.

Поняв всё, он не удержался от насмешливого тона.

— И ты решила, что это я?

— Как ты догадался? — пощекотала ему она живот, прилипший к её горячей коже.

— Не боишься ошибиться? — немного с вызовом сказал он.

Люда не придала его возбуждённости никакого значения.

— Нет. Я знала тебя тысячи лет назад.

Он же возбуждался всё больше.

— Не знаю, в какую ты игру играешь, но мне иногда кажется, что я тебя откуда-то знаю.

— Придёт время, вспомнишь, — улыбнулась она и поцеловала его в глаза.

На сей раз её нежность не принесла ему удовольствия и он отстранив её насторожился.

— Так мы действительно встречались? В какое время, до армии и ты знаешь, кто я? — напрягся он. — Хотя нет глупо. Ты бы вела себя совсем по-другому.

— Успокойся. В этой жизни точно нет. Это другое… — тихо засмеялась она.

— Ты говоришь чудные вещи, — успокаиваясь упал он опять рядом.

Она вложила свои пальцы в его, утопив в больших ладонях, а голову пристроила на его вздымающуюся грудь.

— С моей головой всё в полном порядке. Считай, что это просто прелюдия к эротическим играм. "Надо аккуратно с языком, можно напугать. Совсем ни к чему торопить время и события", — одёрнула она себя.

Насторожённость слабела, но он всё ещё упирался.

— Но откуда у меня это чувство знакомства с тобой?

— Значит, я не ошиблась с выбором и ты моя половина. Эдик, снимай уж этот чулок с головы. Тебе неудобно, да и мне тоже…, мне хочется прикоснуться к твоему лицу, погладить твои волосы… Они чудесные.

Он схватился рукой за маску, как будто её кто-то собирался силой стягивать.

— Нет. Нам незачем торопиться. Это только твой первый сексуальный опыт. Тебе может это приключение скоро надоесть… и ты захочешь заиметь настоящего мужчину, а не такой обрубок, как я. Ведь я не смог сделать до сих пор тебя даже женщиной, а тебе наверняка захочется иметь детей. Самая пора рожать.

Она была расстроена.

— Упрямец. — С силой оттолкнувшись от его накаченного тела и перевернув парня на спину она улеглась на его упругий живот. Бархат её кожи царапнул рубец грубого шва в его паху. "Господи, как же ему с такой болью непросто живётся?" Она, потеснив маску, прошлась горячими губами по шеи с пульсирующей жилкой. И, помогая губам руками, понеслась по его непривыкшему к ласкам и от этого вздрагивающему телу, к тому месту, что заставляло его чувствовать себя самым несчастным человеком на земле, а её захлёбываться радостью и любовью. Луна, спустившись к самым верхушкам деревьев, бессовестно подглядывала за сплетёнными сейчас на пледе телами. Большая ночная птица, наткнувшись на них, испуганно вскрикнув, умчалась ввысь. Словно услышав её мысли, он с тоской произнёс: