Загнанная для дракона - Кристина Юрьевна Юраш

ее щеке прядь седых волос. — Еще раз спрашиваю…

А я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и слёзы — горячие, беспомощные — хлынули по щекам. Я не могла на это смотреть, но почему-то смотрела.

«Прости… Прости… Прости, что не могу помочь…»

— Я спрятала его, — послышался стон сквозь стиснутые зубы.

— Это я уже понял, — заметил Хассен, давая страже знак остановиться. Те замерли, а Хассен снова склонился над пленницей. Та тяжело дышала, словно пытаясь прийти в себя после мучительной боли. — Где?

— Там… возле… — задыхалась несчастная. — Возле кареты… Возле дерева… Я закопала в… снег… шкатулку…

Мне было страшно смотреть на нее, видя, как струйка крови течет из ее разбитой губы. Как вздымается ее грудь, словно легкие отказываются дышать.

— Конкретней! — рявкнул Хассен, и в его голосе не было ни капли человечности. Только вожделение власти, жажда власти над чужой болью.

— Там… Дерево… Два из одного корня… Я ее спрятала там… — кашляя, прошептала Рори.

У меня мурашки пробежали по коже, когда я представляла, как ей больно. И тут я вспомнила, что она ждет ребенка… И у меня задрожали руки. Разве так можно?!

— Найти! — рявкнул Хассен, глядя на дверь. — Быстро! Принести сюда!

— Я свободна? — треснувшим голосом произнесла пленница.

— Еще не знаю, — заметил мой муж с улыбкой.

— Но ты пообещал! — простонала она, подергивая руками. — Если я… скажу, где шкатулка…

— Не помню, чтобы это говорил! — фыркнул муж, и в его глазах — насмешка. Развлеченье. — К тому же мы еще не закончили. К кому ты везла артефакт? Кто заказчик?

— Я не знаю! — хрипло и надрывно закричала Рори. — Я всего лишь курьер! Меня в такие дела не посвящали.

— О, да ладно! Я знаю вас, курьеров. Вы всегда знаете больше, чем говорите! — отмахнулся Хассен. — Так кто у нас заказчик?

— Не знаю, — жалобно всхлипнула пленница. Сейчас она всхлипывала, как ребенок.

Я задрожала всем телом, будто меня бросили в ледяную реку.

Но это был не холод. Это была тошнота.

Тошнота от предательства. От своего собственного слепого доверия. От горькой правды: я спала с монстром и называла его «мужем».

— А ты подумай хорошенько, — улыбнулся Хассен. — Может, что-то слышала…

Я услышала топот ног. Стражники внесли черную резную шкатулку, испещренную древними символами.

Глаза Хассена расширились, а он забыл о пленнице и благоговейно взял шкатулку в руки.

— Как открывается? — спросил он, не глядя на Рори. Она пошевелила пальцами у него за спиной, глядя на него из полуприкрытых век.

— Там… Очередность символов, — прошептала она охрипшим голосом. — Символ Анс… Потом Шайт… Два раза Лур… И один раз Димель…

Муж что-то сосредоточенно нажимал, а шкатулка открылась. На бархате лежал старый невзрачный медальон с огромной трещиной. Он не был золотым или серебряным. Скорее, старая зеленоватая бронза.

Хассен отдал шкатулку страже, а сам надел медальон на шею.

— Как он работает? — спросил Хассен.

— Просто представьте лицо того, кого вы хотите увидеть… — выдохнула пленница, с трудом разлепив губы. — И посмотрите в огонь!

Посмотреть в огонь? Странно…

— Разожгите огонь! — приказал муж, подходя к камину.

Он стоял и смотрел на него. Я видела, как в его глазах плясали искры.

— Я хочу видеть свою жену! Прямо сейчас!

Глава 40

Я вздрогнула, видя, как муж замирает и смотрит на камин, больше похожий на жаровню.

Он всматривается, а я чувствую страх, который заползает под кожу. Что, если он увидит меня? Такой?

Секунда, другая… Я застыла на месте, обнимая себя двумя руками.

— Не работает, — резко произнес Хассен.

— Может, — натужно произнесла магичка, кашляя, — у вас магии не хватает?

Хассен резко повернул голову.

— Ложь! — произнес он, сжимая артефакт на груди. — Не надо делать из меня дурака! Я знаю об этой вещи куда больше, чем ты думаешь! Она не требует от носителя выдающейся магии! И он должен работать даже на том, в ком магии нет! Или…

На лице Хассена отобразилась странная гримаса догадки.

— Или гильдия магов решила обмануть? — заметил он с насмешкой в голосе. — Подсунуть заказчику пустышку?

— Я не знаю, почему он не работает, — с усилием произнесла пленница. Но ее голос звучал твердо. — Моя задача только доставить артефакт, а не играть с ним… Артефакт у тебя, граф… Освободи меня или… убей уже…

Хассен вздохнул, сложил артефакт в шкатулку и поставил ее на столик.

— Позовите, пусть он разбирается! — послышался голос Хассена, а кто-то произнес: «Да, господин!» И послышался скрип двери.

— Отпустить, говоришь? — прошептал он, вздыхая. — Я не могу тебя отпустить… А знаешь почему?

Он погладил Рори по голове.

— Я пожертвовал своей женой… — прошептал он ей на ухо. — Своей женой… Из-за тебя… Я знаю, ты ее околдовала… Вы это умеете… Как-то дотянулась заклинанием…

Он вдруг умолк, а его рука сжалась в кулак, дергая ее за волосы.

— И теперь я потерял ее. По твоей вине, — резко и жестко произнес Хассен. Его ноздри раздувались от едва сдерживаемой ярости.

— Не по моей, Хассен, — произнесла Рори. — По своей. Ты думаешь, я не знаю, что случилось? Да тут весь замок гудит. Ты сам… САМ! Отдал ее на растерзание… А ведь мог бы побежать сам… Или рискнуть своим положением… Но нет…

Пленница задыхалась, а мне показалось, что она смеется. Смеется над ним.

— Ты отправил ее на смерть, чтобы сохранить лояльность влиятельных друзей… Потому что все знают, что ты — трус, граф! Чтобы угодить своим кровожадным друзьям, ты отдал ее им. Поступок труса. А сейчас сожалеешь…

Хассен молчал, тяжело дыша. Я видела, как он стиснул зубы, а в его глазах появились слезы.

— Заткнись! — взревел Хассен, а я услышала удар, от которого сама вздрогнула и обняла себя обеими руками. Не надо, прошу. Не бей ее!

— От того, что ты меня ударил, правда не перестанет быть правдой, — послышался хриплый смех. — Ты не перестанешь быть трусом…

— Ты знаешь, где она сейчас? — дрожащим голосом спросил Хассен, сжимая кулаки и тяжело дыша, словно это