Последняя из рода. Скованные судьбой. - Виктория Богачева

— бросил он презрительно застывшим стражникам. — Лишь благодаря ему у вас еще есть руки и головы.

Чувствуя, как на висках выступает испарина, Мамору широким шагом направился прочь. Впереди его ждала встреча с советниками. Или же лучше сразу попытаться достучаться до Императора?..

Время, время утекало сквозь пальцы. Сколько они уже потеряли! Они должны были начать готовиться к жесткому ответу для Сёдзан еще несколько часов назад! Но заместо этого его брат забавлялся пытками, а жалкие, никчемные советники страшились его отвлечь...

Мамору черной тенью ходил по коридорам дворца, лишь одним своим видом внушая ужас. Все знали о том, как любил наказывать его Император. Но его все равно боялись. Про него ходили дурные слухи — один страшнее другого, и многое из того, что болтали люди, было правдой.

Брат пытал его, но именно Мамору был его правой рукой, и Император ему верил, полагаясь на печать. Которая никогда не позволила бы старшему брату причинить вред младшему.

В покои одного из советников он ворвался, усмирив стражу в дверях взглядом.

— Как вы посмели утаить сведения о прорыве горной границы?! — прогремел он, ничуть не удивившись двум служанкам, которые грели старику постель.

Тот вскочил на ноги — побледневший, голый, заикающийся. Комната наполнилась женским визгом и всхлипами, и Мамору скривился. Его тяжелый, мрачный взгляд заставил советника замереть на месте. Даже кимоно тот не решился взять, чтобы прикрыть свой позор.

— Вы будете наказаны, — посулил Мамору и стремительно вышел прочь.

Таким же образом он разбудил еще четверых. К той минуте пробудилась уже половина дворца, и слухи распространились по самым дальним его уголкам за считанные мгновения. Отовсюду доносились шепотки и разговоры. Люди провожали друг друга взбудораженными, полными ужаса или предвкушения взглядами.

Мамору же чувствовал только усталость.

Ему оставалось переговорить с братом.

Самое тяжкое из всего.

Император спал один. Стража, наслышанная о том, что творилось во дворце, пропустила Мамору в императорские покои без единого вопроса.

Втянув носом воздух, он опустился у дверей на одно колено и склонил голову.

— Сёдзан прорвались за горный хребет, — тяжело обронил он. — Ночью их самураи пытались убить меня и похитить мою жену. Это война, брат.

Глава 8

Страх лишиться своей власти заставил Императора позабыть о гневе и злости из-за неповиновения как Мамору, так и людей, которые были ему слепо преданы. Взмахом руки он прогнал женщин, которые согревали его ночью, и позвал слуг, чтобы помогли одеться.

Он кивнул, и Мамору поднялся с татами и выпрямился.

— Сёдзан прорвались за горный хребет, — повторил он. — Кто-то, обученный искусству теней, пытался убить меня и похитить Талилу.

— Где она? — спросил Император нервно, подставляя руки, чтобы слуги накинули нижний халат.

— В своих покоях.

Его младший брат недоверчиво прищурился.

— Как ты мог упустить горный перевал?! Ты клялся мне, что Сёдзан не смогут прорвать границу.!

Мамору втянул воздух так резко, что запали щеки и скулы. Он смотрел на Императора, но видел лишь своего отца в тот роковой день, который разделил его жизнь на две части.

В тот роковой день, когда ему поставили печать.

Он склонил голову, чтобы не выдать своего гнева, который буквально раздирал его изнутри. Мамору многое мог бы сказать брату: что Сёдзан спровоцировали его собственные действия: уничтожение рода Талилы, заключение принудительного брака.

Эти бесконечные разговоры о древнем пророчестве, что велись во всех помещениях дворца. Свиток с текстом, который не был надежно спрятан. Грёзы Императора о том дне, когда от крови Талилы родится дитя, владеющее огненной магией...

Которому суждено стать гибелью старого миропорядка. И зарождением нового.

И Император был свято уверен, что все это должно произойти во дворце, в самом сердце Империи, чтобы усилилась его власть, что упрочнилось его положение.

Мамору же считал, что проклятый свиток следовало сжечь, а пепел утопить в бушующем море. Еще ни одно древнее пророчество не приносило людям ничего, кроме страданий, разрушений и смерти.

Ни одно.

— Созовите совет! Сейчас же! — приказал Император, когда в покои вошел один из приближенных к нему министров. Затем он повернулся к Мамору. — Ты должен отправиться в горы. Ты должен отправиться к границам с Сёдзан и вернуть нам этот перевал. Он нужен мне!

Мамору кивнул. Его брат приказывал очевиднейшие вещи. Он — первый полководец Империи. Конечно же, он отправится туда, где вражеская армия смяла их войско и прорвала границу.

Он сцепил зубы, потому что следующие слова будут непростыми. И приготовился заранее к боли.

Императору не понравится, что он услышит.

— Я прошу позволения взять с собой жену.

Договорил и невольно замер, все свое внимание сосредоточив на одной точке на спине. В мучительном ожидании, пока она разорвется от боли, а по телу не пройдет вспышка, похожая на удар молнии.

Но Император, похоже, исчерпал вечером все свои силы.

Потому что ничего не произошло.

— Хочешь увезти ее от меня? — заговорил он тихим, вкрадчивым шепотом.

Мамору усмехнулся уголком губ. Именно этого он и хотел.

— Она является угрозой для тебя. Ее пытались похитить, а меня хотели убить, чтобы не смог им помешать.

Да будут благословенны воины Сёдзан, решившие устроить Талиле побег именно сегодня!

С предателями и шпионами в Императорском дворце Мамору разберется потом. Сейчас он хотел лишь одного: увезти от безумного брата жену.

— Меня не будет рядом, чтобы тебя защитить, — добавил он, видя, что Император колеблется.

К тому моменту слуги помогли ему облачиться в полагающиеся для его статуса одежды, и они вышли из просторных покоев в коридор. За ними потянулась вереница из стражников.

Сквозь перегородки из плотной бумаги внутрь дворца проникали первые лучи восходящего солнца. Мамору сжал кулаки, чувствуя, как драгоценное время утекает. А он тратит его на подобное!..

— Стражники легко справятся с девчонкой, — вроде бы равнодушно бросил Император, но то равнодушие было напускным.

Он явно призадумался над сказанным Мамору. Старшему брату удалось посеять в его душе крупное зерно сомнения.

Сравнится ли его сильное нежелание отпускать от себя Талилу со страхом перед ней?..

— Она превосходно обучена владеть мечом, — тихо, словно самому себе, обронил Мамору. — А я смогу контролировать ее при помощи печати.

Император искоса посмотрел на него и хмыкнул, и у Мамору по позвоночнику пробежала ледяная волна.

Они обречены, если его брат когда-либо узнает, что он не скрепил брак с Талилой.