Дочь солнца, сын луны - Ната Лакомка

Генерал бросился к жене, сгрёб её в охапку и потащил прочь из императорского дворца. Семьи Чен, Ся и Лэй двинулись следом. Молча. Говорить никому не хотелось.

В тот же вечер Дэшэн устроил настоящий допрос.

Мачеха сидела бледная, но гордо вскинув голову и поджав губы, всем своим видом показывая, что считает себя правой. Наложница Чу-Чу, признавшаяся, что это она применила любовное снадобье, билась в рыданиях, вымаливая прощение. Три остальные наложницы и жена Сяо Ян молчали.

– Завтра же вернёшься к отцу, – сказал генерал наложнице Чу-Чу, награждая мачеху тяжёлым взглядом.

Чу-Чу в отчаяние завопила, бросаясь генералу в ноги, но он брезгливо оттолкнул её и добавил:

– А матушке пора отдохнуть в деревне.

– Ты не смеешь сослать матушку! – воскликнул младший брат Джимин. – Она заботилась о семье!

– Тебе жабий яд она почему-то не подсунула, – произнёс генерал сквозь зубы.

– Потому что ты – старший… – Джимин сник и втянул голову в плечи, отступая.

– Старший брат, – ласково вмешалась в разговор Ван Шу, – не сердись на матушку. Она заботилась, чтобы у тебя поскорее появился сын…

– Из-за неё чуть не погибла моя жена! – крикнул Дэшэн уже в полный голос, и все сразу замолчали.

Только слышно было тихое хныканье Чу-Чу.

– Хорошо, я уеду, – произнесла, наконец, мачеха скорбно и торжественно. – Но после всего, что случилось, ты её ещё защищаешь? – она взглянула на Сяо Ян, скривив губы, а потом посмотрела на пасынка. – Да, твоя жена не виновата. Но она даже не пыталась оправдаться. И сразу написала любовное письмо твоему сопернику!..

– В самую дальнюю деревню, – сказал генерал и указал мачехе на дверь.

– Му Ян!.. – сделал ещё одну попытку Джимин.

– Захотел следом? – спросил генерал у брата. – Убирайся. И свою жену забирай. И дочку. Видеть вас всех не желаю.

– Ты прогоняешь нас из родного дома?!. – задохнулся от возмущения Джимин, а Ван Шу взвыла ещё громче Чу-Чу.

– Успокойтесь, – сказала вдруг Сяо Ян. – Надо забыть об этой истории и жить дальше.

Она обвела всех взглядом и задержалась на генерале.

– Храброму генералу не следует наказывать женщин, которые борются за его внимание, – продолжала она. – Лучше бы он сосредоточился на том, чтобы в семье Лэй появилось больше сыновей. Старшая матушка права.

– Ах, права?! – генерал шагнул к жене, подхватил её на руки и понёс к Цветочной Террасе.

Сяо Ян не сопротивлялась и не сказала ни слова.

Дэшэн занёс её в дом, прошёл, не разуваясь до кана, бросил жену на кровать.

Кровать была застлана мягким толстым одеялом, подушки были из синего вышитого шёлка, и чёрные волосы Сяо Ян красиво разметались по нему. Сама она даже не попыталась подняться. Так и лежала, раскинув руки и глядя на мужа.

– Значит, хочешь больше сыновей? – генерал принялся расстёгивать пояс, не сводя глаз с жены. – Тогда начнём делать их сейчас.

Пока он раздевался, сбрасывая с себя одежду, Сяо Ян не двигалась.

Не двинулась она и тогда, когда генерал, уже совершенно голый, склонился над ней, жадно блестя глазами, прерывисто и тяжело дыша.

Он начал целовать её в губы ­– они даже не дрогнули под его губами. Потом поцеловал в шею – сильно, до боли, уже пьянея от запаха её тела, от её нежной кожи, у которой такая фарфоровая, прохладная гладкость…

Вот тут Сяо Ян пошевелилась. Легла поудобнее, всё так же раскинув руки, и закрыла глаза. Будто ей было безразлично, что он рядом, что он весь сгорает… Или ей безразлично?

– Я настолько тебе противен? – спросил генерал, чувствуя, что сейчас вполне мог бы убить её.

– Джиан, не сходи с ума, – сказала она, посмотрев на него. – Тебе самому не противно? На мне чужой халат, я провела ночь в императорской тюрьме. Сейчас мечтаю только о том, чтобы вымыться, переодеться в чистое, поесть и хоть немного поспать.

Он внимательно смотрел на неё – так и впился глазами.

– А ты совсем не напугана, – произнёс генерал сквозь зубы. – Знала, что тебя спасут? Знала, что твой Цзинь Хай примчится просить за тебя? И ещё отца с матерью приведёт…

– Ты прибежал первый, если не ошибаюсь, – как и он, сквозь зубы, произнесла Сяо Ян. – И так орал, что даже я в императорской тюрьме услышала и проснулась. Зачем ты пришёл? После отравления тебе полагалось лежать в постели.

– То есть ты ждала его? Не меня?! – у Дэшэна даже в глазах потемнело.

От страсти. От ревности. От ненависти.

Он в два счёта разорвал нательную рубашку женщины, вытряс её из нагрудной повязки, как фасолину из стручка, и дёрнул вязки на нижних шёлковых штанишках, чтобы избавить Сяо Ян от последней одежды.

– Джиан!.. – крикнула гордячка, наконец-то распрощавшись с гордостью, и вцепившись ему в плечи.

– Ждёшь другого, но рядом я! – выдохнул генерал, срывая с неё все покровы. – Ты – моя! И никому другому не достанешься! Так и знай!

Она дёрнулась в его руках, но вдруг передумала сопротивляться. Обмякла, снова улеглась на постель. Он помедлил, испугавшись, что сделал ей больно, но Сяо Ян лишь взглянула на него своими тёмными глазами, в которых теперь он никак не мог разглядеть её душу.

– Прости, дорогой муж, – сказала она, теперь лёжа под ним покорно, как и подобает послушной жене. – Я и забыла, что на тебя ещё действует «любовный камень». То-то я удивлялась, что ты так неутомим в любви каждую ночь. Продолжай, прошу. Утоли свою жажду. Я потерплю.

Генерал Дэшэн закусил губу, глядя на обнажённое женское тело – такое близкое, такое податливое.

Тело здесь, но сердце… сердце Сяо Ян точно не с ним. И этими словами, что потерпит, она словно обрубила всё его мужское желание. Сделала из него евнуха парой фраз.

– Ты женщина или демоница? – только и сказал он, понимая, что ничего не сможет с ней сделать.

Ни ударить, ни убить. Ни полюбить против её воли. Как получилось, что он до сих пор в её власти? В полной, абсолютной, безграничной…

Сяо Ян подняла руку. Погладила его по щеке. Ласково погладила.

Прикоснулась к губам.

Джиан замер.