Его любимая Кошка (СИ) - Калина Анна

– Простите меня, леди Роннер, за непростительную грубость, – хрипло пробубнил Ин, – более такое не повторится. Клянусь.

– Более ты к леди на пушечный выстрел не подойдёшь, – скрещивая на груди руки, прорычал Файс, – или я выполню свою угрозу.

Инигор затравленно кивнул, склоняя голову. Сейчас он выглядел настолько жалким и мерзким, что мне захотелось отвернуться. А ещё хотелось плакать невесть отчего…

– Не задерживаю вас, сударь, – всё так же отчеканил Файс.

Инигор поднялся на ноги и, не глядя на меня, пошагал прочь. Только я успела заметить взгляд, который он бросил на лорда Файса. Недобрый взгляд. Мстительный.

– И не возвращайся! – кричал Руфус вслед Инигору. – Иди давай, крысёныш!!!

А я стояла под кустом жасмина, не зная куда деваться от стыда и растерянности. И этот взгляд Файса, который, будто каменная плита, придавливал меня своей тяжестью.

– Спасибо, – шепнула я.

– Обращайтесь, – произнёс Файс.

Он подошёл вплотную, внимательно разглядывая меня. И чем ближе оказывался ко мне этот мужчина, тем тяжелее становилось дышать. Будто воздух вязкой смолой проникал в лёгкие. А ещё жар, внезапно хлестнувший по щекам пощёчиной. Мужчина протянул руку, осторожно касаясь пальцами моей шеи. Вот сейчас опять дернулась его щека, как от удара, а от касания пальцев горела кожа. Опасные чувства, они дурманили разум и путали мысли.

– Если тронет ещё раз – покалечу его, – заявил безопасник, глядя мне в глаза, – любого покалечу. Поняла?

И я растерянно кивнула, глядя на Файса со смесью страха и удивления. Было стыдно за те чувства, что поднимались в душе. Восхищение? Скорее всего, это было оно и ещё… ещё что-то, что я очень боялась назвать и осмыслить. Файс стоял так близко, что казалось готов снова обнять. Как тогда в переулке, потом в моей спальне. Неужели я хотела этого? Сама не знала, что творилось в душе, но взгляд от синих, бездонных глаз я так и не отвела. А Файс продолжал нависать, рука его потянулась к моей щеке, убирая прядь, выбившуюся из причёски.

– Ави, я устал прятаться, – прозвучал голос Нила со стороны фонтана, – ты проиграла!

И наваждение спало, заставив сделать шаг назад от Файса. Что я творю? Безумие какое-то…

– Простите, – шепнула я, – принц там в саду совсем один. Я пойду.

И я пошла. Игнорируя Руфуса, что-то бормотавшего рядом. Главное было не оборачиваться туда, где остался стоять лорд Файс, скрытый тенью деревьев и куста жасмина. А в душе плескалась странная смесь волнения, страха и возбуждения… Причиной которого был невозмутимый, будто скала, лорд Файс.

Глава 14

Колеса кареты со скрипом катились по мостовой, покачивался экипаж, стучали копытами лошади. Говорят, учёные уже раздумывают о возможности увеличить количество мест в автомобилях. Но пока в авто умещалось всего два человека, а в привычную повозку, запряженную лошадьми, влезло четверо девиц средней комплекции. Императорская чета ехала в другой повозке, процессию замыкали две коляски со стражей. Стражники оцепили дорогу до оперного театра. Было чувство, что у нас не выход в свет, а партизанская вылазка.

В повозке было душно, весеннее солнце прицельным огнем бомбардировало чёрные крыши экипажей, раскаляя их докрасна, и, пускай уже наступил вечер, духота не исчезла. А ещё приторно пало духами Катриэллы, отчего меня так и тянуло высунуть голову в окно. Мы все нарядились по случаю театральной вылазки, но Кати опять решила затмить всех и вся. Одно то, что её с трудом затолкнули в повозку, говорило о многом… точнее, о многих юбках и оборках, которыми была обмотана леди Зьонге.

Лили тоже вырядилась, но соблюла меру в декоре и аксессуарах, и её голова не заваливалась набок под весом шляпки и массивных брильянтовых серёжек, как у Кати. Я осталась верна себе в минимализме. Вечернее платье не обязательно должно сверкать и переливаться, достаточно сдержанного блеска и минимальных украшений. Кати и Лили были одеты в светлые наряды, одна – в цвета слоновой кости, другая – в выбеленный розовый.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фари отдала предпочтение лиловой, приглушённой и высветленной, гамме наряда. Гладкий корсет, открытые плечи, юбка в меру пышная. На мне был наряд небесно-голубого цвета, тоже, согласно последним веяниям моды, открывающий плечи и декольте. Юбка была двухслойной, нижний слой был из голубого атласа, верхний из полупрозрачной органзы. Все складки аккуратно разложены, сколоты и уложены сзади красивым шлейфом. Этот фасон был сейчас неимоверно популярен, и господин Харди самозабвенно экспериментировал с тканями и декором.

– Похоже, у него паранойя, – вздохнула Фари, поправляя шторку на окне кареты.

– У кого? – нахмурилась я.

Попытка вчитаться в либретто предстоящего спектакля не увенчалась успехом. Освещение в карете было скверным, повозку постоянно подбрасывало, и нас вместе с ней. За окном уже смеркалось и скоро должны были зажечь фонари. После трёх тщетных попыток чтения у меня пошла кругом голова.

– У Файса, – кивнула мне Фари, – люди «в штатском» чаще деревьев в кадках вдоль дороги расставлены.

В ответ я только плечами пожала. Его величество Маригор только взошёл на трон и уже много кому успел перейти дорогу своими реформами и новшествами. Почти все старые министры были сняты, во всех ведомствах прошли обширные кадровые перестановки. В стране многие точили зуб на молодого императора, а многие могли попытаться этот самый «зуб» всадить монарху в спину. Увы, порой старания для общего блага и процветания приносят людям врагов столько же, сколько тирания.

– Не думаю, что мы вправе обсуждать чью-то работу, не зная всех подробностей, – всё так же нейтрально пробубнила я и снова уткнулась носом в программку театра.

– Такой мужчина, как лорд Файс, явно знает толк в обороне, – влезла в нашу беседу Кати.

До этого она и Лили о чём-то своем шушукались сидя напротив меня и Фари, но стоило заикнуться о Файсе, как Кати приняла боевую стойку. Не для него ли леди Зьонге так вырядилась? Вон как сверкает! Все сороки империи уже приняли боевую готовность, ожидая выхода Катриэллы из кареты.

– То, что он выглядит, как разбойник с большой дороги, – хихикнула Фари, – ещё не значит, что он делает всё правильно. Это первый выход в свет императора, если не считать коронацию.

Кати открыла было рот, чтобы начать спор, но повозка уже свернула во двор театра, фыркнули лошади, останавливаясь, прекратился скрип колес. Двери в повозку распахнулись, являя нам высокого рыжеволосого мужчину с повязкой на глазу. Ранее я его во дворце не видела.

– Дамы, – мужчина поклонился, – моё имя Дик Стюарт, я провожу вас в императорскую ложу.

Дик Стюарт? Тот самый? Я внимательнее всмотрелась в лицо мужчины, которого лорд Файс назвал своим лучшим другом и нашим единственным свидетелем. Файс прислал мне подробный отчёт о том, что этот человек пережил, и весь день перед балом я пыталась отыскать хоть какие-то зацепки в скудных записях мистера Стюарта.

Одна за одной девушки вышли из повозки, опираясь на руку господина Стюарта. Я вышла последней, зачем-то в десятый раз проверяя вырез платья и заколки на причёске. Подтянула перчатку, сползшую чуть ниже локтя. Почему-то сейчас мне моё платье казалось скучным и неприметным на фоне пёстрых нарядов других девушек. Зря я не взяла у Фари помаду… Хотя кому какое дело? Я же для себя наряд выбирала, а не для всяких там… бородатых.

– Ты просто конфетка, – промурлыкал Руфус, возникая на сидении в карете, – все вокруг подавятся слюной. А Файс всем оторвёт руки…

– Брысь, – шикнула я на джинна, чувствуя, как заливает краской лицо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Руфус недовольно фыркнул и растаял. Нужно было быть законченной дурой, чтобы не понимать слов Файса, сказанных вчера в парке. Что это было, как не признание? И я бы солгала, если бы сказала, что это внимание не было мне приятным. Это и пугало… Рядом с Эллериком Файсом я совершенно теряла связь с реальностью и переставала контролировать себя, свои эмоции и желания. Только вот нужны ли мне эти эмоции и переживания? Я три года жила спокойно, без страстей и потрясений, по осколкам собирая то, что осталось от моего сердца, растоптанного Инигором.