Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

47 глав выглядит странно (думаю, что в будущем, когда допишу работу, разобью ее на более мелкие смысловые части при более глубоком редактировании), но иначе не получается: следующая часть будет нести уже совсем другую эмоциональную окраску, а трудности героев приобретут другой акцент. Да и определенный кусок времени придется пропустить.

Хочу успокоить (и читателей, и прежде всего себя): следующая часть ожидается не такой длинной и громоздкой, как первая, хотя и будет насыщена событиями.

Ну, по крайней мере, я на это надеюсь :)

====== Часть II. Глава 48. Перед грозой ======

Комментарий к Часть II. Глава 48. Перед грозой глава пока не бечена

Мертвенно-белый мрамор маленького надгробия не отпускает из плена застывший взгляд, пронизывает могильным холодом замершие, негнущиеся пальцы. Если меня никто не трогает, я могу часами сидеть в этой отдаленной части роскошного сада в странном оцепенении, не ощущая течения времени, свободная от мирских мыслей и совершенно пустая, словно моя душа на время расстается с телом и улетает в иные пространства — туда, куда людям из плоти и крови пути нет.

В старинном фамильном склепе семьи Адальяро покоятся с миром останки людей, которых я не знала при жизни: старший брат моего мужа дон Фернандо, их отец и возлюбленный супруг моей свекрови дон Алессандро, его брат Родриго, умерший в отрочестве, их отец дон Рикардо, погребенный рядом с бабушкой Диего донной Адорой… В склепе много других надгробий и имен, некоторые из них уже полустерты и, возможно, давно забыты.

Вот только моему малышу Максимилиану не нашлось места в холодных, неприветливых стенах родового склепа. Некрещеному и не получившему ангельского имени, кроме того, которым мысленно нарекла его я, ему пришлось упокоиться снаружи, среди мягкой зеленой травы семейного кладбища.

Изабель настояла на этом: кладбище предназначалось для слуг, у которых не было своего дома, для рабов, бастардов — если такая неприятность случалась в благородном семействе — и детей, умерших во младенчестве, не успев получить благословение Творца. А я не могла возражать: в то время у меня не оставалось сил бороться. Потеряв свое третье дитя на седьмом месяце тягости, я едва могла дышать и несколько дней находилась между жизнью и смертью — с онемевшими руками и ногами, помутившимся разумом и нехорошей горячкой во всем теле.

С трудом выныривая из вязкого небытия, я буквально заставляла себя делать вдох за вдохом, приподнимая и опуская тяжелую, словно окаменевшую грудь, и силой заблудившейся в горе мысли заставляла свое сердце биться, хотя мне очень хотелось уйти — обратно в спасительное небытие. Но за мою жизнь якорями цеплялись Габи и маленький Сандро. И дон Сальвадоре, и Лей говорили потом, что случилось настоящее чудо: жизнь вернулась в тело, которому по всем законам природы полагалось умереть.

Мой ребенок принял на себя мою смерть.

Последние годы выдались слишком тяжкими для нашей семьи, как, впрочем, и для других жителей Кастаделлы. Когда я еще носила Сандро, полуостров сотрясла невероятной силы подземная буря, обрушившая скальные утесы и кое-где расколовшая берега. Много жизней унесло это внезапное землетрясение. Я бы подумала, что на Кастаделлу низверглось возмездие Творца — за то, что люди здесь забыли о божьей справедливости; за то, что погрязли в грехе; за то, что неволят других людей; за то, что заставляют живых погибать себе на потеху… Но кара небесная затронула не только богатых господ-рабовладельцев, но и несчастных рабов.

Поместье Адальяро не стало исключением. Погибла обширная часть виноградников — вместе с работавшими там невольниками. Провалившаяся крыша лесопилки похоронила под тяжелыми балками около трех десятков людей. Но самое страшное случилось с рабами, принадлежавшими мне: часть горы обвалилась на бойцовский городок и погубила больше половины живых душ… К счастью, Джай в то время находился в поместье и сумел вытащить из дома меня и Габи.

Не пострадала, как ни горько это признавать, только древняя Арена. Однако в тот год погибло так много бойцовых рабов, что игры пришлось приостановить на несколько месяцев. Отменили и кровавый Бой за свободу: смерть и без того собрала свою страшную жатву. Вся Кастаделла носила траур по погибшим.

Но, как будто мало было этой напасти, не прошло и года, как перелетные птицы принесли из-за гор смертельное поветрие, вновь подкосившее город. Мы боялись нос высунуть наружу, Диего даже не ездил в Сенат, чтобы не подхватить болезнь, ведь я носила наше третье дитя…

Увы, в этот раз Джаю не случилось стать спасителем. Временами возвращаясь в мыслях назад, я думаю, что принесли беду аркебузиры, сторожившие бойцовский городок. От них заразились женщины, от женщин — мужчины, и Джай, не зная того, что уже болен, принес заразу ко мне. Он выжил, выжила и я, но утроба моя не удержала в себе дитя.

Застывшие пальцы безвольно скользнули по холодному мрамору: я словно хотела погладить лицо своего малыша, не сумевшего сделать ни единого вздоха на этом свете. Хотела — и не могла…

— Я так и думал, что найду тебя здесь!

Голос Диего заставил меня вздрогнуть; душа вновь соединилась с телом, спина напряженно выпрямилась, и я повернулась на звук его шагов.

— Ма-ам! Мам! Мам! — залопотал маленький Сандро, одной рукой держась за палец Диего, а другую протягивая ко мне.

— Я здесь, мой хороший, — улыбнулась я, распахнув объятия навстречу сыну. — Ты уже выспался?

— Когда я пришел, они с Сай гуляли по саду и пытались найти тебя, — с легкой укоризной поведал мне муж.

В последнее время он старался приезжать домой из Сената пораньше, стараясь успеть к обеду, а вторую половину дня проводил в заботах о поместье и делах, помогая Изабель, либо посвящал остаток дня мне и детям.

Я крепко обняла сына и поверх его плеча посмотрела на Диего. Он улыбался, глядя на нас. Кто бы мог подумать, что дети станут для него настоящей отрадой? Если к Габи он относился со спокойной отеческой благосклонностью, то в маленьком Алессандро просто не чаял души. Возможно, причиной тому было исполнение долгожданного желания: обзавестись наследником и стать истинным продолжателем рода. А может быть, полюбить Сандро ему помогла внешность мальчика: темно-русые, почти черные волосы и орехово-карие глаза. Я долго дивилась тому, как у нас с Джаем мог появиться подобный ребенок, но Джай вновь напомнил о своей бабушке: уж верно, как нельзя кстати в малыше проснулась горячая южная кровь.

Изабель тогда от счастья словно парила на крыльях. Хотя мои вторые роды вновь протекали мучительно и тяжело, вознаградивший всех подарок превзошел