Планета-тюрьма варваров - Руби Диксон

остальные, похоже, смирились с тем, что она моя и находиться под запретом. Это хорошо. Я буду драться за нее со всеми в камере, если понадобится, и я выиграю. Но чем больше хаоса я создаю, тем большей опасности подвергаю ее. Последнее, что мне нужно, это чтобы охранник решил разлучить нас. Лучше залечь на дно. Конкретный охранник, приставленный к нашей группе камер, на данный момент находится в карманах Дреммигана, но это может измениться в любой момент.

Я рассеянно провожу языком по внутренней стороне щеки, напоминая себе о лежащем там диске. Осталось совсем немного, напоминаю я себе. Скоро представится шанс, и тогда мы сможем вырваться. И поспать. Сон — это хорошо.

Но сначала моя Хлоя должна быть в безопасности. Я могу продержаться без сна еще несколько дней, но в этом не будет необходимости. Во всей тюрьме царит низкое напряжение, которое мы чувствуем даже в наших изолированных камерах. Это очевидно по беспокойству охранников и по тому, как они себя ведут. И каждый день ходят слухи об изменениях в расписании: то одна конкретная группа не вышла в этот день на работу, то другая оказалась в карантине. Это заставляет охранников нервничать, и это говорит тем из нас, кто бдителен, что что — то должно произойти, и скоро.

Желательно, пока Ноку все еще занят визитом своего начальства.

— Ты что — то притих в последнее время, — комментирует Дреммиган, присаживаясь на корточки рядом со мной. Выражение его лица обычное, плоское, почти безликое, бесстрастное. — Тратишь всю свою энергию, перекачивая ее в женщину?

Я фыркаю от удовольствия, но больше ничего не говорю.

Его голос понижается, и он смотрит на остальных в камере, наблюдая за ними с отстраненным презрением.

— Как думаешь, у кого — нибудь из них есть ключ к разгадке?

Мне не нравится этот разговор.

— О чем?

Дреммиган бросает на меня взгляд.

— Не прикидывайся дурачком, Джутари. Ты слишком умен, чтобы не заметить этого. — Он кивает на охранника, расхаживающего взад — вперед перед нашей камерой. — Они знают, что что — то происходит. Они не уверены, что именно, но они начеку. И поскольку они находятся в состоянии боевой готовности, они, как обычно, распределяют всех по рабочим обязанностям, но с удвоенной охраной.

Удвоенная охрана, а? Я откладываю этот лакомый кусочек в долгий ящик. Я знаю, что Дреммиган проводит много времени, разговаривая с охранниками, хотя я не совсем уверен, как это возможно, учитывая, что он заперт рядом со мной. Я подозреваю, что до него многое доходит от подпольных сообщений — или где — то есть псионическая связь, о которой я не знаю. Это не имеет значения.

— Для меня это новость, — это все, что я говорю, проводя рукой по волосам Хлои. Она слегка шевелится во сне, затем теснее прижимается к моему бедру, словно желая быть ближе ко мне. Или хочет больше моих прикосновений. От этого мой член становится твердым, но я не обращаю на это внимания. Мне нужно услышать больше о том, что Дреммиган знает — или думает, что знает.

— Для тебя это действительно новость? — Третье веко Дреммигана медленно моргает — признак сарказма в его странной расе. — Я так не думаю.

— Говори прямо, — говорю я ему. — У меня нет на это времени.

— Все, что я хочу сказать, это то, что в этом тихом месте есть темное подводное течение. Охранники это видят. Я это вижу. Конечно, ты тоже можешь это увидеть. Ты пробыл здесь достаточно долго, чтобы, как и я, знать, что когда становится неспокойно, люди бунтуют. Они хотят уйти, даже несмотря на то, что на этой забытой богами планете им некуда идти. — Он указывает на Хлою. — Тебе нужно защищать больше, чем кому — либо другому. Она делает тебя богаче — и гораздо более уязвимым — чем любого другого здесь. И все же ты не беспокоишься.

— И что?

— И дело не в том, что ты говоришь, а в том, чего ты не говоришь, мой друг. — Он снова медленно моргает. — Я думаю, у тебя есть план, и я хочу быть частью этого.

Он не ошибается. У меня действительно есть план. Как только я выйду отсюда, я смогу вынуть чип — маячок из своей щеки, активировать его и отправить моему брату Кивиану сообщение, чтобы он приехал и забрал меня. И Хлою.

Дреммиган продолжает говорить.

— Конечно, я никому об этом ничего не скажу. И я буду использовать свои значительные связи, чтобы помогать там, где смогу. Но если у тебя есть план, как вытащить себя и женщину, ты, конечно, можешь взять с собой еще одного. Друга.

Это уже второй раз, когда он небрежно обронил слово — друг. Я не дурак. Я друг Дреммигана не больше, чем он мой. Мы работаем вместе, потому что это нас устраивает. Возможно, было бы неплохой идеей попросить его помогать, если я решу, что сейчас самое время вырваться.

У меня уже давно был этот план, но брать с собой женщину — особенно человеческую — не входило в мои планы. Мне пришлось перестроить свое мышление, пересчитать, как далеко я смогу уйти с кем — то рядом, что потенциально замедлит мои шаги. Это будет другой человек, о котором нужно будет заботиться, кормить и поить. Еще один человек, которого нужно спрятать. Я не совсем уверен, что мой хлипкий план выполним с одним, не говоря уже о двух.

Третий в команде может развалить весь план.

Но Дреммиган в чем — то прав. У него есть связи. У него в полном распоряжении охрана.

Он может мне понадобиться. Я обдумываю это, а женщина кладет голову мне на колени. Она слишком доверчива. В тот момент, когда я потеряю ее из вида, ее изнасилуют или убьют — или заставят отдать охранникам все, что они захотят. Эта тюрьма безжалостна, и ей тут не место. Мой долг защищать ее и обеспечивать ее безопасность… и если это означает работать с Дреммиганом ради общей цели, даже если я ему не доверяю, это должно произойти.

Я оглядываю камеру, затем снова глажу свою самку по волосам.

— У меня есть деловой партнер, который приедет и заберет меня, если я смогу выбраться из самой тюрьмы и достаточно далеко, чтобы его корабль нельзя было сбить.

— Значит, это должно произойти во время сбора урожая. — Его прищуренные глаза светятся интересом, и он потирает подбородок. — Выполнимо.

— Нам нужно будет отвлечение. Уничтоженная машина. Вспыхнувший бунт. Что — то