Кровавое забытье - Вела Рот

— Да. Ровно через десять лет после окончания моей смертной жизни я вернулся в Кордиум и обнаружил, что мои худшие опасения сбылись. Риксор I захватил все, от земель моего отца до дома моей матери. Я ворвался на его летний пир, чтобы разорвать его своими руками. Он бежал, как трус, со своими гостями, пока его брат остался лицом к лицу со мной, как в сказаниях. Это была долгая, ожесточенная битва. Я сражался, движимый больше яростью, чем стратегией, и вновь оказался на грани поражения.

— Как ты выжил?

— Мои раны, истекающие кровью в родовом доме моей матери, вызвали нечто, что я никогда не считал возможным. Моя кровь пробудила защиты Святилища, самые редкие и могущественные из защитных заклинаний Гесперы.

— Разве Ордены не уничтожили всех магов Святилища во время Последней Войны более пятнадцати веков назад? — спросила Селандин.

— Да, но места, где они умерли, — это где их магия живет наиболее могущественно. Одна из предков моей матери была магом Святилища, которая пожертвовала собой в собственном доме, чтобы ее заклинания сохранились для защиты ее потомков.

— Так это ее магия создала для тебя неприступное убежище

— У брата Риксора не было ни малейшего шанса против ее чар. Огненные сферы мага не могли пробиться сквозь них, пока сила моей крови не иссякнет, а заклинания не вернутся в дремлющее состояние. Поэтому он наложил свои собственные чары, чтобы я не мог сбежать, и оставил меня на растерзание своим преемникам.

— Твой сон был вызван голодом?

Трои кивнул. Он был в ловушке внутри кольца огня ночи… годы… голод разрывал его вены. Горя от жажды и лихорадки, он спал все дольше и дольше с каждым Утренним Забытьем. До того дня, когда солнце изгнало его в сон, и он больше не проснулся.

— Потом одна прядильщица сделала то, что могущественный Орден Антроса так и не смог, и нашла меня сквозь защиты Святилища.

Она улыбнулась.

— Я до сих пор удивляюсь, не впустили ли они меня для твоего же блага.

— Это вполне возможно, Ваше Высочество.

— Тебе явно нужен был кто-то, кто бы тебя кольнул и разбудил, соня.

Он притянул ее к себе и поцеловал так, что она вся растаяла в его объятиях. Когда он оторвался, она смотрела на него с тоской в глазах.

Он снял свое кольцо и взял ее руку.

— Я хочу, чтобы оно было у тебя.

— Я не могу…

— Пожалуйста, Селандин. Теперь у меня есть своя собственная сила Гесперина, чтобы защищать меня. Мне нужно знать, что ты будешь в безопасности.

Она позволила ему надеть его на ее безымянный палец.

— Дай мне подумать над твоим предложением. Когда мы покончим с Риксором и Кайоном, ты снова спросишь меня, пойду ли я с тобой?

Она не сказала нет. Это дало Трои больше надежды, чем он чувствовал за целое столетие.

— Я буду спрашивать тебя столько раз, сколько потребуется.

Колокола пробили полночь, когда Селандин вошла в банкетный зал под руку с Трои. Она едва слышала их. Его слова, его прикосновения — все проносилось в ее сознании, затмевая собой ощущение кошелька Собирателя Даров в ее руке.

Единственные гарантии, которые она имела от Трои, — это мечты, которые он сплел об Ортросе в пылу момента. Доверие Риксору было величайшей ошибкой в ее жизни, и она горько расплачивалась за каждый час каждого дня с момента его предательства. Могла ли она действительно положиться на принца Тауруса, ожидая, что он будет отличаться от принца Паво?

Она мысленно отпрянула, представив, что Собиратель Даров может сделать с Трои.

Как она могла с ним так поступить?

— Селандин.

Срочный шепот Трои вытащил ее из размышлений.

— Да?

— Где мы сидим?

Она подняла взгляд, и вид Риксора на ее троне ударил ее под дых. Он сидел на ее месте за высоким столом на возвышении, а Кайон стоял у него подле локтя. Они смеялись вместе, и Риксор схватил Кайона за руку, улыбаясь с теплотой и привязанностью. Она помнила времена, когда ее кузен смотрел на нее так же, но теперь его единственная и вечная верность принадлежала лишь Кайону.

За каждым местом, где должен был сидеть знатный гость, развевался его гербовый штандарт. Два пустых места за столом Риксора украшали зелено-золотые цвета Клементии.

— Мы слишком привлекли внимание, — прошипела она. — Как ты скроешься и устроишь засаду прямо у него под носом?

— Нет, это идеально. Ты сдержала обещание и доставила меня вплотную.

Трои галантно усадил ее, и она оказалась рядом с Кайоном, а Трои и Риксор — по другую сторону. Волосы на ее руках встали дыбом. Если они с Трои выживут, у нее будет лучший вид в зале, когда он прольет кровь их врагов на красивые скатерти.

Как только последние гости заняли свои места, семь закутанных в капюшоны фигур вошли в банкетный зал и заняли позиции по периметру комнаты. Синее пламя, украшавшее их белые одежды, заставило живот Селандин сжаться. Этот символ был выжжен в ее памяти долгими часами ее суда.

Двери банкетного зала захлопнулись с оглушительным грохотом, и она вздрогнула на своем месте. Стражи Риксора заблокировали выход.

Кайон привел Инквизиторов, и она с Трои оказались заперты внутри с ними.

Глава 10

Ауры огненных магов в комнате заставляли Селандин покрываться мурашками. Что они здесь делали?

Трои взял ее за руку.

— Дорогая, ты все еще плохо себя чувствуешь? Ничего страшного, если мы уйдем.

Она прочитала между строк. Они пришли к одному и тому же выводу: теперь они слишком сильно уступали в численности, и единственным вариантом было отступление.

Она прижала руку ко лбу.

— Боюсь, что да. Передай, пожалуйста, хозяину вечера, что мы вынуждены удалиться.

Кайон поднял руку.

— Простите, Принц Магнус, но покинуть поместье сейчас невозможно. Вся территория окружена огненной магией для безопасности всех присутствующих.

Риксор поднялся на ноги.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, пока мы подчиняемся Инквизиторам и прислушиваемся к Почитаемому Мастеру Кайону. Ведьма, что некогда обманом правила вами с моего трона, бежала из своего храма Черы. Свидетель из Ордена Гипноса видел ее на улицах города и уверен, что она явится сюда, дабы отомстить всем, кто сверг ее десять лет назад.

О, боги. Во всем была виновата она. Некромант предал ее, чтобы прикарманить всю награду. Она впуталась в авантюру со Сборщиками Даров, принцами и магами Антроса, и переборщила даже по меркам политика Паво.

Обманчиво спокойный голос Кайона действовал