Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

громкий скандал. Пропажа дочери графа Дармон станет общеизвестна. И однажды слух дойдет до Академии для Высших, где как раз учится сирота Дармон.

– Черт, черт, черт! – я постучалась о столешницу головой.

Я представила другой вариант развития событий: письмо не попало к герцогине. Как поведет себя отчим, когда поймет, что я сбежала? Не сомневаюсь, что Джозеф сразу отметет идею, что меня похитили. Он будет уверен, что я действовала сама, лишь бы не выходить за него замуж. Но будет теряться в догадках, кто помог.

Отчим давно следил за мной и читал всю переписку, но в ней нет и намека, куда я могла податься. Единственное место, куда я за последние полгода ходила одна – это дом герцога Элата. Нет, Джозеф не поднимет скандал. Он начнет искать меня втихую. Будет кружить вокруг особняка Элата, подкупать слуг или посыльных, чтобы узнать о моей судьбе.

Еще один вариант и не самый худший – если письмо попадет в руки «разбойников». Но они и так знают о подмене двух подруг. Ну узнают обо мне больше, чем я хотела бы, но ничего с письмом делать не будут. Им самим неинтересно поднимать скандал, иначе выяснится их роль в похищении и подмене девиц.

Так что самое разумное решение – это сидеть тихо. При первой же возможности постараться отправить записку герцогине Элата, что со мной все в порядке. Мол, не ищите. Как отправить – дело не такое уж трудное.

В Академии работает много простых людей. Те же кухарки, дворники, уборщики помещений. Если познакомиться и заплатить, чтобы передали безымянную записку с парой слов, никто не откажется.

Чтобы больше не думать о потерянном письме, я решила спуститься вниз за формой. Дежурный не нашел моего имени в списках, поэтому попросил прийти завтра, когда он уточнит, кто такая леди Анна Дармон. Сегодня ему некогда было заниматься мною. Постоянно прибывали новички.

Чтобы не толкаться в холле первого этажа, куда слуги без устали вносили дорожные сундуки, разгружая вереницу карет, я пошла к воротам. Интересно было бы понаблюдать, как другие первокурсники проходят определение дара. Уже по лицам можно догадаться, какие они испытывают чувства. А по тому, кто из преподавателей их сопровождает, нетрудно понять, на какой факультет их определили.

Я выбрала скамейку на одной из аллей, откуда хорошо были видны и ворота, и Сфера, и принялась ждать. У ворот останавливались только кареты новичков. Студенты, перешедшие на другой курс, подъезжали к центральной лестнице, где их встречали радостными возгласами друзья.

Кто-то из них набивался в карету под завязку и толпой уезжал к нужному корпусу, а кто-то оставался на лестнице, чтобы встретиться с однокурсниками, поручая слугам разгрузить дорожные сундуки без них. Я же, не имея ни друзей, ни знакомых, испытывала острое чувство зависти. Мне бы хотелось иметь друзей, которые так же душевно встречали бы меня после каникул. Я понимала, что все впереди, но сейчас чувствовала себя одинокой.

Из Сферы вышли люди, и я сосредоточила взгляд на них. Девушка рыдала, а у всех четырех преподавателей был раздосадованный вид. Ее не повели в главное здание, как это проделали со мной, а оставили у ворот и занялись следующим новичком. Вскоре к расстроенной первокурснице подъехала груженая вещами карета и, забрав пассажирку, отправилась за пределы Академии.

Я не могла не поинтересоваться, что же произошло. Найдя среди стоящих на лестнице и наблюдающих за воротами студентов свою наставницу, я подошла к ней. Нида улыбнулась мне, чем подбодрила задать вопрос.

– Что только что произошло у ворот?

Нида сделал шаг в сторону, чтобы не мешать остальным. Ее друзья активно обсуждали парня, которого повели в Сферу. Как оказалось, они спорили, какой ему достанется факультет.

– Нет, не Разрушитель, – донеслось до меня. – Слишком хлипкий. Этот из Созидателей.

По скривившимся в презрении лицам я поняла, что Созидателей в Вышке не особо уважали. Интересно, что говорили обо мне, когда меня подвел к Ниде Дракон? Наверняка не могли поверить, что я Элита.

– Ты спрашиваешь об уехавшей в слезах девушке? – оторвала меня от размышлений Нида. – Редкий случай, когда заставляют уехать сразу. Я подобное вижу второй раз. В прошлый у парня не обнаружили дара.

– Такое разве может быть? – я подняла брови.

– Ну раз к нему в Сфере не явился ни один из мифических знаков, значит, может. Магии нет или она настолько слаба, что не проявляет себя. Таким не судьба остаться в Вышке, где учатся только сильные, – и опять в ее голосе послышалась гордость за себя и Академию. – Есть равнинные университеты, там всяких принимают. С даром или без. Будет всю жизнь пользоваться амулетами.

– Многие так живут и ничего. Что толку, что моя мама из рода Разрушителей, если она даже попыталась открыть дар? – к нашей беседе присоединилась еще одна старшекурсница.

– А, Урсула! Привет! – Нида обнялась с рыжеволосой подругой. – Тебе еще не поручили опекунство над новичками? Нет? А у меня уже есть. Знакомься, это Анна Дармон. Она Элита.

По тому как у Урсулы в удивлении открылся рот, я поняла, что произвела впечатление.

– Я сирота, и не знаю, кто из родителей наградил меня таким даром, – я пожала плечами. Я нарочно сразу убрала почву для сплетен, чтобы не решили, что я примазываюсь к какому-нибудь королевскому двору.

– А почему уши не острые? – Урсула подняла мои волосы и продемонстрировала Ниде отсутствие эльфийского признака.

Я опять пожала плечами.

– Преподаватели говорят, что их изменили магически. Видимо, не хотели, чтобы я выделялась.

– Кто изменил? – Урсула желала все знать.

– Если бы я вообще помнила, как это все случилось.

Подруга Ниды сморщила носик. Ее лицо было конопатым и очень милым. Зеленые глаза озорно блестели.

– А вот и наша незабвенная Элеонора, – Нида с усмешкой кивнула в сторону огромной и чрезмерно груженой дорожными сундуками кареты, въезжающей на территорию Академии.

– Нора скупила в столице всю одежду? Будет нас поражать? – Урсула переключила внимание на новый объект.

– Ей есть ради кого стараться, – загадочно ответила Нида.

По тому, как студенты на лестнице замолчали и с постными лицами уставились на приближающуюся карету, я поняла, что приехал некто важный, но не особо любимый.

Кто-то из парней присвистнул и все перевели взгляд на двух всадников, следующих за каретой. Мне их было плохо видно, экипаж загораживал весь обзор.

– А