В моем счастье прошу винить амнезию - Ива Лебедева

себя крутого строить, а ты зайдешь тихонько и со стороны посмотришь-послушаешь. Может, получится уловить что-то, чего в глаза не скажут. По горячим следам — все на нервах, есть шанс… — Он многозначительно пощелкал пальцами перед лицом. — А ты отдыхай, Дженин. Твой напарник прав: не так часто на нашей службе случаются отгулы, чтобы гробить их об работу!

Я только молча кивнула. И уже через полчаса опять оказалась одна в квартире. Хуже не придумаешь! В участке мне удавалось развеяться, а здесь, в тишине, мысли затопили с головой.

Даже воспоминания о прощальном поцелуе с Эльмином не отвлекали. А поцелуй был горячий! И быстрое ласковое поглаживание по щеке непривычно нежным. Не помню, чтобы меня кто-то когда-то раньше так гладил. Но все это отступило на задний план. В голове тюкало лишь одно слово: «Лунар».

Лунар-Лунар-Лунар…

Почему эта фамилия не желает вытряхиваться из памяти? Застряла там, словно заноза! Зудит, раздражает и в то же время тянет к себе, как нечто важное.

Глава 20

Лучшее средство для больной и забитой глупостями головы — занять делом руки. В моем случае все было просто. Квартира, конечно, не была грязной, но и чистой ее не назвать. Поэтому специально замагиченная тряпка, разъедающие жир заклинания, и вперед! Отмывать все — от плафона на потолке до плинтусов.

А потом готовить. Благо в той самой розовой сумочке было достаточно наличных, чтобы накупить продуктов на целое племя пустынных кочевников.

Баранина под тремя разными соусами, самса тандырная… За неимением земляной ямы в дело пошел самый большой казан, в который на донышко налит бульон из-под баранины с луком, а выпекаемые треугольники лепятся на крышку изнутри. Самса слоеная, плов с мясом, плов с сухофруктами, два вида пахлавы — ореховая и миндальная…

За окном, открытым в мокрый от дождя вечер, уже стемнело, когда я решила заняться дымлямой. И совсем не ожидала, что мое медитативное занятие резко прервется.

Сначала послышался женский вскрик. Потом мне почудился злой голос Эльмина. Поскольку дымляму я только сняла с огня, с кастрюлей в руках и выглянула в окно. И сразу поняла, что происходит что-то нехорошее.

Минимум семеро мужчин окружили моего напарника внизу, у самого подъезда. А один из них к тому же схватил мельком знакомую женщину — соседку с первого этажа. И держал у ее горла что-то блестящее…

Ойкнув от страха, я… уронила за окно дымляму. Мою дымляму! На запах которой сбегался весь дом!

Одна мысль о пропавших продуктах разгневала настолько, что я перестала бояться за Эльмина. И сделала то, что хорошим хозяйкам положено делать только ради спасения неосторожных домочадцев. Подправила траекторию падающей кастрюли и остудила содержимое. Так, чтобы шестилитровая емкость наделась на голову типу с ножом. Не стукнула двойным дном, раскроив череп, а мягко облепила этого паразита самой вкусной в мире, теплой дымлямой…

— Стоять, полиция! — Эльмин мгновенно воспользовался ситуацией. Единым рывком отнял у кастрюлеголового соседку, и та сразу кинулась в подъезд. Остальным навешал так, что пятеро раскатились по лужам сбитыми кеглями. А вот шестой…

— Осторожно! — взвыла я из окна и заклинанием высушила бандиту, подкрадывавшемуся к моему мужчине со спины, обувь. Прямо не снимая с ног.

Поскольку крался тот по лужам, облако пара окутало его всего, и из этого облака донесся отчаянный крик.

— Стоять! Вы арестованы! — Кастрюлеголового Эльмин уже упаковал в наручники, а вот остальная бандитская братия бросилась наутек. Причем в разные стороны. По лужам. И единственное, что я смогла, — запустить в ближайшего заклинанием для быстрой заморозки овощей. Точнее, не в бандита, а в лужу, по которой он бежал. Еще один вопль подсказал, что как минимум трое злодеев сегодня будут обживать кутузку. И скажут, чего им понадобилось от моего мужчины!

Полчаса спустя, когда вызванные коллеги упаковали всех злодеев и увезли куда следует, а Эльмин перестал ругаться по магзеркалу, мы поднялись в квартиру, и еще с порога мой мужчина стал подозрительно принюхиваться. А потом нервно оглядываться большими круглыми глазами. И опасливо посматривать на меня. Одно веко у него постоянно подергивалось, усиливая мои переживания:

— Что-то не так⁈

— Что ты с квартирой сделала? Ремонт? За полдня? — выдавил он, знаками попросив воды и упав на стул в кухне.

— Нет, просто немного прибралась…

— Немного прибралась⁈ А чем это так вкусно пахнет?

— Дымлямой… — у меня, наверное, от нервов, слезы навернулись и задрожали губы, — моей фирменной… которую пришлось потратить на этого нехорошего человека! Зачем его увезли в участок вместе с кастрюлей? Ее хоть вернут? Она с двойным дном, идеальной формы… сейчас таких не делают!

Эльмин поморгал. Потер дергающееся веко. Выпил воду с лимоном. Потупил в пустой стакан. Встал и заглянул в остальные кастрюльки, миски и противни. Сел обратно. Выдохнул.

— Ты неподражаема. Второй такой просто нет. Выходи за меня!

Слезы моментально высохли. Я подумала и уточнила:

— Тебе моя хозяйственность понравилась, или…

— Мне все в тебе нравится! Даже кастрюля на голове у бандита! — пылко заявил Эльмин, подскочил со стула, схватил меня в охапку и поволок в душ.

Раздеваться мы начали еще по пути, оставляя за собой то штаны, то юбку, то рубашку… У самой двери в ванную комнату на пол упало мое нижнее белье, а когда я инстинктивно попыталась прикрыться, Эльмин поймал мои руки и завел их за свою спину. Прикрыл меня собой… И меня это вполне устроило! Я сразу расслабилась и принялась щупать упругую задницу…

О, святые пэри! Уверена, раньше я не была такой развратной, и настолько ненасытной. У меня бы даже мысли не возникло, что в душе можно мыться вместе, тщательно наглаживая мыльными ладонями друг друга везде, совсем-совсем везде… не испытывая смущения. Ведь все это ради чистоты.

И уж тем более раньше я бы даже не подумала бесстыдно любоваться на восставший от возбуждения красивый, увитый венками ствол. Почему, ифрит побери, я считаю его красивым⁈ А, неважно. Он прекрасен, его хочется гладить, целовать. Расшалившись, я даже лизнула розовую тонкую кожицу и тут же испуганно отпрянула, заметив, как и так достаточно внушительный возбужденный… орган… стал еще больше.

Но, услышав разочарованный стон, собралась с духом и снова лизнула, потом поцеловала, потом решилась обхватить его губами. Но на этом моя храбрость закончилась.

Эльмин подхватил меня и усадил на край ванны, а сам опустился передо мной на колени…

— Не-е-ет, — сгорая от стыда, зашептала я. Или мои уши вспыхнули от поцелуев?

Я то раздвигала ноги, то пыталась сжать их, чтобы прекратить такое сладкое