Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Тамара Шатохина

вещей - куда вынести ночной горшок, например? Простите уж за такой… моветон.

- Прекратите, экая мелочь! - отмахнулся мужчина, - понятно, что никто за вас это не сделает. Я покажу. А о вас тут уже спрашивали, - продолжил с добрым смешком. Добрым... Как прихватило – мигом, так и отпустило…

- Посылайте их всех… Дешам, - брякнула я, - в дальнее пешее путешествие.

- А это значит… - морщил он лоб, но улыбался. И с чувством юмора у мужика порядок. Повезло.

- … что я не хочу общаться ни с кем сверх того, что потребуется по работе. Говорите там… дама угрюма и нелюдима. Вся в себе после потери...

- Это не потому, что вы уже знаете, что он не человек общества, мадам? - почему-то уже иначе смотрел на меня мужчина, - а так называемый зауряд-офицер, произведенный за отличие из солдат? На таких – вся черная офицерская работа, но полноправным членом местного офицерского общества ему никогда не стать. Дворянство отделено... пропастью от солдатской массы, а такие, как Ожаро ближе… их уважают и даже любят. Но тесное общение с ним пачкает аристократов. Да, Мари? – зачем-то погладил он меня по голове.

Как дурочку. Прямо говорить неприятные вещи не посмел, так сделал это. Неприятно. И я резко отстранилась и резко ответила:

- Не говорите ерунды! Где вы увидели во мне чванство? Вчера у костра? Откуда я могу знать этого человека? Дело не в нём... Но вы своим тоном явно намекнули на характер его интереса. Так почему подозрения ко мне, а не к нему? Чем он заинтересован - моим приданым? Его нет – говорила же. Связей тоже. Род Дю Белли известен, но я не из них. Лантаньяки? Тоже мимо – я отрезанный ломоть. Я одна и хочу оставаться таковой.

- Прошу прощения, Мари - погорячился, - помолчав, кивнул он: - Я вас услышал и буду знать, как отвечать в будущем, в случае…

Я тоже кивнула. Чего тут оправдываться – нормально… Мы мало знаем друг друга, он сам из простых и запросто мог подозревать, что у меня есть свои – скрытые и более понятные для него цели. Найти здесь мужа или любовника? Запросто… Офицеры – дворяне, кто-то и при деньгах.

Оказалось – не только дворяне. Отношение к выдвиженцам из солдат неприятно удивило, хотя… такое есть всегда и везде. И у нас тоже – имеет значение достаток, национальность, связи… Хотелось, чтобы этот мужчина поверил мне, а дальше уже докажу своим поведением. Но такого плана сложностей я не ждала... думала - схлестнемся из-за методов лечения.

Снова бухнуло… дрогнула земля…

- Гренады, - ответил начальник на мой вопросительный взгляд, - солдаты упражняются в бросании гренад. Первым пример показывает офицер или сержант настоящим снарядом – так принято, дальше швыряют муляжи. Сегодня полковник гоняет гренадеров. Больше взрывов не будет.

- А завтра…? Здесь есть и другие рода войск? В одном полку? - удивилась я.

- Полк формировал десять лет назад сам де ла Марльер по королевскому ордонансу…

Я суматошно искала в голове перевод. Приказ? Королевский. Значит – указ, имеющий силу закона?

- … из соображений целесообразности, - продолжал объяснять мне Дешам, - в его состав были включены фузилёры и драгуны. Сейчас драгуны несут в Безансоне службу по охране наместника. А к основному составу полка была добавлена неполная рота гренадер. Вы скоро научитесь различать их по форме.

- Гренадер я всегда узнаю по шапкам. А неполная – почему? - пробовала я узнать все и сразу.

- Мирное время, Мари… относительно. Неполная рота – пятьдесят человек.

- И сейчас этот…

- … полковник граф де ла Марльер гоняет гренадеров, что называется…

- … в хвост и в гриву, - привычно закончила я, поняв, что – бесполезно. С этим нужно родиться и в нём вариться. Вернулась к вещам понятным и привычным:

- Можно я сделаю кое-что по своему усмотрению? Ничего такого - страшного. Это имеет прямое отношение к вчерашнему разговору и учению Авиценны... – подстраховалась на всякий случай.

Дешам медленно, будто даже задумчиво кивнул, внимательно глядя на меня:

- Но всё только с моего разрешения и под моим присмотром. А сейчас перекусим. Я еще не ел сегодня, вы тоже.

Да и ради Бога! Под присмотром даже лучше. Я не знаю где тут что, и не планировала ничего криминального.

Кормили чем-то наподобие густого кулеша. Еще мы получили по куску сухого сыра и ржаной хлеб. Я смотрела на хлеб задумчиво… доктор наблюдал за мной. Запили все водой.

Взгляды Дешама были мне непонятны. Вкусовые ощущения? Ничего - съедобно, только кусочки мяса я разварила бы лучше – говядина была жестковата. Вчера было вкуснее – тушеная капуста со свининой. Ну, будет вечер, будет пища. Кормежка - два раза в день.

А потом я сделала то, что планировала - в котле над костром кипели в щелоке простыни. Те самые - из сундука. Мы брали их концы на палки и развешивали на веревках для просушки, потом топили в котле следующие. Рядом «варился» инструментарий – уже наш общий, который я планировала завернуть в кусок чистой ткани. Её можно будет просто развернуть на столе, не касаясь всего остального. Дальше подошла очередь шовного материала… я разглядывала иглы и показывала доктору хирургические узлы, используя технику среднего и указательного пальца.

Кончилось тем, что за сучок была зацеплена веревка и на ней мы около часа демонстрировали друг другу разные техники.

- Жак… - решилась я на еще одно. Не надо бы так вот – все сразу, но… - А как вы осуществляете обеззараживание самой раны? Я слышала ужасные вещи… противоречащие учению Авиценны. Он советовал не усугублять боль. И Хуа То проповедовал гуманизм и доброжелательное отношение к пациенту.

- Девочка моя, - снисходительно смотрел он на меня, - не приведи вас Господь стоять над операционным столом во время боя. О каком отношении речь…? А что за ужасные вещи вы имели в виду?

- Кипящее масло в открытые раны, смолистые вещества…

- Не практикую, - кивнул он с пониманием, - и прижигание порохом – тоже. Я готовлю дигестив из яичного желтка, розового и терпентивного масел, и накладываю их на рану. Не бинтую… просто прикрываю их чистыми повязками. Перед этим промываю чистой водой.

- Это ваша находка? – пыталась я постигнуть смысл и состав мази.

- Не смею претендовать на открытия