Ее величество попаданка (СИ) - Сусанна Ткаченко

резко поплохело от подобной перспективы, а сознание само потянулось к клубку. Просто так я им не дамся!

В последний момент поймала взгляд Дымтея, и он еле заметно мотнул головой. Наверное, понял ход моих мыслей и попытался остановить.

— Ну что же мы оттягиваем столь волнительный момент? — сказал он надменно и повернул голову к королю. — Давайте скорее убедимся в моей верности, ваше величество. Я не намерен дольше терпеть подозрения баронессы.

Ну нормально вообще? То есть копают тут под Архейского, а Амирана так, кусок запретного лакомства, на котором герцога пытаются поймать: надкусит или нет? И вот очень интересно: а как бы он выкручивался сейчас, если бы Амирану по дороге соблазнил? Ведь план у него такой явно имелся.

— Дорогой, Дымтей, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Поверь, это просто формальность, — ласково ответил верховному король, виновато поглядывая на любовницу. — Баронесса всего лишь хочет сделать все правильно. Ведь такова была традиция в давние времена.

Я стояла с безмятежным выражением лица, даже когда лекарь щёлкнул пальцами, и в мою гостиную внесли местное гинекологическое кресло. Наверное. На наше оно совершенно похоже не было: стеклянное, с высокой спинкой, просторной сидушкой и деревянными ручками. От обычного кресла отличалось только прозрачностью. Но раз оно предназначено для проверок того самого, значит, гинекологическое.

Кресло поставили передо мной и замерли в ожидании. Да вот только я понятия не имела, что должна делать. Вдруг в него надо как-то по особенному сесть?

Не знаю, чем бы закончилось, но мне на помощь поспешили феи. Сначала я ощутила лёгкий сквознячок, а потом шесть крепких ручонок подхватили меня и усадили на артефакт, сложили мои руки на подлокотники, откинули тело на спинку и скрылись так же молча, как появились.

Из толпы вышел лекарь, все в том же голубом костюме, обогнул кресло и положил ладони на спинку — и оно вдруг как замерцает разноцветными огнями! Я вздрогнула от неожиданности, а сердце забилось в горле. На всякий случай я начала «не думать о белой обезьяне». Мало ли на что этот лекарь способен!

— Будущая королева невинна, здорова, обладает сильной искрой и белыми, как молоко, помыслами, — выдал вердикт местный диагност.

А до меня дошло, что это не просто осмотр определённой части тела, а настоящее МРТ.

— Как молоко? — скептически уточнил какой-то мужик, стоящий рядом с королём. — Что это значит? Раньше мы сталкивались с помыслами прозрачными, как капля росы; тёмными как ночь; или красными, как кровь. А что значит «белыми, как молоко»?

Я знала, что это значит — всему виной обезьяна, но всё равно стало немного обидно, когда лекарь смущённо прокашлявшись во всеуслышание объявил:

— В мыслях Амираны царит такой белый туман, что вынужден сообщить о её совсем слабых умственных способностях.

Архейский резко развернулся и поспешно удалился из моей гостиной. И я догадывалась почему — чтобы при всех этих людях громко не ржать.

А вот мне было совсем не смешно. Мне и роль глупышки давалась с трудом, а как изображать из себя полную дуру и при этом добиваться власти, я вообще не представляла.

— Амирана, детка, поздравляю, ты нам подходишь, — радостно заявила баронесса.

Тот мужик, который задал вопрос про цвет моих помыслов, состроил брезгливое лицо и закатил глаза. Но мне показалось, что не из-за вердикта, который вынесла фаворитка, а из-за её поведения. Баронесса мужику не нравилась, и это было заметно. Зато она нравилась королю — он свою пышку приобнял и что-то шепнул на ухо с улыбкой.

— Рада стараться, — пролепетала я, — мне уже можно встать?

— Да-да, поднимайся. Пора познакомиться с фрейлинами, — дозволила баронесса и, повернувшись к плотной кучке придворных, позвала: — Гвен, Донна, идите сюда, мои крошки.

Едва «крошки» пробились сквозь толпу, я мгновенно поняла, что это дочурки истинной хозяйки дворца. Они даже одеты были в одном стиле — голубые платья все в каменьях и белокурые локоны подняты вверх. Сходство между всеми тремя было просто колоссальное, будто это один человек, но разных возрастов.

Мои фрейлины, а если точнее, дополнительные надзирательницы, коротко присели передо мной в довольно корявых реверансах, не выказав ни малейшего уважения, а просто отдавая дань приличиям, и уставились на мать.

— Брат мой! — окончательно вышел из себя всем недовольный мужчина. — Это переходит все границы приличия! Мои дочери, а не баронессы, должны быть фрейлинами королевы.

Я посмотрела на мужчину внимательнее. Выходит, это младший брат Ремтата и первый после него претендент на престол. А значит мой непосредственный конкурент.

Пожалуй, мой жених и его брат похожи. Оба невысокие, худощавые, светловолосые, даже возраста они одного — немного за пятьдесят. Одеты оба дорого-богато. Но все же и отличие между ними имелось: Ремтат напоминал добродушного простака, а вот его брат — хитрого лиса.

— Ну, конечно же, Амирана примет Лукрецию и Доратею в свою свиту, о чем речь, брат? — примирительно кинулся оправдываться его величество. — Просто мы с Евсиньей решили не беспокоить девочек перед балом. Во время праздника и познакомятся.

Обложили, гады, со всех сторон! Ещё двоих подсунут. Я надеюсь, они не будут спать в моих покоях, а ограничатся лишь дневным промыванием моих мозгов. Дым же ночью обещал прийти.

— Я пошлю за ними прямо сейчас! — не сменил гнев на милость принц.

— А мы разве против? Мы только будем рады, — подключилась к королю баронесса. — Пусть приходят в сад королевы — мои девочки поведут Амирану гулять.

Девочки, словно послушные солдаты, подскочили ко мне и, подхватив под руки, потащили к двери. Придворные расступились, и меня буквально вынесли в коридор. Но повели не в сторону огромного холла с множеством дверей, а в противоположную. Там оказался ещё один выход на улицу, ведущий в парк.

— Жалко девку, глянь тощая какая, — как только мы оказались на улице, сказала правая сестра левой, — может, все же покормим её?

— Совсем свихнулась? Вдруг, если откормим, король её разглядит? Мамка сказала следить, чтобы не наедалась.

Интересно, а их на том стуле когда-нибудь проверяли? Прямо теряюсь в догадках, какого цвета могут оказаться их помыслы. То, что они обсуждают меня так, будто я пустое место, не удивило. А вот что собираются голодом морить, чтобы я не дай бог не поправилась, — разозлило.

Мы вышли на широкую аллею и прогулочным шагом отправились вглубь парка. Фрейлины продолжали общаться, будто меня нет.

— Ой, её пока откормишь, пять лет пройдёт, а через пять лет уже ребёночек родится и… — правая сестра изобразила звук, напомнивший лошадиное фырканье.

Я поняла, что после рождения наследника оставлять меня рядом с королём не планируют.

— И то правда, — согласилась с ней левая, а потом вдруг как двинет мне локтем в бок: — Слышь, болезная, а почему вы с герцогом Архейским на одном пегасе прилетели?

— Движежанс сломался, и Дымтей нашёл пегаса, — промямлила я.

— Дымтей⁈

— Ты называешь верховного по имени⁈

— Дон, я думаю, нам все же надо похудеть, а не слушать матушку, — вдруг сделала неожиданный вывод левая сестрица, а я получила возможность узнать, что раз правая Донна, значит левая — Гвен.

— Почему это? — испугалась Донна.

— Потому что если бы я ехала с герцогом в движежансе, и он сломался, мы бы в одно седло не поместились, и пришлось бы искать второго пегаса.

— Ох! — выдохнула Донна. — Но как же нам это сделать?

И тут я поняла, что мне выпал призрачный шанс хоть немного изменить расстановку сил.

— Я могу вас научить. Мы в монастыре все худые были, — пролепетала я чуть слышно.

Девы встали как вкопанные, переглянулись и, подхватив меня, свернули на боковую аллею. К видневшемуся в зарослях деревянному строению.

Увитая зеленью беседка оказалась настоящим маленьким будуаром: низкие диванчики с кучей подушек, круглый столик в центре, на нем ваза с фруктами и кувшин с напитком. Сестрички усадили меня на один диван, а сами разместились на двух напротив.

— Рассказывай! — приказала Гвен.

Она старше второй девушки. На пару лет, не больше.

— Но если надо голодать, то лучше и не начинай, — уточнила Донна.

— Нет-нет, голодать даже вредно для здоровья! — поспешила я утешить фрейлин. — Надо всего лишь правильно сочетать продукты и ходить десять тысяч шагов в день.

— Десять тысяч⁈ — завопили толстушки хором.

— Да мы и считать до стольких не умеем!

— А ты что же, умеешь? — подозрительного уставилась на меня Гвен.

И тут я поняла, что опять ляпнула лишнее. Откуда бы дурочке с молочным туманом в голове знать такие цифры.

— Не умею, — пожала я плечами, —