Яду, светлейший? - Ольга Викторовна Романовская

– Чрезвычайно любопытно понаблюдать за шептуньей в естественной среде. Мало где в Маконде их сегодня встретишь. Наш профессор и вовсе утверждал, будто шептуньи – вымерший вид.

– И где вы учились, светлейший? – воспользовавшись моментом, перехватила инициативу в разговоре.

Между прочим, он ко мне пришел, а не к некоторым.

Что до венца безбрачия, мужчины на кости не бросаются, пополнеть некоторым нужно. И заодно перестать требовать с каждого клятву большой и чистой любви, они тоже этого не терпят, сбегают.

– Надумали повысить квалификацию?

Усмехнувшись, Линас знакомым способом проверил чай на наличие чар, с удовольствием сделал глоток, затем другой. Чую, в Колзии дела совсем плохи, хуже, чем мои, когда вытащила злополучное письмо об аттестации. Пожалеть бы Линаса, заварить мяты с пустырником и уложить спать, но я же ведьма… Или все-таки женщина? Эх, дилемма!

– Нет, просто должна досконально изучить вашу биографию, чтобы не попасть впросак.

Подавшись к инквизитору, томно шепнула:

– Отныне между нами не должно остаться секретов.

И выпроводила-таки Гражину вон взамен на обещание подробно рассказать о дальнейших событиях. Она рассчитывала на пикантное приключение, я – на нудную деловую встречу. А вот чего хотел сам Линас, оставалось загадкой, потому как, вернувшись, застала его в крайне двусмысленном виде. Обхватив чашку обеими руками, Линас загадочно улыбался. И все бы ничего, но за эти пару минут он успел полностью расстегнуть рубашку.

Опешила:

– Это зачем?

А потом подумала: «Глупо стесняться!» и оценила предложенное великолепие. Ммм, все как я люблю! Тут вам и легкий, едва заметный пушок, и упругий пресс, и проступающие сквозь кожу мышцы, не бугристые, как у мечников, но и не рыхлые, как у книжных червей. Жаль, не видно продолжения ниже пояса. Гражина ушла, мы одни, мог бы похвастаться, показать главный предмет мужской гордости, один вид которого кидает к их ногам толпы красоток.

– Как зачем, возвращаю долг. Давеча вы сетовали на то, что оголились в одностороннем порядке, потребовали от меня ответного оголения… Ну вот.

Он развел руки, видимо, чтобы могла рассмотреть получше.

Капризно поджала губы:

– Видно плохо, встаньте уж, светлейший. И ремень расстегните. – Да, я наглая. – Все же мужская и женская грудь неравнозначны.

То ли инквизитор попался стеснительный, то ли объект хвастовства подкачал, но Линас покачал головой:

– Мы в расчете, госпожа Томаско.

Стерев улыбку с лица, он торопливо привел себя в порядок. Еще и зыркнул исподлобья.

Пожала плечами:

– Не больно-то хотелось! Наши мужчины в речке голышом купаются, вряд ли вам удалось бы меня чем-то удивить.

– В этом мы с вами похожи, Аурелия, меня тоже тяжело чем-то удивить. Я прекрасно знаком с женской анатомией.

Один: один. Вот засранец!

Залпом допила остывший чай.

– Полагаю, вы приехали обговорить легенду? Ну, и кто же я: ваша бывшая сокурсница, дочка банкира или наследница древнего, но обедневшего рода?

– Пока до конца не решил. Для начала мне нужно взглянуть на вашу одежду.

Нахмурилась:

– Зачем вам моя одежда?

А потом догадалась:

– Это из-за проверяющих? Обыск у неблагонадежной ведьмы провести хотите? Увы и ах, запрещенные ингредиенты в чулках не прячу.

– Если вы еще раз напомните о проверке, – неожиданно вспылил Линас, даже кулаком по столу стукнул, – аннулирую вашу аттестацию и все патенты разом!

– Капелек? – участливо предложила страдальцу.

Право, Аля, нельзя быть такой жестокосердной, у человека неприятности. Ради такого, так и быть, пожертвую собой, забуду обиды, заодно исследования продолжу. Те, что ниже ремня.

– Раздеться? – Пользуйтесь, пока добрая. – А после хорошего секса баиньки. У меня хорошо спится.

Линас задумался. Посмотрел на меня, снова задумался и попросил:

– А можно из всего списка оставить только последнее? Извините, если разочарую, но даже взвод суккуб сейчас не возбудит.

Философски заметила:

– Мужчины только и делают, что разочаровывают женщин.

Прикинула, где его лучше устроить. Пожалуй, в саду, на набитой душистыми травами перине. Мне на кухне склянками греметь, обед готовить, не потревожу. А под яблонями его никто с улицы не заметит.

– И часто?

Моргнула:

– Что – часто?

– Вас разочаровывали. Вы молодая симпатичная женщина, ведьма…

Подперев подбородок ладонью, Линас смотрел на меня со смесью жалости и усталости. И если последняя извинительна, то первую я терпеть не могла.

– Нет. Вы первый.

Соврала, но иного ответа моя гордость не вынесла.

Линас не стал развивать тему. Зевнул, прикрыв рот ладонью, и поблагодарил за чай.

– Я вас точно не стесню? – спохватился он, когда я полезла на чердак, за той самой периной.

А у самого глаза бегают, стремятся в каждый уголок заглянуть, каждую паутину проверить. Линас и перед смертью не уймется. Живо вообразила его на последнем издыхании, уже седого, с трясущимся указующим пальцем: «Госпожа Томаско, у вас, кх-кх-кх, на полке банка со змеиным ядом, нехорошо!» И бряк, голова откинулась на подушку, умер.

– Вы инквизитор, ваше призвание – причинять неудобства. Вот, держите!

Свесившись с лестницы, всучила ему перину.

– Расстелите в саду, где хотите. И, – хихикнула, – не бойтесь, приставать не стану.

– Да вам некогда будет. – Линас удобнее перехватил перину. – Про одежду я не шутил. Ее нужно перебрать, составить несколько годных комплектов. Напоминаю, вы едете со мной в качестве невесты, девушки добропорядочной, из высшего общества.

– Девственницы из пансиона благородных девиц, – фыркнула, продолжив логический ряд, и проворно, отказавшись от помощи, спустилась по приставной лестнице.

– Вот как раз на девственнице я бы точно не женился, – огорошил инквизитор и, довольный собой, отправился отдыхать от трудов праведных.

* * *

Ветерок трепал волосы Линаса. Подложив руку под голову, он устроился на боку, чуть согнув ноги, такой трогательный, беззащитный. Темные круги под глазами потонули в призрачных тенях качающихся ветвей. На плечо присела стрекоза. Думала согнать ее, потом решила: не стоит. И стоять над Линасом с глупым видом тоже не нужно, вдруг проснется, неудобно выйдет.

Мне не работалось. Списывала все на зудящую, чешущуюся под повязкой руку, но причина, вот она, мирно посапывает в саду.

– Бесстрашный вы, светлейший!

Другие ведьмины грядки стороной обходили, а этот…

Огляделась по сторонам: не видит ли кто, и решилась на страшное преступление – присесть рядом на корточки. Пальцы сами собой, честное слово, потянулись к сбившейся цепочке на шее Линаса. Сейчас проверим, локоны какой дамы сердца инквизитор носит возле сердца. В том, что она существует, не сомневалась. Линас из породы романтиков, если отказывает женщине, то по причине наличия другой.

Медальон я заприметила во время сеанса незапланированного раздевания. Инквизитор сам виноват, разжег женское любопытство.

Будто что-то почувствовав, Линас заворочался во сне, перевернулся на другой бок. Теперь солнечные