Ледяное сердце Элленхейма - Ольга Иконникова

вас сюда? Впрочем, мне кажется, я знаю это и сам – должно быть, вы пришли просить меня о снисхождении к вашей горничной?

Я немного растерялась под его пристальным взглядом и в ответ смогла только кивнуть.

– Ну, что же, если так, то вы сделали это совершенно напрасно, – продолжил он, и в голосе его появился холод. – Нет-нет, я вполне понимаю, почему вы делаете это, и вовсе вас за это не сужу. Ваш поступок свидетельствует о вашем добром сердце. Но и вы должны меня понять – я потерял сына, и в моем сердце не будет места прощению того, кто его погубил. И если это всё, что вы хотели мне сказать, то, простите, но я вынужден просить вас удалиться – завтра, как вы знаете, пройдет погребение Вегарда, и нам нужно еще многое сделать, чтобы церемония прошла достойно.

– Простите, ваше величество, – пробормотала я, – я не подумала, что сейчас не самое лучшее время для подобного разговора. Но если позволите, то послезавтра я приду к вам снова.

– Мне кажется, ваше высочество, – теперь холод появился и в его взгляде, – вы не поняли меня. Что бы вы мне ни говорили, моего мнения это не изменит. Как только тело Вегарда будет предано земле, я потребую скорейшего заседания суда. А потом, когда приговор будет приведен в исполнение, мы покинем Терцию и вернемся домой.

– Я не прошу вас о снисхождении к Лотте, – возразила я. – Я всего лишь прошу вас не торопить расследование, дабы оно было проведено не в спешке, а как можно лучше – чтобы ни у кого уже не осталось сомнений.

– Сомнений? – переспросил он. – А разве у кого-то они есть? Не считайте меня чудовищем, ваше высочество – я всего лишь хочу, чтобы убийца моего сына понесла наказание. До тех пор, пока Вегард не будет отомщен, я не смогу чувствовать себя спокойно.

Сегодня он был куда спокойнее, чем накануне, когда мы встретились с ним у дверей тюремной камеры. Но я понимала – переубедить его будет трудно, а то и невозможно. Но я должна была хотя бы попытаться.

– Ваше величество, прошу вас, – воскликнула я, – представьте хотя бы на мгновение – а что, если это не Лотта убила вашего сына?

– Что за чушь, принцесса? – нахмурился он.

– Я понимаю, что вероятие этого кажется вам крайне малым, – торопливо заговорила я, – но ведь оно есть. И если расследование будет проведено не впопыхах, а основательно, разве кому-то от этого станет хуже? И если вина Лотты будет доказана, я более ни слова не скажу в ее защиту. Но если нет?

– Мне кажется, ваше высочество, вы сошли с ума. Кому еще могло понадобиться убивать Вегарда?

Я честно ответила:

– Я не знаю, ваше величество. Но это и должно выяснить следствие. Ведь если Лотта его не убивала, то, казнив ее, вы вовсе не успокоите ее совесть. А настоящий преступник не понесет наказание, а значит, ваш сын не будет отомщен!

– Довольно, ваше высочество! – резко сказал он. – Я выслушал уже достаточно, чтобы понять, куда вы клоните. Но вы не убедили меня. Благодарю вас за визит, но вынужден еще раз просить вас меня оставить.

Я поднялась с кресла, в котором сидела.

– Простите, ваше величество, за то, что наш разговор причинил вам боль. Я соболезную вашему горю. Но даже если сейчас у вас нет сомнений в виновности Лотты, то однажды, когда вы вернетесь в Нерландию, они могут появиться. Вот только сделать тогда будет ничего уже нельзя. И рано или поздно эти сомнения сведут вас с ума.

Я подошла к дверям, и уже когда взялась за ручку, услышала громкое:

– Ваше высочество, постойте!

Глава 24. Эйнар

Я не знал, почему всё-таки я ее остановил. Может быть, потому что в глубине души я сам был вовсе не так уверен, как хотел показать? Или потому, что смерть Вегарда от рук какой-то служанки казалась слишком бесславным концом?

Но как минимум в одном эта белобрысая девица была права – мы должны были во всём разобраться. Это нужно было и нам самим, и, возможно, Вегарду. Я должен был знать, что отомстил именно тому, кто этого заслуживал.

– Почему вы думаете, что ваша горничная не виновата?

Принцесс остановилась, отпустила ручку двери, за которую уже было взялась, развернулась.

– Я знаю ее уже много лет, ваше величество. Она хорошая девушка.

Я усмехнулся:

– Это не довод, ваше величество. Множество хороших людей в определенных обстоятельствах вполне могут пойти на преступление. Но я всё-таки хотел бы, чтобы вы рассказали мне про нее.

Принцесса снова опустилась в кресло, а я сел в то, которое стояло по другую сторону камина. И хотя мне было жарко и ужасно хотелось расстегнуть камзол или отойти к окну, где было прохладнее, я посчитал, что именно с этого места мне удобнее будет следить за выражением лица ее высочества – чтобы понять, не пытается ли она лгать.

– Ее зовут Лотта, ваше величество, – начала она. – Она попала во дворец, когда ей было одиннадцать. Родители, с которыми она жила в деревне, умерли от чумы, и тетя отправила ее в город на поиски работы. Ее наняли к нам на кухню посудомойкой. Потом она стала помогать швеям во дворце и наконец через три года стала моей горничной. Она добрая, спокойная, услужливая девушка, и я никогда не слыхала, чтобы на нее кто-то жаловался.

– Что у нее было с моим сыном? – спросил я.

Ее высочество густо покраснела и ответила не сразу, должно быть, подбирала слова.

– Лотта вечером несла мне молоко с кухни. Его высочество увидел ее в коридоре, когда она проходила мимо его комнаты. Он сказал, что тоже хочет молока перед сном, и попросил оставить поднос с кружкой и печеньем у него на столе. А когда Лотта зашла к нему в комнату, он запер дверь и попытался овладеть ею силой, – эту фразу она произнесла, низко опустив голову.

– Силой? – удивился я. – Мне казалось, что мой сын был достаточно красив и знатен, чтобы не принуждать никого согревать его постель. Женщины и без того не оставляли его без внимания.

Теперь щеки ее высочества просто полыхали. С моей стороны было просто неприлично поднимать такую тему в разговоре с незамужней девицей, но без этого было не обойтись. И в конце концов она сама настояла на этой беседе.

– Поверьте, ваше величество, что ни внешность, ни титул не побудят женщину быть