Кошка Белого Графа - Кира Калинина

– Есть хочешь?

Длинные пальцы откинули крышку короба, карета наполнилась ароматами колбас и мяса.

– Вижу, что хочешь!

Я и сама не поняла, как, забыв о манерах, успела соскочить с шубы и сунуть нос внутрь. Это же волшебный сундучок фирмы «Кельскап», да? В «Вестях со всего света» писали, что он способен месяцами предохранять от порчи самые капризные продукты. Даже у нашего бургомистра такого нет!

Рыжий достал складной столик и быстро заставил его разносолами. Хотел подать мне на пол миску с жареной утиной ножкой, но я быстренько вспрыгнула обратно на сиденье. Встала на краешке, с надеждой глядя на своего спаси- теля.

– Желаешь обедать, как воспитанный человек? – он засмеялся и подвинул столик к моему дивану.

Ножка была сочная, с хрусткой румяной корочкой – коготки оближешь. Была и пропала. Кость от нее отправилась в отделение для отходов, а перед мной лег кусочек отварной стерляди. Век не ела ничего вкуснее!

– Молодец, хорошая девочка, – похвалил мой аппетит рыжий господин. – Хотя какая ты девочка? Ты же явно парень, вон какой здоровяк!

Оборотни всегда крупнее обычных зверей. Но за мужчину в кошачьей шубе меня еще никто не принимал.

Протест сам сорвался с губ, хоть я и знала, что выйдет обычное «мяу». То есть необычное. Свое несогласие я высказала хриплым басом – сказалась вынужденная прогулка по морозу, – отчего рыжий только укрепился в своих вы- водах.

– Под хвост заглядывать не буду, поверю на слово. По голосу слышно, что ты самый настоящий кот-производитель из Йагунского Приюта Зимы. Как же ты оказался один в чистом поле? Удрал от хозяев, дурачок? Скажи спасибо, что на тебе печать богини, иначе бы я мимо проехал.

Я навострила уши.

– Ты снежный кот и устойчив к морозу. Но есть стужа, которую даже мне без телогрея долго не выдержать, – выговаривал рыжий, а сам подкладывал в мою миску жирного творога. – Ешь, не стесняйся, пища дает тепло. А я, пожалуй, согреюсь по-своему.

Он сделал глоток из плоской фляжки, одетой в кожу, и я почуяла крепкий запах с анисово-мятным оттенком.

– Кот ты у нас непростой, это ясно, – хозяин кареты бросил в рот стручок маринованного перца. – Интересно, что в тебе такого. Лечишь хвори? Или предсказываешь погоду?

Он наклонился через стол, всматриваясь в меня совиными глазами, и за его добродушной повадкой проглянуло что-то такое, от чего я вновь ощутила на себе мертвящее дыхание стужи.

– Нет, разумеется. Предсказатель не сбежал бы в метель. Может, тебя бросили? Такого красавца?..

Рыжий отдернул занавеску на окне.

Лучше бы он этого не делал!

Мело так, что непонятно было, день снаружи или ночь. Снежные твари бежали вровень с каретой и весело скалились, поворачивая к нам морды.

Мгновение я крепилась, потом решила, что кошке позволительна непосредственность чувств, и зарылась под тяжелую шубу.

– Э, дружок. Ты, я вижу, совсем домашний. Не бойся, вылезай, их уже нет, – рыжий прикрыл занавеску. – Ты словно и на севере не жил.

«Не теряйся, Карин, – сказала я себе. – Ты кошка. Веди себя как кошка. Сделай вид, что шуба тебе интереснее всего на свете».

Шуба и впрямь была диковинной. Мех ворсом и подшерстком походил на волчий, но лежал пышно, как у лисы или песца, переливаясь драгоценным серебром. Модницы, приезжающие в Свеянск, полжизни бы отдали за такое сокро- вище.

– Нравится? Это полярный волк. Редкий в наше время зверь. Редчайший. Не могу похвастать, что добыл его на охоте, да я и не любитель. Эту шкуру мне подарили, когда я впервые приехал в Йагунский Приют Зимы как Фрост.

Фрост?

Граф Даниш-Фрост?!

Протектор Приютов Зимы. Повелитель льдов и морозов. Владыка зимней стихии.

Тот, кого называют Белым Графом.

Кто же еще? Он чувствовал печать богини и видел снежных духов, его карета летела сквозь непогоду, как салазки с горы…

И все же странно. В поэме «Нашествие ланнов» сказано, что у тогдашнего Белого Графа «парой сапфиров сияли глаза» и «волосы вьюгой по ветру вились, белые, точно снега». Когда мы ее проходили, в «Вестях со всего света» как раз появилась гравюра: старый король в обществе трех других ригонских владык стихийных сил. Я высмотрела графа Даниша-Фроста, благородного вида мужчину под сорок, и мое воображение легко превратило его в героя поэмы – с глазами-сапфирами и волосами как снег.

С тех пор прошло лет десять. Король у нас новый. Почему бы не быть новому Белому Графу?

Подумать только – владыка зимы потчует меня творожком!..

– Незадолго до моего приезда, – продолжал рыжий Белый Граф, – у ворот Приюта умер старый волк. Его шкура была желтой и облезлой, но я не стал отказываться. Мне было всего двадцать два, и я подумал, что доха из полярного волка придаст мне солидности.

Он явно соскучился в одиночестве и был рад слушателю, пусть и бессловесному.

– Всю зиму я держал шкуру на снегу, на морозе, напитывал силой, пока она не ожила и не заблестела. Летом блеск тускнеет, зимой возвращается. Но сейчас не то, сам видишь.

Я не видела. По-моему, шуба была великолепной! И жаркой, как печь.

После еды клонило в сон, и под негромкий голос графа я позволила себе задремать.

Когда открыла глаза, показалось, что ветер снаружи стал тише. Столик с закусками исчез, а мой высокородный попутчик читал книгу.

Какой он все-таки рыжий. Летний. Даже кожа легкого коричного оттенка. Не потому ли новый Белый Граф плохо справлялся с морозами, что еще не стал человеком зимы? Белого в нем всего одна прядь. Может, с годами весь побелеет, и глаза сделаются синими.

Стало любопытно, что он читает. Я перепрыгнула на графский диван и сунулась под руку, держащую книгу, чтобы увидеть название. Даниш-Фрост погладил меня. Мр-р-р…

– Пахнет мышами? – спросил он, наблюдая за моими усилиями. – Ты, я смотрю, любознательный мальчик.

Он показал мне обложку.

– Зан Носса «О людях и богах». Слышал о Зан Носсе? Загадочная личность. Некоторые утверждают, что под этим именем скрывается женщина, причем иностранка, – Даниш-Фрост подмигнул мне. – Но этот Зан Носса очень неплохо знает ригонский. Как считаешь?

Он открыл книгу и прочел:

– «Споры о природе богов идут не одну сотню лет. По этому поводу написано много трактатов и пролито много крови.

Я утверждаю: богов как таковых не существует.

Но кто, спросите вы, благословляет наших детей, отвечает на наши молитвы, является нам в Ночь Всех Богов?

Я отвечу: хранители силы.

А вернее – хранилища, одушевленные нашим самообманом.

Мы отняли силы у