Хозяйка старой пасеки 3 - Наталья Шнейдер

я бы добрался до пасеки, ему бы хватило времени закинуть цыбик с чаем за спину и удрать.

Я глянула на плетеную коробку. Пока я рыдала, Гришин вытащил ее из грязи и пристроил на пару мешков с копоркой. Но камышовая оплетка промокла. Жалко, если испортится столько чая. Стрельцов не заметил мой взгляд — или сделал вид, будто не заметил.

— Может быть, злоумышленник надеялся, что и торопиться не придется, потому что мы еще не вернулись. Не может же он сам круглосуточно караулить вас. — Стрельцов помолчал. — Вторая версия: он собирался уничтожить погреб с уликами.

— Дорого, — покачала я головой. — Это надо совсем отчаяться.

— Третья версия: он хотел взрывом отвлечь обитателей усадьбы, чтобы пробраться в дом. При всем уважении, Глафира Андреевна, в вашем доме сущий бар… — Кажется, Стрельцову тоже стала отказывать его обычная сдержанность. — Балаган. Как только что-то случается, все бегут туда, невзирая на опасность.

Ну здравствуйте! Опять я виновата!

— Все мои гости — взрослые дееспособные люди, — начала я. Вспомнив кое-что, добавила: — Кроме…

— Я уже имею право выйти замуж! — возмутилась Варенька, поняв, чье имя я собираюсь назвать. — Значит, я тоже взрослая! И дееспособная!

Она чихнула.

— Вот только замужа нам сейчас и не хватало для полного счастья! — рявкнула на нее я. Снова обернулась к Стрельцову. — Прикажете приставить к каждому личного надзирателя, который бы напоминал о возможной опасности? И вообще…

— И вообще, в данном случае тем, кто собрал всех обитателей дома в одном месте, на радость злоумышленнику, оказался я, — очень негромко и очень спокойно подтвердил Стрельцов. — Вы это хотели сказать?

— Да вовсе не в этом дело!

Я переступила с ноги на ногу, отчетливо ощутив, что мокрая до нитки стою по лодыжки в раскисшей грязи, а погреб — на то и погреб, что в нем нежарко в любое время года.

— Простите, Кирилл Аркадьевич. Лужа — не лучшее место для выяснения, почему нас чуть не взорвали и кто в этом виноват. Надо выбираться отсюда, иначе простуда сделает то, что не удалось гранате.

Я попыталась отодвинуть исправника от лестницы. Безуспешно.

— Вы можете приставлять сколько угодно надзирателей к своим гостям, но до тех пор, пока сами будете лезть первой во все опасные ситуации, никакая охрана не поможет, — заявил он. — Там пчелы. И вы говорили, что они могут быть смертельно опасны.

— Говорила. Но, если разорили их улей, пчелы будут злы минимум несколько часов. Максимум — сутки. Пока не оценят ущерб, нанесенный их дому, и не начнут исправлять то, что возможно исправить. К тому времени мы тут околеем. Надо что-то придумать.

Я огляделась. Это не омшаник, это целый дворец! И, судя по тому, что Савелий свалил копорку у самого входа, разбирать и выкидывать оставленное прежними хозяевами он поленился. Вон, в самом деле, у стен до сих пор стоят колоды — попробовать продать их Лисицыну, что ли? Куча жердей — зачем?

Но нет ли тут чего полезного?

Однако единственный сундук у стены меня разочаровал. Точнее, в другое время я бы порадовалась еще одному дымарю с запасом гнилушек и незаржавленным ножам. Нашла бы как использовать молоток и гвозди, да и жерди тоже. Но сейчас мне нужно было совсем другое.

— Кирилл Аркадьевич, вы собираетесь приложить вот эти мешки к делу? — спросила я.

— Что вы имеете в виду? — насторожился он.

— Если это — вещественное доказательство или как там они называются, то трогать их не стоит. Если же они вам не нужны, то я бы проверила, действительно ли красивая женщина остается красавицей даже в мешке из-под картошки.

— При чем тут картошка? — пискнула Варенька. Зубы у нее стучали.

— Ни при чем, — ответил ей Стрельцов вместо меня. — Но я понимаю, что задумала Глафира Андреевна. По правилам я должен приобщить эти мешки к вещественным доказательствам, как и цыбик чая. Однако, если смотреть на вещи здраво, после того как они промокли насквозь, все просто сгниет, и не так уж много времени для этого понадобится.

— А чай? — не удержалась я.

— Чай тоже, если его не просушить в скором времени. Полагаю, будет достаточно заверенного свидетелями описания.

Он первым взялся за мешок, вытряхнул на пол копорку.

— Представляю, в кого мы превратимся, — хохотнула Марья Алексеевна. Охнула — и я всерьез начала беспокоиться за ее ребра. Надо послать за Настей, как только мы вылезем отсюда.

— Я могу пойти первой и посмотреть. Может, пчелы немного успокоились, — предложила я.

В конце концов, ночью, когда на пасеку пришел медведь, мы собирали соты голыми руками — и все обошлось. Хотя ночью пчелы менее активны.

— Я с вами, — сказал Стрельцов таким тоном, что сразу стало ясно: спорить бесполезно.

Вздохнув, я встряхнула мешок как следует и натянула его на голову. Варенька рассмеялась, но тут же оборвала смех.

— Я в это не полезу!

— Полезешь, если другого выхода не будет, — сказал ее кузен.

Нелидов негромко добавил:

— Варвара Николаевна, Глафира Андреевна права: красавица останется красавицей даже под мешком.

Я чихнула от забившейся в нос пыли и начала осторожно, на ощупь подниматься по лестнице.

— Позвольте, я помогу.

Не дожидаясь разрешения, Стрельцов взялся за мой локоть.

— Гришин! Держись рядом. Как только мы выйдем, захлопни дверь и не открывай, пока я не прикажу.

— Да, ваш-сиятельство!

Снаружи заскреблись, залаяли.

— Полкан! — Я попыталась прибавить шагу, оступилась и едва не упала, но Стрельцов меня удержал.

Да, у пса густая шерсть, но очень нежный нос. И глаза. Если на него нападут пчелы…

Полкан гавкнул еще раз, но не жалобно и не возмущенно, а скорее требовательно.

— Интересно, чего там такое, — пробормотал Гришин. — Этот пес зря брехать не станет.

— Сейчас узнаем, — сказала я. Толкнула дверь.

Жужжание показалось оглушительным, я замерла, чтобы не разозлить пчел еще сильнее. Но интонация пчел резко изменилась, как будто само мое присутствие их успокоило. Они начали собираться в клуб над опрокинутой колодой.

Рядом с которой лежал навзничь Савелий.

С прокушенным до крови рукавом.

Мертвый.

— Полкан! — ахнула я.

Неужели мой защитник насмерть загрыз человека?

Пес обиженно гавкнул. Подбежал к колоде — я напряглась, но пчелы как будто вообще не заметили