Кинли Макгрегор - Пари

Когда он приблизился, в голове его сразу же возникли миллионы умных фраз и способов представиться. Он хотел сразить ее своей находчивостью и остроумием. Она должна была быть просто покорена его проворным и изящным языком (во всех смыслах, если бы все пошло по его плану).

И тут она посмотрела на него. Эти полные любопытства блестящие голубые… а может, зеленые… глаза пронзили его насквозь.

Однако, когда Том набрал побольше воздуха и открыл было рот, чтобы очаровать ее и покорить своим шармом, все его остроумие покинуло его.

Ничего. Его разум был абсолютно пуст. Бесполезен. И даже хуже.

– Приветствую. – Даже его самого покоробило, когда это простое, глупое слово сорвалось с его губ.

– И я вас приветствую, добрый сэр.

Ее голос был чистым и нежным. Как пение ангела. Она на мгновение задержалась, выжидающе глядя на него. Его сердце бешено колотилось, на лбу выступил пот.

"Говори же, Том, говори".

– Хороший денек, а?

– Очень хороший.

Ну да, он вел себя, как дурак, растерявший всю свою мгновенно испарившуюся мужественность. Желая сохранить хотя бы остатки достоинства (уровень которого в тот момент исчислялся отрицательным числом), Том кивнул:

– По-моему, я только что так и сказал, милая дева. Доброго дня.

Еще сильнее сжавшись, он было пошел от нее прочь, но остановился, заметив нечто странное.

Будучи разумным человеком, он подумал, что это невероятно большая птица. Стоит признаться, в Англии пятнадцатого века все и всюду рассказывали о драконах, но никто так по-настоящему ни одного и не видел.

 И вот это существо оказалось в небе. Похожее на гигантского… дракона. Кем оно и являлось. Огромное, черное, с большими выпуклыми красными глазами и блестящей чешуей, оно кружило над ними, закрывая собой солнце.

Будучи трусом, Том хотел убежать, но похотливое мужское начало в нем быстро разглядело возможность покорить прекрасную даму смелым поступком вместо невнятных слов. В конце концов, какая женщина сможет устоять перед убийцей дракона?

Такова была идея.

По крайней мере до тех пор, пока дракон не задал ему жару. Одним движением когтя дракон впечатал его в стену здания. Том упал на землю, и каждая частичка его тела отозвалась болью и заныла.

Это было ужасно. Так он думал до того самого момента, когда женщина положила ладонь ему на лоб. В одно мгновение он лежал на улице, воняя водой из корыта, а в следующее – он уже оказался в огромной, позолоченной кровати.

– Где я?

– Тс-с, – произнес его ангел. – Дракон тебя отравил. Лежи спокойно и позволь моему прикосновению исцелить тебя. В противном случае ты умрешь. (Личная заметка: Мне следовало изо всех сил начать вертеться и метаться по постели.)

Не желая умирать (потому что я был глуп), Том сделал, как она просила. Он просто лежал и смотрел на идеальные черты ее лица. Она была воплощением красоты и изящества.

– Как ваше имя, госпожа?

– Мерлин.

Он никак не ожидал, что у такой хорошенькой женщины окажется такое имя.

– Мерлин?

– Да. А теперь лежи спокойно.

Впервые в жизни Том подчинился. Он закрыл глаза и вдохнул свежий, сладкий запах сирени, окутывавший кровать, в которой он лежал. Он задумался, уж не Мерлин ли она принадлежит, а затем ему пришли на ум другие вещи, которые мужчина и женщина могли делать в постели… особенно вместе.

– Прекрати.

Услышав упрек в голосе своей Афродиты, он открыл глаза.

– Что прекратить?

– Думать об этом, – резко сказала она. – Я слышу все твои мысли, и они меня беспокоят.

– Это каким же образом?

– Я Пенмерлин и должна оставаться добродетельной. У меня не может быть подобных мыслей.

– Они же не в вашей голове, госпожа, а в моей, и если они вас оскорбляют, вероятно, вам стоит сторониться людей.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

– А ты дерзок, Том. Может, мне следовало позволить мэндрейку{От англ. "man" – человек; "drake" – старинная скандинавская галера с изображением дракона на носу.} забрать тебя.

– Мэндрейку? – Это что-то от корня мандрагоры, что ли?

– Дракону, – пояснила она. – Этот вид может принимать форму и дракона, и человека, отсюда и название .

Что ж, это было достаточно понятно, а вот все остальное он понимал довольно смутно.

– Но он же не за мной прилетел. А за вами. Почему?

– Потому что я выслеживала очень особенного Мерлина, и мэдрейк меня почуял. Именно из-за этого я так редко отваживаюсь появляться в мире людей. Если ты владеешь такой сильной магией, как я, другие волшебные существа могут легко тебя найти.

Это показалось ему разумным.

– Вы враги.

Она кивнула.

– Он служит Моргане ле Фей.

Тому хватило наглости рассмеяться.

– Сестре короля Артура?

Мерлин даже не улыбнулась.

– Да, ей самой.

Ее серьезный вид и интонация отрезвили его.

– Вы ведь не шутите.

– Нисколько. Истории об Артуре – правда, но они отличаются от тех, что рассказывают менестрели. Владения Артура были обширны, и его битвы до сих пор идут, не только в этом времени, но и в будущем.

В тот момент Том не понял, что поразило его сильнее. Сногсшибательная красавица, которую он мечтал затащить в постель, или мысль о том, что Камелот{Камелот – легендарный рыцарский замок короля Артура, в котором находился его Круглый стол и собирались рыцари.} действительно существовал.

В течение нескольких дней после нападения, пока Том выздоравливал, он оставался на легендарном острове Авалон{Авалон – мифический остров, страна усопших в дошедших до нас французских и английских обработках кельтских легенд. Как классический элемент Артуровского цикла, Авалон впервые появляется у Гальфрида Монмутского в "Деяниях королей Британии". Согласно хронике Гальфрида, на этом острове был выкован меч Артура, а затем сам король был увезён туда для исцеления после своей последней битвы.} и слушал рассказы Мерлин об Артуре и его рыцарях.

Более того, он их видел воочию. Во всяком случае тех, кто еще оставался жив. Целую неделю Том гулял среди легенд и пожимал руки мифам. Он узнал, что Мерлин была не единственной в своем роде. Другие подобные ей были посланы в мир людей, чтобы укрыть их от взора Морганы, которая хотела использовать этих Мерлинов и те священные предметы, которые они охраняли, во зло.

Они вели страшную войну. Войну, которой было наплевать на время или живых существ. А в конце ее сама судьба мира оказывалась в руках победителя.

– Я хочу быть одним из вас, – наконец на восьмой день признался Мерлин Том. – Хочу помочь спасти мир.

Ее глаза потускнели.