Ведьмина Сила - Анна Александровна Завгородняя

— Хорошо. Ждем, но поспеши, — закончила она разговор.

Где-то вдали прозвучала сирена машины скорой помощи. Я опустила взгляд и улыбнулась бабушке.

— Вот, — сказала ей, — слышите, уже едут!

Она снова вздохнула и вдруг как сожмет мне руку, что я вскрикнула от боли. А в ладонь словно иглу вонзили! Да что же это такое?

— А! — вскрикнула я, отпрянув в сторону и едва не падая на асфальт.

В тот же миг старушка разжала пальцы, как-то жутко и загадочно улыбнулась, и безвольно уронила руку.

Толпа рядом засуетилась. Из припарковавшейся на обочине машины скорой выскочили медики в форме. Я же, сдвинув брови, сделала шаг назад, глядя, как к нам спешат врачи.

— Где здесь старушка? — спросила женщина с чемоданчиком в руках. Яркий красный крест на белом замелькал перед глазами, и я отвернулась.

— Она что, того? — спросил кто-то из любопытных.

Врач, склонившись над бабушкой, прощупала пульс и сообщила своей группе:

— Срочно, носилки.

«Жива!» — поняла я с облегчением и рванула к метро, успев услышать за спиной:

— А кто вызвал скорую?

Объяснять что-либо не было времени. Не останавливаясь, я слилась с потоком горожан и спустилась в подземку, надеясь, что со старушкой все будет хорошо. А меня не порвет на ленты шеф из-за опоздания. Нет. Он как раз такой, что мог. Особенно, если попасть ему под горячую руку. А рука у начальника горячей бывала часто.

Как всегда утром в метро было не протолкнуться. Ехала стоя, держась за железные поручни и, глядя, как за окном мелькают станции, думала о несчастной старухе, надеясь, что с ней будет все в порядке и что через несколько дней мы увидимся вновь. Жаль, что не успела спросить, в какую больницу ее повезли. Да не до того тогда было.

На работу не вошла — залетела с черного хода и сразу, на бегу, сбросив курточку и рюкзак, натянула фартук и пулей метнулась на свое рабочее место, успев кивнуть тем нескольким соратникам по кухне, с кем столкнулась по пути.

Но вот и мое рабочее место. Что и говорить, Алла не обманула. Эта "Пизанская башня" из немытой посуды, оставленная сменщицей, грозилась вот-вот упасть и погрести меня под завалом битого фарфора, который таковым, конечно, не являлся. Начальник, как всегда, купил что-то подешевле, а потом утверждал, стуча в грудь кулаком, что это фарфор чистой воды и что, если я разобью хотя бы одну тарелочку, платить буду как за золотую.

— О, Кузьмина, когда успела просочиться?

В окне появилось широкое лицо помощника повара. Поставив мне емкость из-под теста, он широко улыбнулся, играя ямочками на приличного вида щеках, заявив:

— А тебя тут уже обыскались.

— Слушай, Помидор, отвянь. Видишь, сколько у меня работы.

— Ага. Так вовремя приходить надо, — ухмыльнулся парень, а я взглянула на его широкое лицо, подумав о том, как удачно Стас получил свое прозвище. Он был полный, или, как утверждал сам Стас, широкий в кости, светловолосый и очень забавный, если не вредничал вот как сейчас. А Помидором его прозвали за то, что щеки у парня почти всегда были красными и очень напоминали своим пышным видом сочные томаты.

— Слушай, Стас, Алла говорила, что у вас тут работы непочатый край. Ну у меня так точно ее много, — я уронила взгляд на посуду. Надев перчатки и повязав волосы платком, приступила к делу. Помощник повара еще немного помялся в окошке, а затем ушел. Я же выдохнула с облегчением и давай себе мыть посуду.

К тому времени, когда меня решил посетить своим визитом начальник, половина башни сошла на нет и я уже было решила, что Алла напрасно меня стращала, когда Вениамин Палыч, или попросту Веник, как мы называли директора за глаза, важно вплыл на мойку, распространяя в воздухе аромат дорогого одеколона.

Мужчина он был видный. Почти подтянутый, если не считать круглого животика, и приятный внешне. И в дни умиротворения и высоких доходов, был сама любезность даже с теми, кто работал, как я, на кухне. Но, судя по всему, это был день совершенно противоположный оному.

— Доброе утро, Вениамин Павлович, — вытерев лоб и отбросив назад выбившуюся прядь, я широко и, как мне показалось, обворожительно улыбнулась в ответ на хмурый и крайне недовольный взгляд хозяина ресторана. Внутри что-то екнуло и стало понятно — Алла оказалась права. Начальство не в духе.

— Ты опоздала, Кузьмина, — начал Палыч сразу и в лоб.

— У меня была веская причина, — тут же честно ответила мужчине и стала было объяснять про старушку, но моя история не заставила Веника проникнуться состраданием.

— Кузьмина, меня вообще не должны касаться твои приключения, — заявил он с прохладцей в голосе. — В восемь ноль-ноль ты должна быть здесь с этой тряпкой в руках и быть готова выполнять то, за что я тебе плачу зарплату. У меня здесь элитный ресторан и поверь, на твое место найдется много желающих. — Закончив речь, Палыч торжественно вышел вон, а я, фыркнув ему вослед, конечно так, чтобы не услышал, потянулась за очередной тарелкой. А она, эта подделка под фарфор, возьми да выскользни из пальцев и со всей страстью да об пол.

— А! — зашипела я, словно спущенный воздушный шар. — Вот же невезуха! — пробормотала и бросилась собирать осколки. К слову, тарелка разбилась всего на четыре части, но меня это вряд ли бы спасло, потому что Палыч, который не успел далеко уйти от мойки, услышал звон и теперь недовольно топал назад. Мне в мое окно было видно, как он мелькнул мимо в своем дорогом костюме, и мгновение спустя дверь снова открылась, явив красное лицо Веника, который сейчас мог бы взять первенство перед нашим Стасиком-Помидоркой.

Все, что успела сделать, это выругаться, конечно же, мысленно, и зачем-то, ну прямо как школьница, убрать руку с зажатыми в ней осколками, за спину.

«Ну что за день? — мелькнула мысль. — Почему мне