Гусейнова Ольга - Блуждающие души

А я в этот момент нечаянно заметила отражение себя на блестящем полированном боку соседней машины. Там отражались девушка, что была на перекрестке, мужчина и красный мотоцикл. Тот самый… А вот я сама там не отражалась. Но ведь вот она я, и рука черноволосой девушки, которую, как я поняла из услышанного разговора, зовут Марго, лежит у меня на спине. Стоп, а почему в отражении ее рука лежит на изгибе черного сиденья «кавасаки»?

Душа в панике рванулась из стороны в сторону, но вырваться из плена металла была не в силах.

«Нет, нет, этого не может быть…» — мысленно закричала я.

А внутри меня от переполнявших эмоций ревел двигатель. То глухо, то рвано, с перебоями. Так, как мое сердце билось бы в критичный момент.

— Что это с ним? — хрипло выдохнул мастер Миша.

— Это ты у меня спрашиваешь? — нервно хохотнула Марго. — Кто из нас спец? Ты или я?

— Надо ключ из зажигания вытащить и разобрать движок и…

Угроза окатила ледяной волной страха и отвращения. Не хочу, чтобы меня касались, тем более, разбирали. И так по ощущениям, словно часть моей ноги на полу валяется. Отдельно от меня! Жутко!

Невероятным усилием воли я заставила себя успокоиться и тут же услышала ровный, умиротворяющий звук двигателя. Миша с Марго переглянулись и пожали плечами, без слов понимая — что-то странное творится с Кавасаки. Мастер флегматично прокомментировал:

— Эти уроды бензин, видать, ослиной мочой разбавляют. Или еще какой дрянью. Вот и взбрыкнула твоя Вася.

Марго с сомнением пожала плечами, принимая такое предположение за более вероятное.

Спокойно позволила Мише прикрутить ко мне МОЕ колесо, затем покорно перенесла новую порцию проверок: визуальный осмотр, диагностику электроники. Он заглянул мне в каждую дырку и щель, и от этого я ощущала себя мерзко, грязно, жутко, но терпела молча. Вот мучение, никогда не забуду этого момента!

Марго ушла в административный закуток. Я видела через окно, что она расплатилась и, улыбаясь, о чем-то поговорила с мужчиной. Затем забрала со стула свой шлем, махнула рукой и вышла из комнаты.

Через минуту она села мне на спину и неожиданно погладила между лопаток… наверное, хотя может это бензобак в нынешнем моем состоянии, шепнула: «Ну ты, Вася, напугала меня!»

У меня чуть снова перебой в двигателе не случился. Если бы она только знала, в каком я замешательстве… Да еще Васей стала, хоть и женского пола! Меня Лена зовут… звали… похоже, в другой жизни.

Затем странная апатия накатила, смирение. Хотелось разрыдаться, но нечем. Я доверилась ее рукам. Меня медленно выкатили из бокса, внутри заурчал движок, и мы резво стартанули с площадки автомастерской.

Я обожаю ветер, скорость за необыкновенное чувство свободы. Вот и сейчас мы буквально летели по дорожному полотну. Я ощутила, как Марго прижимается всем телом ко мне, ее теплые, почти горячие, руки и ее живое тепло неожиданно согрело меня изнутри. А ветром сдуло все печали, страх и боль утраты, такой нелепой смерти. В те минуты мне казалось, что мотоциклистке бешеная скорость — почти полет — тоже необходимы, чтобы забыть мою смерть. А я… я просто отрешилась от всего, дико боялась задуматься обо всем случившемся. Поэтому от души наслаждалась ветром, видом заходящего солнца, которое словно олицетворяло закат моей прежней жизни, и горячим асфальтом, как будто съедаемым моим передним колесом.

Через полчаса в пути, подаривших мне столько новых впечатлений, мы заехали в подземный гараж элитной высотки с охраной на въезде. Пара витков — и наконец, мое, по-видимому, теперь постоянное пристанище. Или временное? Ведь неизвестно, сколько я буду в собственности этой хозяйки. Марго, заглушив двигатель, еще минуту посидела на мне, сняв шлем и тяжело вздыхая. Не так-то легко забыть чужую смерть, свидетелем которой стал. Она дрожала и пару раз потерла лицо ладонями. Для меня же ее эмоции ощущались, словно она родная, близкая. Я видела ее в «той» жизни, и сейчас она со мной, и даже имя дала новое и разговаривает как с живой. Хоть какой-то ориентир в новом для меня образе жизни.

Погладив мой полированный красный металлический бок, девушка слезла и, повесив шлем на ручку, пошла к лифту. Мне хотелось заорать, чтобы она не уходила, не бросала меня наедине с горем и непониманием среди холодных неживых машин. Но из меня не вырвалось ни единого звука, я билась внутри металла в истерике, не в силах вырваться наружу. Но двери лифта неумолимо закрылись, скрывая девушку, и подземный гараж накрыла гулкая тяжелая тишина.

На смену всплеску эмоций снова пришла апатия. Не хотелось жить, трепыхаться в этой агонии. Лучше просто закрыть глаза и умереть. Жуть, но в тот момент я мечтала умереть и думала о смерти как избавлении. Я так и сделала — закрыла глаза и забылась сном. Иногда из тревожной дремы меня вырывали чьи-то шаги, голоса или проезжающие мимо машины с людьми, которые спешили домой. Возле меня припарковали машину — бездушную холодную тачку — отчего я невольно передернулась в своей металлической ловушке. А потом снова наступала тишина, которая пугала и заставляла острее ощущать одиночество и пустоту вокруг себя. Словно я в вакууме, а весь мир за стеной.

***

Утром меня разбудили люди, мужчины и женщины, которые заводили свои машины и уезжали. А я с нетерпением ждала Марго. Теперь она — мой маяк в этой жизни. Когда двери лифта в очередной раз открылись, и я увидела ее в кожаных брюках и облегающей куртке, сегодня черного цвета, расплакалась бы от облегчения, если была бы способна. Это точно! Девушка шла с солидным мужчиной под руку. Неожиданно подъехавший черный мерседес заслонил пару от меня. Но я их слышала.

— Ты сейчас куда?

— В универ, пап. Мне надо долг сдать – зачет один, и останется только практику отработать.

— Ритусь, не гоняй шибко! Мама и так меня загнобила уже, что я разрешил тебе этого монстра купить.

— Пап, моя малышка — девочка, и ее зовут Вася. Не переживай, я соблюдаю правила движения и твои тоже.

— Смотри мне…

Я услышала громкий «чмок», потом Маргошин ответ отцу:

— Папуль, я люблю тебя. Удачного рабочего дня!

— Хитрюшка ты, доча.

Дверь хлопнула, и мерседес плавно тронулся с места. Я увидела Марго, идущую легким упругим шагом ко мне. Когда женские ладошки легли на руль, я снова ощутила их тепло, точнее, тепло ее души. И вновь почувствовала себя почти живой, успокоилась чуточку. Утренний свет проникал в бетонное подземелье, и невероятно захотелось жить. Еще меня все сильнее мучили вопросы: за что меня сюда-то, за какие грехи? Разве такое возможно? И главное – как долго будет продолжаться?