Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина

вопросы. Впрочем, возможно, судья просто не ожидала, что я откажусь от того, зачем приехала. Прежняя Аида наверняка бы отказалась.

– Но есть еще кое-что.

– Еще? – Верховная в деланом удивлении вскинула брови. – Не многовато ли «еще», Повелительница?

– Вас хочет видеть Повелитель.

– Вельзевул?

Вот теперь Верховная искренне удивилась. И даже, показалось, испугалась, хотя я бы не стала утверждать наверняка.

– И зачем Повелителю встреча со мной?

Я пожала плечами.

– Он умирает. Может, хочет попрощаться?

– Если это уловка, чтобы заставить меня отпустить стража Грейва…

– Это не уловка. Я просто передаю его просьбу, вот и все. Честно говоря, я не собиралась этого делать. Лично я ненавижу этого челов… иного. И буду только рада, если до конца своих дней он будет сидеть запертый в комнате огромного мертвого дома, в одиночестве, и осознавать, что никто из его детей, соратников или подданных не пришел с ним попрощаться.

– И что заставило тебя передумать?

– Это же Виртрум. Здесь невозможно солгать.

Некоторое время, мне показалось, больше минуты, Верховная молчала. Но затем медленно кивнула.

– Хорошо. Я спущусь с вами в Мортрум и встречусь с Вельзевулом. Если ты, Повелительница, дашь клятву, что вопрос с освобождением твоего брата закрыт.

Готова поспорить на все свое наследство, что эта стерва прекрасно знала, что мы с Дэвом не были родственниками, и сказала так, чтобы меня позлить. Но даже Олив Меннинг, скрещенная с моим отцом, не могла сейчас вывести меня из равновесия.

Потому что там, где нельзя солгать, приходится прилагать очень много усилий, чтобы это сделать.

Глава пятая

Х елен вышла в сопровождении Рори к лодке и замерла, не поверив своим глазам.

– Аида! Но ты… неужели… ты мертва?!

– Она не помнит, как и большинство душ, кто убил ее, – пояснил Ридж. – И лучше рассказывать ей об этом не в опасной близости от вод Стикса.

Тут я была совершенно согласна. Неведение порой лучше, тем более что оно не помешало Хелен попытаться задушить меня в крепких, но слегка мокрых объятиях.

– Как так вышло, детка? Как же так… Ты же была такая молодая!

– Спокойно! Ай, Хелен, больно, у меня…

Я осеклась. Если скажу про еще не зажившую дырку в животе – придется рассказывать и про все остальное. А в присутствии Верховной этого делать не хотелось.

– Идем, мы уезжаем в Мортрум.

– Но мне сказали, что мое место здесь, среди судей. – Хелен нахмурилась. – У тебя не будет проблем?

Елена (я только сейчас поняла, что их имена созвучны, и задалась вопросом – уж не наврала ли Верховная, подталкивая меня к нужному решению, в академии мы изучали подобные методики допроса) тепло улыбнулась.

– Все в порядке, Хелен, я дала разрешение на твой перевод в Мортрум, ближе к дочери. Уверена, вам там понравится. В министерстве для вас найдется подходящая работа, ведь так, Повелительница?

– Конечно. Назначим ее министром по связям с правосудием. А то что-то вы совсем от рук отбились. Что? – Я фыркнула при виде кислой мины Елены. – Приглашение Вельзевула не включает в себя комфортную поездку и ненавязчивую экскурсию.

– Ничуть не сомневаюсь.

Верховная отправилась дуться на самый нос лодки, а мы сели рядом с Риджем. Испуганная переменами, мачеха была не слишком разговорчива, и пока что меня это устраивало. Как рассказать женщине, что ее убил мертвый муж, который оказался безумным зоофилом? Тут сначала придется употребить литр эссенции.

– Аида, – шепнул Ридж, когда я потянулась к сумке, чтобы найти плед, – а твоя мачеха тоже будет жить у меня?

Я фыркнула. Бедолага и так жертвовал практически всей личной жизнью, укрывая болезную правительницу. Теперь еще и ее матушка замаячила на горизонте.

– Не бойся. Мы будем жить в особняке. Но я попрошу присмотреть за Хелен, пока не станет безопасно туда вернуться.

К счастью, помимо обаяния и неуемной любвеобильности мироздание наградило Риджа мозгами. И про грядущую встречу Верховной с Вельзевулом он не спрашивал. Я и думать старалась осторожно, на всякий случай. Вдруг это дарование и мысли читает, как Ева читала сны?

Когда впереди показался Мортрум, я наклонилась к Хелен.

– Сейчас Ридж отвезет нас с Верховной, а потом отвезет тебя поесть и отдохнуть. Я вернусь через несколько часов.

– Ты уверена, что все в порядке, Аида? Ты не нарушила правила, когда приехала ко мне?

– Нет. Я установила парочку новых. Не бойся. Я скоро вернусь и все-все тебе расскажу. Эта история началась давным-давно, когда я умерла в первый раз.

Мы прошли под мостом у границы, символизирующим начало города-замка.

– Сначала к министерству, Ридж, – как можно спокойнее сказала я. – Отвезем Верховную к Повелителю.

– Разве Вельзевул находится в министерстве?

– Разумеется, это ведь самое защищенное место Мортрума. Повелитель, даже сложивший полномочия и умирающий, лакомый кусочек для темных душ. А прорывы, увы, случаются все чаще. Поэтому…

Я поднялась и плотнее запахнула куртку.

– Вы сейчас на моей территории. Да-да, вы всемогущая судья, Верховная владычица кастодиометров. Но темным душам плевать, кто вы. Чем больше шишка – тем вкуснее у нее мозги. Так что сделайте одолжение, умерьте гордыню и держитесь возле меня. Я могу вам не нравиться. Вы можете считать меня глупой и недостойной титула, который я ношу. Но…

Я вытащила из сундука небольшой, но довольно тяжелый меч.

– У меня есть оружие.

– Аида, не поранься, – вырвалось у Хелен.

Ридж фыркнул, и торжественность момента куда-то улетучилась. А вместе с ней улетучились и вопросы о том, почему мы направляемся в абсолютно противоположную сторону от места, где Вельзевул доживал последние дни.

У причала министерства Ридж – сама галантность – помог нам выбраться и, взяв под руку растерянную Хелен, удалился, забалтывая ее какой-то ерундой. Я перехватила меч поудобнее (и снова затосковала по пистолету – жаль, не прихватила, прыгая в Стикс) и направилась в один из переулков.

– Разве мы не в министерство? – спросила Елена.

– В министерство. Но не через главный вход. Нельзя, чтобы вас видели. У стражей много вопросов к судьям.

– Какие, например?

– Зачем вы заточили единственного, кто умел запечатывать прорехи, из-за чего стражам теперь приходится дежурить в три смены и терять друзей. Как вам такой вариант?

– Может, задашь этот вопрос отцу?

– А смысл? – Я пожала плечами. – Я и так знаю ответ. Для отца гордость важнее блага Мортрума. Неповиновения детей он боялся больше, чем гибели мира, который с таким трудом построил.

– Мы выполняли его приказ. Наше решение не окрашено эмоциями.

– Вот я и говорю: вы точно не хотите объяснять это толпе уставших стражей.

Верховная не нашлась, что ответить,