Истинные (не) изменяют в марте - Мария Самтенко

лотков, но не протестуют. Убеждаю их, пересказывая смутные воспоминания насчет ухода за кошками в моем мире. Решено – завтра отправлюсь на лесопилку!

А вот интересно, остальные попаданки принесли из своего мира что-то полезное? Или у них там тоже достижение уровня «усовершенствовать кошачий лоток»?

Вечер после ужина я снова посвящаю уборке. Это еще что! По прогнозам, тут до конца недели все драить, чтобы дошло до нормального состояния. И это если меня не будут никуда вызывать, как сегодня! А потом и вовсе придется красить, ремонтировать, делать котам нормальные полочки и лежанки и все такое. Но сначала нужно, чтобы обитатели приюта ко мне попривыкли – пока на ручки идет только черно-белый Пингвин и лохматый серый Грибочек, а одноглазый Грибо разрешает себя чесать. Впрочем, я в приюте только сутки, так что не удивительно. Мазут тоже долго ко мне привыкал.

Утром я просыпаюсь от воплей Джади. Второе утро в приюте из двух! Надо же, это уже традиция. Как назло, именно сегодня я планировала отсыпаться после сдачи крови на нужды следствия часов до девяти, а не вставать в шесть, как обычно. Сейчас, правда, восемь, но все равно.

– Марианна, к тебе посыльный! С запиской от… от… да дайте же посмотреть, может, это не срочно, и она еще может поспать!..

Ага, как же. После того, как бывший карманник разбудил весь приют, я точно уже не посплю. И еще не хватало, чтобы Джади засовывал нос в мою личную переписку! А то повадился, тоже мне!

Спешно влезаю в синее сиротское платье, надеваю тапочки и бегу на первый этаж. Перепрыгиваю через кота Пингвина, оббегаю метнувшуюся просить еду Кариатиду и выскакиваю в холл.

И вижу прекрасную картину: мой очаровательный рыжий служащий стоит на крыльце и трясет, схватив за грудки, какого-то маленького усатого господинчика в синей форме!

– Джади! Поставь господина! Простите! Ох, тысяча извинений, он просто очень…

«Очень не хочет быть привратником и всячески саботирует», – додумываю я. Кажется, у нас наметилась тенденция, что Джади намерен заниматься только тем, что ему нравится. Ах, так! Ну, ничего! Дверь открывать не хочет – будет дежурить по кошачьим лоткам!

Не знаю, что насчет моего старого мира, но у нас в сиротском приюте самая грязная и мерзкая работа всегда доставалась вот таким ленивым саботажникам!

Правда, мне до матушки-настоятельницы, увы, далеко – что по характеру, что по опыту, что по весу, что по объему.

Посыльный, низкий усатый мужичок, оказывается из мэрии. Он степенно кивает, принимая мои сбивчивые извинения, и протягивает конверт:

– Марианна Одари? Письмо от мэра, лично в руки. Распишитесь вот тут, – он протягивает ведомость. – Спасибо. Прошу, следите за своими сотрудниками.

В конверте оказывается приглашение на очередной благотворительный бал в магистрате. Текст самый стандартный, набранный на печатной машинке: первого ноября, время такое-то, место-то такое-то, стоимость прохода такая-то, все собранные денежные средства пойдут на общеполезные нужды города. Ниже подпись мэра и приписка его рукой: так и так, мне как управляющей кошачьим приютом нужно быть там обязательно. Пожертвование можно не делать, но требуется одеться прилично, не отказываться от танцев и… что? «Держать себя в руках», это как вообще? Мэр что, боится, вдруг я устрою публичную истерику, если увижу там Реналя? Не дождется!

Убираю письмо в карман платья и иду на кухню ставить чайник. Нужно покормить котиков и приготовить завтрак нам с помощником. На Лиску, кстати, тоже надо что-то сделать. Она с нами, как я поняла, не ночует – спит дома, а потом идет на занятия, но после обеда точно появится.

Я успеваю дойти до кухни, и в дверь снова кто-то стучит. Запуганный перспективой возиться с лотками в одно лицо бывший карманник летит открывать. Секунда тишины и негромких разговоров, а потом снова зовут меня.

– Марианна, там опять тебя! – кричит Джади. – Лично!

– Иду!

Направляюсь в холл прямо с чайником в руках – все равно вода в доме кончилась, водопровод сломан, и надо брать в колодце. Вот попутно и схожу, возьму немного для чая, а большую емкость на кухне наполним уже после завтрака.

Подхожу к двери, выглядываю из-за плеча Джади… и у меня перехватывает дыханье.

На пороге стоит Реналь.

Глава 14

– Марианна, я к тебе, – заявляет Реналь. – Надо поговорить.

Казалось бы, раннее утро, а он одет так, словно собрался пойти на бал в городской магистрат вот прямо сейчас. В девятом часу утра! На нем светлый, с иголочки, костюмчик, такого же цвета жилет, бежевая рубашка и начищенные до блеска туфли. Волосы расчесаны на пробор, а щеки чисто выбриты по моривилльской моде – никакой щетины.

С высокого крыльца приюта видно карету за забором: кажется, Реналя, как и меня вчера, привез Айк. Но почему так рано? Это же не посыльный из магистрата. Неужели бывший жених решил заехать ко мне перед тем, как отправиться на учебу? Странно, он у нас, мягко говоря, не любитель посещать университет.

Пока я изучаю Реналя, он рассматривает меня. Ну что сказать? В день свадьбы я явно выглядела симпатичнее. Сейчас на мне синее приютское платье длиной до середины икры, тапочки на ногах и чайник в руке.

При виде чайника Реналь хмыкает, видно, решив, что я теперь всегда так вооружаюсь. Увидела изменщика и схватила, что первое под руку попалось! А я ведь просто шла набирать воду для чая, да и то не успела.

Так что бывшего жениха мне даже полить нечем!

– Марианна, надо поговорить, – настаивает Реналь.

– Я не хочу с тобой разговаривать! Убирайся! – вылетает из моих уст раньше, чем я успеваю продумать речь. – Катись к своей Виолетте!

Бывших жених морщит красивый нос, изящным жестом отбрасывает с глаз прядь волос и заявляет:

– Мари, ты думаешь, я правда тебе изменил? Глупышка, это была всего лишь проверка! Я только хотел убедиться, что ты меня любишь, а не прикидываешься.

– Правда?..

Да этого… да этого быть не может!

Реналь щурится, а я смотрю в любимые глаза жениха и, кажется, почти забываю прошедшие дни унижения и позора. Один этот взгляд – и я снова влюбленная девочка, застукавшая жениха на измене.

Мечтающая, чтобы она оказалась ложью.

Аж три секунды – пока он снова не открывает рот!

– Чистая правда, Марианна. Я всегда любил только тебя. И мы действительно истинные. А все, что случилось дальше, было нужно