Александр Бромов - Дорога к себе

— О-о-о, — разочарованно протянул маленький дракон, — опять шпионишь!

Девочка уперла кулачки в бока и сердито топнула ногой:

— Баюн, пловаливай!

— Работа у меня такая, — промурлыкал кот, — за порядком следить.

— Перезагружу, — пригрозил ашурт и неуверенно шмыгнул носом.

— Ты знаешь код доступа, юный хакер? — удивился дворецкий. — Ну-ну, — и строго предупредил. — Если сунетесь на яхту — объявлю общую тревогу. А если ваш снаряд полетит в ее сторону — вызову духов.

— Не умеешь, — пренебрежительно прищурился дракон и скороговоркой отбарабанил. — И вообще тебя никто не уполномочивал.

— Спорим? — кот вытянулся во всю длину на песке, выпустив когти.

Дети решили сменить тактику.

— А ты сейчас вызови. Пусть подстлахуют, — начала уговаривать девочка. — Баюн, ты же такая ла-апочка.

— Нет, — отрезал кот. — У меня конкретные указания на ваш счет. Но я могу позвать Хью, и он вас покатает.

— Класс! — выдохнул ашурт. — Это круче салюта. Зови.

— Разве здесь? — Ласайента огляделся и уверенно махнул рукой в сторону недалекой одинокой ивы. — Там.

Час назад прошел короткий дождь, оставивший частые крапины в пыли. Стрекотали кузнечики, дул по-утреннему свежий ветерок, но солнце уже начинало припекать, обещая еще один жаркий день. Поросшая редкими кустиками травы старая дорога петляла среди невысоких холмов, полей, виноградников и редких рощ, одним концом убегая в лощину, другим упираясь в густой лиственный лес. Справа, из-за длинного бугра виднелись нарядные крыши зажиточного хутора. Еще дальше пряталось большое село, населенное выходцами из Орхана. Оттуда как раз доносились звуки малых колоколов, созывающих жителей на молитву.

Сантилли привычно прислушался к миру, к размеренному биению его сердца. Уже сгнил когда-то сожженный лес, напитав собой корни молодых деревьев, стремилась к солнцу виноградная лоза, наливаясь соком, торопился вырасти лен, чтобы стать тонким полотном, родившийся ночью на хуторе жеребенок тыкался носом в полное вымя матери, а на придорожном пригорке давным-давно истлело мертвое дерево, так и не сумевшее дать потомства. В свое время оно пыталось вытянуть слабыми корнями живительную влагу из земли, но сил не хватило, и старик умер окончательно. Ветер и дожди постепенно разрушили ствол, солнце выжарило остатки и потеряло к ним интерес, отдав их земле. Пятьсот лет — незначительный срок для демона, но огромный для дерева.

— Провалами в памяти не страдаю, — Сантилли перекинул ногу через шею лошади и спрыгнул на землю. — Ты стоял тут, а там, — он кивнул на возвышенность у дороги и очень объемно, вплоть до перекошенного лица, изобразил корявый ствол, — стояло это.

Оби, лихо соскочивший с настоящего боевого жеребца, заливисто расхохотался, но тут же умолк под строгим взглядом отца и с интересом воззрился на Ласайенту.

Принц, нахмурившись, уставился на пригорок и мотнул головой:

— Бред. Не помню я такого.

— Слушай, монумент, ты сползать будешь или тебя за ногу сдернуть?

— Сам, — отрезал Ласайента, спешиваясь.

Мальчик ловко перехватил повод и оглянулся на отца, изогнув бровь в немом вопросе, а Лас непроизвольно подумал, что Оби взял от Сантилли намного больше, чем Тьенси. Поэтому — делаем выводы.

Перехвативший задумчивый взгляд принца ашурт многозначительно подмигнул ему и начал отвязывать от седла саженец дуба, не замечая смущения, легкой краской залившее лицо йёвалли. Тот сдул волосок с мокрого лба и по возможности невозмутимо занялся креплениями на сложенной лопате, молясь, чтобы никто ничего не заметил. Но такую ночь он повторял бы и повторял. И к дьяволу ипостась. По телу прокатила волна жара, Лас выругался про себя и заставил мысли переключиться на события прошлого, чтобы остыть и успокоиться.

— Отгони на тот лужок и поставь границу, — дал указания сыну Сантилли и уже громче продолжил, не подозревая, что сейчас помогает Ласайенте. — Я удивлен, что ты вообще что-то помнишь. Твои зигзаги даже пьяный бы не повторил.

— Меня снимут или для этого надо кого-нибудь убить? — напомнила о себе Элерин, уже успевшая и осмотреться, и повертеться в седле, и примериться к высоте, и отказаться от затеи слезть с лошади самостоятельно. — Неужели так сложно завести для меня маленькуюлошадь?

Ашурт поставил саженец и подошел к жене, но руки помощи протягивать не торопился. Некоторое время они мерялись взглядами: она, обиженно-мрачно буравя его зелеными глазами, он — иронично изогнув бровь.

— Кентавром не станет. Зря ждешь, — почти успокоившийся Лас хлопнул Оби по плечу, увлекая его за собой, забрал саженец и понес его к пню, — только время теряешь.

За его спиной раздался быстро оборвавшийся визг, неясная возня, звук поцелуя и отчетливые удары — Элерин колотила мужа по спине.

— Остальное дома, — Сантилли оторвался от мягких губ, автоматически перехватил маленький кулачок и нежно его поцеловал. — Или продолжим?

— Тащись сюда, — распорядился Ласайента, с помощью смеющегося мальчика распутывая мешковину, укутывающую корни деревца, — будешь копать. И ни слова о магах.

Когда появились Сах Ир и Риалисса, молодой дубок уже прочно обосновался на новом месте, а Элерин почти закончила расставлять посуду на разостланной недалеко от него скатерти.

— Вы здесь познакомились? — Риа, спешиваясь, пробежала глазами по лесу, по демонам, возящимся с саженцем, и нахмурилась.

— Здесь мы только встретились, — Сантилли взглядом остановил дочь, открывшую рот для нотации, и сложил вытертую лопату. — А познакомились мы десять дней спустя. До сих пор на смех пробивает.

Принц поморщился:

— О да, ты был неподражаем. Одна твоя гадостная улыбочка сотню золотых стоила, — он, передразнивая ашурта, соблазнительно улыбнулся и кончиком языка пощекотал зубы.

Тот скептически оценил мимические потуги йёвалли, неожиданно привлек его к себе и поцеловал.

— Вау, — выдохнул Оби и схлопотал легкий подзатыльник от матери. — Что я сделал?!

— Не устоял, — пояснил секунду спустя хулиганистый друг, отскакивая от опешившего йёвалли.

— Это не сложно — поменять ипостась, — Лас подтвердил слова делом, развернул белые с голубыми сполохами крылья и атаковал. Вернее, атаковала.

— Не поверишь, — Сантилли прогнулся, уходя от размытого росчерка режущей плоскости, — мне все равно, — он отпрыгнул на дорогу, разрывая расстояние, и возбужденно попрыгал на месте. — Ха! Мелочь пузатая. Чему я тебя учил? — и едва успел увернуться от выехавших из портала всадников.

— Опять пристает? — «пожалел» отца Эрри и укоризненно поцокал языком на пренебрежительную рожицу Сантилли.