Сиротка для Ледяного Повелителя - Алиса Лаврова

Из бесформенной глыбы медленно проступали плавные линии.

— Это похоже на освобождение. Как будто вы вызволяете ее из заточения, —сказала я, глядя, как проступают плечи, руки и грудь девушки.

— Только если она хочет этой свободы, — загадочно сказал повелитель, подмигнув мне.

— Все эти скульптуры тоже сделали вы? — спросила я.

— Как ты догадалась? — насмешливо ответил он вопросом на вопрос.

Я потупилась от смущения, не зная, что еще сказать, чтобы не столкнуться с его насмешкой.

— Подними голову, пожалуйста, — сказал он.

Я послушно подняла голову, стараясь не смотреть ему в глаза, хоть мне и очень хотелось. Они словно бы притягивали меня, так что я боялась утонуть в их бездонной морозной синеве и забыть обо всем.

— Расскажи мне, как тебе нравится у нас? Может быть, есть какие-то пожелания?

Сэльма не достает тебя бесконечными придирками? Никто тебя не обижает?

Сказать ему, что Гаррет приходил ко мне? Я чувствовала, что если не сделаю этого сейчас, потом может быть поздно, и мне уже никто не поверит. Хотя с чего бы мне поверили теперь? Я же видела, как он общался с повелителем, судя по всему, они как минимум приятели. Что если Гаррету ничего не сделают за его хамство, а потом он заявится ко мне снова и сделает, что захочет?

— Сэльма, — отвечала я, — даже чересчур добра ко мне, и она, и ее сестра. Все здесь относятся ко мне очень хорошо.

— Все ли? — Крастен оторвался от работы и заставил меня посмотреть ему прямо в глаза.

Я в замешательстве отвернулась, чувствуя, что еще мгновение и он увидит, что я не честна с ним.

Я услышала, как инструменты мягко легли на деревянный ящик. Несколько шагов и повелитель уже стоял рядом со мной.

Он мягко взял меня за подбородок, и я почувствовала, как его пальцы обжигают мою кожу. Я попросила огонек согреть меня, и прикосновение повелителя стало таким же теплым, как прикосновение любого другого человека.

— Ваши руки, они такие холодные, — сказала я, подняв взгляд.

— Но не для тебя, ты не замерзаешь, — сказал он с улыбкой.

— Нет, — прошептала я, — мне даже.

Я осеклась, боясь прозвучать слишком развязно.

— Тебе что? — спросил он, продолжая смотреть мне в глаза.

— Мне даже нравится, — наконец, сказала я.

— Как интересно, — пробормотал он озадаченно, убирая руку от моего лица, — Я не хочу выпытывать твои секреты, Милли, я хочу, чтобы ты была честна со мной. Кто из моих людей тебя обидел?

— Знаете, если вы уверены, что меня кто-то обидел, — упрямо ответила я, — уж лучше вы у них сами спросите.

— Что мне теперь, допрашивать каждого, кто живет в замке?

— Не нужно никого допрашивать, вы же видите, что со мной все в порядке. Я пришла на своих ногах, никто не причинял мне боли. Так что и говорить не о чем.

Повелитель какое-то время пытливо смотрел на меня, едва заметно улыбаясь.

В этот момент мысли мои метались в голове, как обезумевшие белки, я не знала, правильно ли я сделала промолчав.

— Ты удивительная девушка, и с каждым днем ты удивляешь меня все больше, —задумчиво сказал он и снова принялся за работу над скульптурой, на этот раз выбрав более тонкий инструмент.

Я вспомнила о голосе, который потребовал моего появления завтра утром в дубовой роще. Я набралась всей смелости и наглости, которые только были мне доступны.

— Простите, повелитель, есть кое кто, кто меня действительно обижает.

— Да? И кто же? — спросил он, вопросительно подняв бровь, но, впрочем, не отрываясь от работы.

— Вы, — отвечала я.

— Надо же... И чем же я тебе не угодил? — хохотнув, спросил он.

— Вы не выпускаете меня из комнаты. Я очень тяжело переношу заточение в четырех стенах.

— А сейчас ты где? — насмешливо спросил он.

— Сейчас я на улице, — я запнулась.

— Ну и чего же тебе еще? Ты на улице, мы мило беседуем, и ты жалуешься, что тебя не выпускают?

— Я бы хотела, чтобы меня не запирали на ключ, — выпалила я одним махом, предельно дерзко глядя на повелителя.

Он некоторое время смотрел на меня, а потом покачал головой.

— Я не хочу, чтобы ты убежала, девочка, это ради твоей же безопасности.

— Но разве так поступают с невестой?

Резец соскочил со скульптуры, и повелитель тихо выругался.

— Кто сказал тебе? — теперь он говорил уже без улыбки.

— Сэльма сказала мне, — ответила я чувствуя нарастающий жгучий стыд, — а это не так?

— Черт бы побрал эту старую перечницу. Болтает без умолку.

Я поняла, что совершила еще одну непростительную глупость. В который раз уже за последнее время.

— Простите, — пробормотала я, краснея от стыда, — я не знала, Сэльма, должно быть, пошутила, а я по глупости приняла за чистую монету.

Я развернулась и пошла прочь, к далекой фигурке Сэльмы, ожидавшей меня у входа на площадь. Я ругала себя всеми подходящими приличными словами, которые мне удалось вспомнить, и даже использовала парочку неприличных, яростным шепотом втаптывая по одному слову за шаг по плотно накатанному снегу.

Вдруг я ощутила, как кто-то тронул меня за плечо.

Оказывается, повелитель шел рядом со мной, а я даже не заметила.

Он улыбался, глядя на мое замешательство. Мне захотелось добавить пару ласковых слов и про него, но я сдержалась.

— Что вы улыбаетесь? — спросила я дерзко

— Не сердись, Милли, — сказал он, мягко останавливая меня, — постой же ты.

Я остановилась, толком не понимая, чего это на меня нашло и почему я так дерзко себя веду. Огонек в груди горел как факел, разжигая мое негодование и обиду.

— Вы сказали, что хотели бы, чтобы я была с вами честна, а сами насмехаетесь надо мной. Я, может быть, и вовсе не хочу быть вашей женой. Вы купили меня как рабыню, ну так вот и используйте как положено. Я не виновата, что ваши близняшки выдумывают небылицы.

Я стояла и сердито дышала. Весь доступный мне запал негодования иссяк, и