Замуж не напасть - Антонина Циль

жрецам, — пожал плечами Тони. — Если ночевальня при храме будет переполнена, посплю у них во дворе. Сейчас тепло уже, а нежить там не бегает.

Мальчишка сладко зевнул.

— Давай сделаем так, — предложила я. — Ты поспишь у меня, только сначала вымоешься как следует.

— Не, — обиженно поджав губы, покачал головой Тони, — вы это из жалости. А меня жалеть не нужно, я сам о себе забочусь.

— Вовсе нет, не жалею я тебя, — с невинным видом запротестовала я. — Мне просто нужен помощник. Гульку надо покормить, часа через три. Если оставить ему кашу – а мне уйти надо – он ее всю сожрет. Ему пока столько нельзя, желудок не примет. Вот ты мне и поможешь, в обмен на отдых и на ночевку, если согласишься переночевать. Покормишь пса по расписанию и во двор выведешь.

Такая идея понравилась Тони больше. Особенно его впечатлила возможность помыться. Честно говоря, пахло от малыша далеко не розами, и он сам этого стеснялся.

Мы ударили по рукам. Я поспешила в лавку за вторым пучком нитей, а Тони остался на хозяйстве.

По дороге назад я зашла в лавку старьевщика. Выбрала рубашку, жилет, штаны и ботинки – не новые, но чистые и крепкие.

Придя домой, я приоткрыла дверь в спальню и полюбовалась чудесной картиной. Тони спал, приоткрыв рот. Оказалось, что волосы у него не темно-русые, а светлые, как спелая пшеница.

Дел у меня было по горло. Я отправилась в сарай и начала разгребать скопившуюся в нем кучу мусора. Нашла странное дерево в разбитой кадке. Оно давно упало на земляной пол, и некоторые его стебли умудрились в нем укорениться. Тщательно выкопав растение (перепачкавшись в его вязкой прозрачной смоле), я пересадила его в глиняный горшок, найденный на полке, и потащила в дом.

Тони, видимо, не услышал, как я вернулась, и, покормив Гульку, отправился выполнять свои заказы. Впопыхах он забыл у меня перчатку. Я водрузила горшок с растением на подоконник в кухне и занялась ужином.

Тони не вернулся ни к вечеру, ни ночью. Я постоянно подходила к окну и вглядывалась в темноту сада, надеясь, что если малыш задержался, у него хватит смекалки переждать у жрецов или в другом безопасном месте. В конце концов, наверное, я волнуюсь зря: мальчишка все-таки абориген, а мобильные телефоны, чтобы позвонить и предупредить, здесь еще не изобрели.

Чтобы немного отвлечься, я занялась перчаткой Тони. Устроена и усилена она была очень просто: магические нити проходили от кончика пальца к запястью через люверсы, а потом зажимались тонкими пластинками – по моим предположениям, серебряными.

Сама перчатка производила впечатление вещи добротной и дорогой: отлично выделанная кожа, изящная фурнитура. Тони хорошо за ней ухаживал – чистил и чем-то смазывал, чтобы кожа не растрескалась. Видимо, для мальчишки эта был самый ценный предмет в его жизни.

Вооружившись дамскими ножничками, я перенизала нити, вытянув старые, высохшие и рвущиеся при прикосновении. Свежие нити спаялись у запястья, и я прижала кончики пластиной. Медленно, но верно струны наполнились легким сиянием. Это было довольно странно, ведь нежити поблизости не наблюдалось. Я даже проверила реакцию артефакта на Гулю. Нет, это был не пес, при приближении к нему перчатка продолжала излучать ровный розоватый свет и не меняла оттенок.

Спала я ужасно, все время казалось, что кто-то стоит у окна. Утром, едва раскрыла глаза, побежала на рынок. Никто не знал, куда делся Тони, его не видели со вчерашнего дня. Но внезапно у прилавка тетушки Виллы появилась немолодая тэньяра. Она принялась возмущаться, что так называемый курьер взял у нее деньги на покупку, но заказ так и не доставил.

Я отвела женщину в сторону и подробно ее расспросила. У нее, как и у меня, была договоренность с Тони, но, получив оплату, мальчик не вернулся. Тэньяра продолжала громогласно костерить «обманщика», и я отдала ей деньги за ее заказ.

Я была уверена, что с Тони что-то случилось. Ну не мог он обмануть заказчицу! Он только-только занялся новым делом и был полон энтузиазма и желания работать!

Заболел? Попал под копыта лошадей? Был атакован нежитью? В голову лезли самые ужасные предположения.

Прошли сутки, и я собиралась с утра обратиться в местный аналог полиции – жандармерию. Идти туда вечером и раньше, чем через два дня после пропажи человека (мне это напомнило наши законы), было бесполезно, поэтому я изнывала от беспокойства. Что-то подсказывало, что жандармы не придут в восторг от моего заявления. Кому нужен беспризорник, еще и воришка?

Если бы у меня были связи! Друзья! Но ими я еще не обзавелась.

Тем временем Гулька понемногу восстанавливался. Правила совместного проживания он понял и безоговорочно принял. Выгуливал сам себя в саду, прихрамывая. Потявкивал на соседей, но без фанатизма. Раны не загноились и почти затянулись. Пес слегка округлился и выглядел довольным.

Вечером прилетела гарпия.

— Сидишь? — мрачно прокаркала она. — А там твой пацаненок у гильдейских в подвале мается.

— Где? Почему? — встрепенулась я, подскочив на ступеньках крыльца.

— В наказание, за дер-р-рзость!

— Что он натворил? — от паники задрожали ноги. О нравах и законах местных Гильдий я была наслышана.

— То и натворил. Посмел собственное дело начать, разрешения не попр-р-росивши!

— Где эти подвалы?! — рявкнула я так громко, что Гулька навострил уши.

— А кто их знает! У Гильдий много мест, р-р-разных… тайных! У каждой – свои.

Я схватила со стола перчатку и сунула под нос Гуле:

— Нюхай, след!

— Ага, нашла себе ищейку, — издевательски заперхала «ворона».

Но пес рявкнул на нее так громко (и обиженно), что гарпию снесло с ветки плотным потоком из его пасти. Как ни странно, она не обиделась, а, вернувшись на яблоню, покряхтела и с уважением пробормотала:

— Борур. Рык магический. Повезло тебе, приезжая.

Пес тщательно обнюхал перчатку и, хромая, побежал к калитке. Я на всякий случай прихватила нить и кусок веревки. Но Гуля не собирался сбегать – он шел по следу.

Что я буду делать, когда найду Тони, я понятия не имела. По обстоятельствам. Попробую выкупить мальчика, деньги – главнейший инструмент дипломатии, это я еще по моему родному миру знала.

В какой-то