Татьяна Алферьева - Замуж в другой мир (СИ)

Я застонала. Нет в мире совершенства, даже в чужом. Неужели мужчины везде одинаковы? «Я больше не люблю тебя, но как сексуальная партнёрша ты меня устраиваешь» — примерно так заявил мой бывший перед расставанием. Эжени мне не жалко, но от Рена я ожидала большего благородства. Не знаю, что он должен был сказать или сделать в данной ситуации, чтобы последовало продолжение, но ни в коем случае меня не разочаровывать.

— Интересно, что и чему не мешает? — выпутываясь из мужских объятий, насмешливо поинтересовалась я. — Предлагая массаж, я имела в виду только массаж.

Демонстративно поднявшись на ноги, я сделала два шага назад, прочь от кровати.

— Нельзя же так разжечь мужчину, а потом бросить, — попытался вразумить меня Рен. Тонкая шелковая ткань халата, вздыбившаяся на «самом интересном месте», подтверждала его слова.

— Ну, если невтерпёж, можешь навестить Эжени. Думаю, она не будет против, — с наигранным сочувствием в голосе предложила я.

— Но хочу-то я не её, а тебя, — не сдавался Рен. Думал он сейчас явно не головой, а тем, что ниже. — Ты, кстати, тоже…

— А вот и не тоже, — с усмешкой бросила в ответ. — Я себя не хочу. Это было бы уже извращением или нарциссизмом. Я хочу есть.

Не давая больше селестину никаких шансов продолжить начатое, я подошла к стене и дёрнула ленту звонка для вызова слуг.

Глава 8

Как же хорошо сидеть рядом с горящим камином в тепле и уюте, когда за окном идёт дождь. Явившемуся слуге я приказала принести нам поесть и попить. Быстро справившийся с собой Рен тоже был не прочь подкрепиться. Несмотря на устроенный мной облом, он не дулся или же делал вид, что не дуется. Даже сподобился на комплимент в мой адрес:

— У тебя волшебные руки.

Я кивнула, давая понять, что услышала и приняла к сведению. Глядя на танцующие язычки пламени, вслушиваясь в барабанную дробь дождя по потолочному окну (оно у них должно быть из бронированного стекла, не иначе), я размышляла над тем, что делать дальше.

— Иди сюда, — позвал Рен, когда стол был полностью сервирован, а слуга удалился, снова оставив нас наедине.

— Сам иди сюда, только тарелки прихвати, — лениво отозвалась я.

Чтобы лучше думалось и отдыхалось, расположилась я на полу, благо местные наряды позволяли сидеть, удобно подобрав под себя ноги. Дома я часто, приходя с работы, на несколько минут вытягивалась горизонтально прямо посреди гостиной. Отчего-то это помогало привести в порядок и тело, и душу. Я выбрасывала из головы ненужные мысли и перечисляла про себя все благословения, которые я имею в жизни. После подобного релакса, существование вновь наполнялось яркими красками и улучшалось настроение. Да и физически я ощущала прилив сил, и, несмотря на поздний час, была способна переделать уйму домашней работы, если таковая имелась.

Рен не соблазнился сомнительным удовольствием сидения на полу, пусть и на мягком толстом ковре, но тарелку принёс, с горой самой разнообразной снеди.

Совместная трапеза располагает к приятному общению. Никогда до этого мы так непринуждённо не разговаривали. Я расспрашивала Рена об Экзоре. Меня интересовало всё: и другие народы, которые населяли этот мир, и животные, которые здесь обитали, и обычаи Рантмара и многое-многое другое. Рен оказался прекрасным рассказчиком, слушать его можно было бесконечно. Иногда я забывала о еде и, вообще, о том, где нахожусь. Интересно, когда он, как наместник толкает серьёзные речи, его голос также завораживает?

Об Эжени и Эле мы на время забыли, поняв, эта тема нас обоих слишком сильно «возбуждает». Беседа могла бы продолжаться бесконечно, вопросов у меня было очень много, но Рен мягко закруглил разговор, сообщив, что нам обоим необходимо выспаться перед балом.

— Опять бал? — отчаянно зевнула я, ставя пустую тарелку на стол. Двигаться было лень, а ведь надо ещё и до своей комнаты дойти, раздеться, умыться…

— Балы будут устраиваться каждый вечер в течение всей праздничной недели, — обрадовал меня муж. Он тоже заметно клевал носом.

— Ужас, — честно прокомментировала я. — Не надоест? Мне уже неохота, тем более, там опять будет Элларион.

— Я постараюсь свести ваше общение к минимуму, — пообещал душка Рен. — Давай спать.

Он поднялся с кресла и направился в сторону кровати.

— Вызови кого-нибудь, пусть проводит меня до моей спальни, не хочу снова повстречаться с кейсером в коридоре наедине, — попросила я. — Боюсь, после того, что я исполнила на игре, он забудет обо всех своих экспериментах и свернёт мне шею.

— Оставайся здесь, — предложил муж. Не игриво, не двусмысленно, а на полном серьёзе.

— Но-но! — усмехнулась я. — Давай оставим всё как есть: не будем превращать наш фиктивный брак в настоящий.

— Предлагая остаться, я не подразумевал ничего такого, на что ты намекаешь, — невинно пояснил муж.

Он стоял рядом с кроватью, в этом обалденном шёлковом струящемся халате, который не скрывал, а наоборот подчёркивал достоинства его фигуры. И я уже привыкла к его алым глазам и тёмной коже, не говоря о волосах, глядя на которые у меня чесались руки запустить пальцы в густые длинные пряди. Ещё чуть-чуть и я буду считать красавца-селестина своей собственностью и начну ревновать его к Эжени. А времени-то прошло совсем немного, что-то будет дальше…

Я подошла к Рену, не церемонясь, обхватила за талию, прижалась к нему вплотную и ощутила, как по телу мужчины пробежала неконтролируемая дрожь.

— Говоришь: ничего такого? — с чувственной хрипотцой в голосе произнесла я, глядя селестину в глаза.

Рен тут же потянулся ко мне, но прежде, чем его руки успели крепко обнять, я со смехом вырвалась и отступила к двери.

— Что и требовалось доказать.

Я решила не дожидаться провожатых и поспешила выскользнуть из комнаты, прежде чем Рен хоть что-то сказал в ответ.

На этот раз обошлось без неожиданных встреч. Я спокойно добралась до отведённых мне апартаментов, с помощью Клоу разделась, умылась и легла в постель. Однако уснуть не удалось. Сейчас, когда ничего не происходило, когда я осталась одна в тёмной комнате, мне стало невыносимо тоскливо. Тут же подкрались тщательно скрываемые до этого от самой себя слёзы. Мысли о Саньке, о родителях, о доме никогда не покидали меня. Они были как глубокая заноза, которую невозможно вытащить, но о которой нельзя и забыть, так как боль от неё, хоть и терпима, тем не менее, постоянна. Флирт с Реном, вражда с кейсером, контры с Эжени, бал, дуэль, даккер отвлекли меня, не дали впасть в пучину депрессии. И вдруг тишина…Тишина подземельной комнаты. Дождь прекратился, и снаружи не доносилось ни звука. Стекло было всё-таки очень толстым. Я была одна и мрачные мысли мощным потоком снесли весь мой боевой настрой. Подушка тут же стала влажной. Представляю, как я буду выглядеть на балу с красными от недосыпа и слёз глазами. Ну, что за натура! Даже в такой ситуации я умудряюсь переживать о своей внешности!