Горничная немого дома - Ольга Сурмина

из верхнего окна. Прикидывал взглядом, стоит ли стричь кустарник, и всякий раз приходил к выводу, что еще рано.

Ему нравилось, когда сад был чуть-чуть не причесан. Чуть-чуть неказист, и буйно разрастался туда, где его уже не должно быть.

Иногда он щурился и оборачивался, но потом снова возвращался взглядом к двору.

- Как думаешь, нам нужен бассейн? — В итоге выдал хозяин, рассматривая «снегопад» обильного цветения. — Нужен или нет? Можно выкупить еще сотню метров впереди, и заняться этим. — Он, все же, отошел от окна. Прошел внутрь кабинета, и оперся на стол. В его рабочем кресле, подперев голову рукой сидела девушка, и часто щелкала мышкой перед монитором компьютера.

- Любишь плавать? — Она подняла на мужчину голубые глаза, чуть-чуть улыбнулась и встала. Тут же распрямились складки на плотном, ярко-синем платье на толстых лямках, которое легко закрывало колени. — Не знаю, смогу ли я плавать, и кода теперь смогу. — Нона вышла из-за стола, как-то напряженно глядя вниз.

- А почему нет? - Рик удивленно вскинул брови. — Я где-то читал, что беременным вообще рекомендуют плавать. — Он со странной улыбкой наклонился, затем коснулся лба жены своим лбом, приобнял её и прикрыл глаза. — У тебя такое растерянное лицо. Все в порядке? Тебя что-то тревожит?

- Да нет. — Вздох. Она сомкнула веки, затем положила голову мужчине на грудь.

Стук сердца. Частный, слышный даже сквозь мышцы, ребра, и белую рубашку.

Настолько частый, словно человек, что стоял рядом с Ноной, много лет решался пригласить её на первое свидание и, вдруг, решился. Словно они не были два года женаты, и не ждали ребенка через семь с половиной месяцев.

- Иди сюда. — Холгарт тепло, мягко улыбнулся, и начал задирать жене сарафан.

Прохладные, сухие губы коснулись лба, отчего она вздрогнула, но тут же выдохнула. Вздрогнула, скорее, от холода, нежели от его действий. Его руки скользили по телу, чуть его сжимали, забирались под хлопковые трусы. Нона сдвигала брови, и отворачивала в сторону покрасневшее лицо. Внизу что-то, начинало приятно потягивать, но нервный взгляд бесконтрольно носился по кабинету.

- Что тебя беспокоит? — Взгляд мужчины становился то ли грустным, то ли пытливым. — У тебя все написано на лице. Скажи мне, в чем дело?

- Рик. - Девушка опустила глаза. — Девять месяцев... довольно долгий срок.

Растяжки, живот, и все прочее. Я... буду тебе нравится такой? Мне неловко думать о том, как будет выглядеть мое тело. Неловко, и страшно. Ты собираешь мои фотографии, но после беременности я буду выглядеть не так, как до. Поэтому...

- Ты переживаешь из-за этого?! — Холгарт вскинул брови. — И только-то? Боже. – Он широко улыбнулся, затем чуть склонил голову. - Думаю, тебе пойдет округлый живот. Это красиво. А еще. — Молодой человек нагнулся, и прошептал на ухо. – А еще каждый раз, когда я буду на него смотреть, я буду думать о том, чье потомство ты носишь. Ты не представляешь, насколько приятна эта мысль. А растяжки, и все прочее... это будут твои растяжки. На твоем теле, и я буду их любить вместе с тобой. Не уверен, что смогу смотреть на тебя по-другому, даже если завтра у тебя вырастет третья нога. А тут такая мелочь. Не стоит ни секунды твоих переживаний, правда.

Она подняла голову, и раскрыла глаза. Румянец на щеках становился все больше, сосудистой сеткой расползался на уши, шею.

- Я... мне... - Нона неловко отвела взгляд в сторону.

- Больше скажу. Я жду, пока у тебя появится этот живот. Можно будет его погладить, а всем в поместье будет видно, что у меня беременная жена. — Молодой человек зажмурился. — Я люблю тебя. Вспоминай об этом, если когда-то решишь, что мне в тебе может что-то не понравиться. — Он приподнял девушку, и осторожно прижал к себе. Зарывался носом в светлые, мягкие волосы, чуть-чуть улыбался, и тяжело дышал. - Пойдем в спальню? На ранних сроках, думаю... все еще можно. На поздних... уже с осторожностью.

Она кивнула, и чуть приобняла мужчину в ответ.

Теплый. И пахнет... как всегда. Собой. Казалось, этим запахом пропиталось все вокруг. Спальня, одеяла, кровать, и даже кабинет, в котором Нона сейчас стояла. За окном пролетали розовые лепестки. Стучало сердце.

Знакомый звук, который успокаивал. И оставлял сладкое, тянущее чувство внизу живота.

- Так что, нам нужен бассейн? — Рик сдвинул брови. — Это полезно. И я ни разу с осени не видел тебя в купальнике. А так будет возможность делать это чаще. —Взгляд становился пристальным.

- Не знаю. — Девушка рассеяно пожала плечами.

- Давно пора. — Вновь улыбка. - Ну что, идем?

- Да. - Она прикрыла глаза.

Казалось, стук его сердца до сих пор раздавался у нее в висках. Её сердце в ответ сжималось, но больше не болело. Практически никогда. Лечение было очень успешным, ведь муж берег жену от любых стрессов. Стрессов, которые сильнее всего разъедали сосудистую систему. Раньше.

Разве имело значение, сколько на лице, с возрастом, появится морщин? Будет она набирать вес или сбрасывать, и какие на теле появятся шрамики от родов? Разве имело, если это все еще будет она? Будет все так же смотреть. Так же прикрывать глаза, и отворачивать голову чуть в сторону. Подпирать рукой щеку и поднимать одну бровь. Слово «Она» было для Рика комплексным определением. Тембром голоса, взглядами, частотой дыхания, эмоциями. Мимикой и жестами. Чем-то знакомым, любимым, родным. Настолько близким, насколько близким для человека ‘был его любой внутренний орган. Как можно расстаться с органом? А никак.

Никогда.

Ветер продолжал гонять дождь из лепестков.

Прохладный, пасмурный апрель существовал внутри роскошного сада автономно, серо, но светло. Про огромный особняк ходили разные истории, мол, там мучаются беспокойные призраки, или что живет там проклятый дух старого хозяина-домовладельца, и его печальная память отталкивает всех на многие и многие километры. Однако, эти сказочники забывали, что в жизни многие люди стали намного страшнее бестелесных приведений.

Страшнее. Нона погладила по щеке мужа, и тот продолжал улыбаться. Кто-то его боялся? Их дело. Их проблемы. Девушка смотрела перед собой, и видела самого мягкого и заботливого человека на земле. А остальные... пусть.

Легенды всегда останутся легендами.