Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги

Ознакомительный фрагмент

Так что среди малышей, рожденных в таких семьях, рыжеволосых не было совсем. В принципе. Этот рецессивный ген не выдерживал конкуренции с сильной кровью других народов, и если даже у пары рождался ребенок человеческой расы, волосы его были любого оттенка, кроме рыжего.

Заинтересовавшись этой темой, я стала копать дальше и с большим интересом узнала, что, оказывается, ген, отвечающий за голубой цвет глаз, тоже рецессивный. Так что в большинстве случаев рыжеволосые люди рождаются зеленоглазыми. Зато не могло не радовать наличие у меня двух доминантных признаков: веснушек и вьющихся волос. Лично мне и то, и другое в себе нравилось.

Открыв рот от изумления, я рассматривала голограммы-иллюстрации представителей разных народов. Изучить такой объем информации сразу было невозможно, я это понимала. Поэтому пока пролистывала, чтобы хотя бы внешне научиться их различать. Интересно, какой расы Сентар? А Майки? У Дока отличительной особенностью являлись короткие щупы-локаторы на висках, а вот Майки выглядел почти как человек. Светло-карие глаза, коричневые волосы, симпатичное открытое лицо, только вот на пальцах рук у него по четыре сустава и кончики ушей не округлые, а немного заостренные. Кстати, вот такие четырехсуставные пальцы встречались у многих народов. Уж не знаю, чем руководствовалась эволюция на их планетах. По мне – так это ужасно неудобно.

Следующими были ниоки, выходцы с Керакато.

Но только я начала читать, как что-то пиликнуло, входная переборка отъехала, и в мою каюту решительно вошел командор.

– Элишше! – сухо поприветствовал он меня.

– Командор! – отозвалась ему в тон и, встав с кровати, одернула футболку.

– Ты не одета, – констатировал он, оглядев меня.

– Да, – ответила безэмоционально. Что еще тут скажешь?

А этот ушастый тип опять начал принюхиваться. Нет, ну это уже просто наглость и хамство!

– По вашему приказанию я повторно приняла душ, еще раз промыла волосы и сменила одежду, – ядовито сказала, глядя на черный мохнатый хвост, который постукивал хозяина по ноге.

– Я не отдавал такого приказа. Но тем не менее от тебя все равно пахнет.

– Ну извини… те! – И все-таки посмотрела ему в глаза. – Я ведь живой человек, а не пластиковая кукла без запаха. От вас, знаете ли, тоже не цветочками пахнет. Но я же молчу.

На самом-то деле от командора пахло приятно. Тонкий, горьковатый запах одеколона хорошо ему подходил. Но ведь правда же – не цветочный аромат!

У мужчины приподнялись брови в намеке на удивление, но я, насупившись, не отводила взгляда.

– Оденься!

– Да с удовольствием! – проворчала тихонечко, достала из шкафа необъятный комбинезон и ушла с ним в душевую.

Там натянула его на себя вместо футболки, закатала брючины и рукава, чтобы они не волочились, и вернулась в каюту. Нате, любуйтесь! Желали видеть меня в этом черном огромном кошмаре? Получите!

– А почему не в том твоем ужасном балахоне? – хмыкнул ниоки, оглядев мою субтильную фигуру. Прошелся взглядом по закатанным толстыми валиками рукавам и штанинам. Полюбовался на пояс, болтающийся где-то в районе паха.

– Вы же сказали, что от меня воняет. Я платье постирала. Оно еще сохнет, чтобы точно весь запах ушел, – независимо заявила и одернула комбинезон.

– Я не говорил, что воняет от платья, – невозмутимо заявил этот… хам! – Я сказал, что от тебя пахнет.

Я зыркнула на него, но промолчала.

– Как ты устроилась? – сменил он тему. – Есть жалобы?

– Есть, – тут же согласилась я.

– Слушаю! – Он прошел без приглашения и уселся на стул, стоящий у стола.

– Меня до сих пор не покормили. Из-за вашего приказа я не могу выйти из каюты, а сюда мне тоже ничего не принесли. Между прочим, даже работорговец не морил нас голодом, – добавила с обидой и тоже села, но на койку.

– Ты что, весь день ничего не ела? – Вот тут в его голосе появилось искреннее удивление.

– А как бы, интересно, я поела, если меня заперли?! – возмутилась я. – Хорошо хоть вода в душевой есть. Вот ее и пила весь день. Это негуманно вообще-то – морить человека голодом. И нечеловека тоже… негуманно, – добавила, заметив движение его хвоста.

– Это недоразумение, приношу извинения. Полагал, что Док накормил тебя еще в медотсеке, а сам я освободился только сейчас. И кстати, тебя не запирали. Ты могла выйти в столовую, хотя я и не приветствую твои хождения по кораблю. В твоих же интересах, – пояснил он и, считая инцидент исчерпанным, пододвинул к себе раскрытую тетрадь, лежавшую на столе.

С интересом рассмотрел портрет Майки, потом Дока, затем пролистал страницы назад и… По лицу мужчины пробежала непередаваемая гамма эмоций, а я почувствовала, что заливаюсь краской. Ой, как стыдно-то! Сейчас что-то будет! Наверное, выполнит свое обещание и выкинет меня с корабля в открытый космос.

– Ты талантливый художник, – спокойно поведал он мне. Лицо его снова стало бесстрастным, только в глазах мелькали искорки смеха, и я с облегчением выдохнула. Кажется, казнь отменяется.

– Извините, – буркнула и опустила взгляд, ощущая, как полыхают щеки и уши.

– Рисунок я заберу. Не возражаешь?

М-да, попробуй тут скажи слово против! Командор, не дожидаясь моего ответа, аккуратно вырвал листок со своим изображением из тетради, сложил и убрал в карман.

– Не возражаю. Я еще нарисую, – сказала мстительно, не глядя на него.

Наверное, мне показалось, что раздался тихий смешок.

Ниоки ничего не ответил, так что, просидев почти минуту в гнетущей тишине, не зная, куда деваться от стыда, я решила перевести тему:

– А в каюте Майки меня все-таки запер. Я не смогла открыть выход из нее.

– Иди сюда! – Брюнет встал, подошел к панели управления на стене и обернулся ко мне. – Что из этого ты уже освоила?

– Свет, утилизатор, вот эту штуку – полагаю, это чистка для одежды – и полочку над столом, – пояснила, указывая пальцем на соответствующие кнопки. – Остальные побоялась нажимать, так как на них ничего не написано, а что обозначают эти символы, я не знаю.

– Майки получит сутки дежурства вне очереди, – флегматично обронил командор. – Он должен был учитывать, что сама разобраться ты не сможешь и тебе необходимо все показать и объяснить.

– Да… – попыталась я заступиться за парня, но, увидев взгляд зеленых глаз с вытянувшимися в щелочку зрачками, быстро заткнулась.

– Смотри сюда и запоминай! Открывается вот так…

Итак! Оказывается… В каюте еще имелись: коммуникатор, робот-уборщик, дополнительный стул, выезжающий из стены, и… иллюминатор. Точнее, не иллюминатор, а экран, на который передавалось изображение извне или одна из множества заложенных в память программ. Как же я ему обрадовалась, не передать. О чем и заявила, воскликнув: