Мне тебя навязали - Лариса Петровичева

– Пошли отсюда вон, курицы, – посоветовала Адемин, удивляясь собственной смелости, и девушки, не сводя с нее глаз, отступили в сторону и скрылись за живой изгородью. Вдали зашелестели их испуганные голоса, и Адемин вдруг поняла, что за время их светской беседы вся промокла от пота.

– Тихо, ваше высочество, – с мольбой проговорила Динграсс. – Тихо, тихо, успокойтесь. Просто дышите ровно и оно погаснет…

– Что погаснет? – спросила Адемин, глядя на перепуганную фрейлину. Та указала куда-то на ее голову и ответила:

– Облако Харамин. Боевое заклинание. У его высочества Рейвенара такое же.

Эрик продолжал рисовать. Женщина и мальчик шли по мостику, словно живые.

.

Глава 5

– Рассказывай, мой дорогой. Я помогу тебе всем, чем смогу.

Нола считала, что любые беседы надо проводить за накрытым столом, и привела племянника в столовую. В монастыре соблюдали один из бесчисленных постов, и для настоятельницы и ее гостя приготовили целые россыпи пестрых овощей, темную рассыпчатую кашу с луком и грибами и несколько видов запеченой рыбы. Служка, похожий на призрака, положил на тарелку Рейвенара розовое филе лосося с травами, и Нола заметила:

– В детстве ты часто плакал. Чтобы перестал, тебя надо было накормить, как следует.

– Я сейчас не плачу, – с улыбкой заметил Рейвенар. Нола лишь пожала плечами.

– Но накормить-то тебя надо. Ешь! У твоего отца и близко нет такого лосося!

Рейвенар отделил вилкой несколько пластов рыбы, отправил в рот и почти не почувствовал вкуса.

– Так что твоя жена? – спросила Нола. – Ты ведь приехал поговорить о ней, верно? Что-то случилось?

Рейвенар покосился на служку – тот сразу же растаял за дверями. Оживив заклинание, которое полностью изолировало столовую, не позволяя никому подслушать их разговор, он негромко ответил:

– Мне нужно с тобой посоветоваться. Слишком много всего случилось, и я пока не решил, что делать.

Нола кивнула. Налила себе травяного чая из крошечного пузатого чайничка.

– Слушаю тебя, мой хороший.

– Все, что я тебе скажу, это тайна, – произнес Рейвенар, и настоятельница кивнула: мог бы и не предупреждать. – Итак. Вчера я заключил брак с Адемин дин Валлар. Она признанная дочь короля Геддевина. Когда мы консумировали брак, я увидел наши магические потоки… в общем, она не дочь короля. Геддемин узаконил ее, не зная об этом.

Нола вновь утвердительно качнула головой.

– И пусть никто не знает. Закон и слово короля сильнее крови. Тебе обидно?

Рейвенар усмехнулся. Обида – детское какое-то слово.

– Ни в коем случае, тетя Нола. Потому что соединение наших потоков усилило меня в несколько раз. Как бы тебе объяснить… с точки зрения магии я некий механизм, а она топливо.

Нола понимающе улыбнулась.

– Это же замечательно, мой дорогой. Вы теперь точно укрепили наш мир, чудовища не прорвутся в него.

Рейвенар презрительно скривился, как от зубной боли. Махнул рукой.

– Хочешь сказать, что ты в это веришь?

– Верю, – искренне ответила настоятельница. – И вы оба спасли всех.

Рейвенар поморщился. Ладно, пусть она верит, во что хочет. Это не имело значения.

– Она меня усиливает. Еще немного, и я разорву узы отца, – произнес Рейвенар, и Нола вздрогнула и изменилась в лице.

Она терпеть не могла брата, в открытую называя его страшным грешником, который видит свой грех и любит его всем сердцем. Но все равно он оставался ее братом, и Нола представляла, что случится с Морганом, когда Рейвенар отыщет способ освободиться.

– Дай мне слово, что не убьешь его, – потребовала Нола. – Поклянись нерушимой клятвой.

И только она одна могла это потребовать. Рейвенар вдруг увидел себя ее глазами – перед Нолой сидела смерть, ледяная и безжалостная, и настоятельница, хрупкая и смелая, смотрела в темные провалы глаз чужой погибели и отдавала ей приказ.

Только ей Рейвенар мог это позволить. Ей да еще Эрику. Остальным полагалось трястись от страха и ненависти – иногда это Рейвенару даже нравилось.

– Иногда смерть намного лучше страшной жизни, – заметил он. – Милосерднее, я бы сказал.

– Смерть единственное, что нельзя исправить, – Нола сделала глоток из своей чашки. – Поклянись, мальчик.

Рейвенар кивнул и взял со стола нож. Тупой – им и хлеба-то как следует не отрезать. Несколько раз провел лезвием по пальцам – выступила кровь, Рейвенар бросил в ее заклинание, и над темными каплями заструился дымок.

– Клянусь, что не убью моего отца, когда смогу освободиться от его власти, – отчетливо проговорил Рейвенар, и дымок обрел золотистый оттенок: клятву услышали и приняли. Если Рейвенар ее нарушит, то мгновенно отправится на тот свет.

Нола кивнула с нескрываемым облегчением. Морган на дух ее не переносил, считая фальшивой святошей, но сейчас она была рада, что сумела отстоять его.

– Ты поступил правильно, – сказала она, и Рейвенар усмехнулся.

– Заметь, насчет невыносимых мучений я не клялся.

Настоятельница вздохнула.

– Мы остановились на том, что твоя жена тебя усиливает.

Рейвенар кивнул.

– Верно. Я трахаю ее, и мои силы увеличиваются.

Ругательство в святых стенах доставило ему мгновенное злое удовольствие. Но тетка и бровью не повела – она принимала Рейвенара таким, каков он есть.

– Кажется, я знаю, о чем ты хочешь поговорить. Как сделать так, чтобы твоя вещь не сломалась. И служила тебе как можно дольше.

Рейвенар улыбнулся.

– Ты всегда меня правильно понимала, тетя Нола.

Настоятельница вздохнула.

– Если бы я все-таки смогла забрать вас с Эриком, вам обоим было бы намного легче. Ты бы принял простой факт, что люди не вещи.

– Я это понимаю, – ответил Рейвенар, чувствуя тяжелое нарастающее раздражение. Откуда только взялось? В монастыре ему всегда было спокойно, здесь даже дышалось легче, но теперь тяжелое тупое чувство поселилось и росло в душе.

– Понимать не значит принимать, – сказала Нола. – Знаешь, что? Для начала сделай ее своей союзницей. Не жертвой, не вещью. Человеком, который добровольно пойдет рядом с тобой, рука об руку.

Она помолчала и добавила: