Песнь Отмеченной (СИ) - Гейзер С. М.

Кас сделала глубокий вдох, пытаясь извлечь что-то похожее на храбрость из глубин груди. Она уже освоилась с мыслью, что ее друзья пойдут с ней, и теперь не особо жаждала встречи с Даркхэндом наедине — особенно после того, как их последняя личная встреча закончилась довольно… сумбурно.

В некотором смысле он был рожден из насилия; его прозвище пошло из-за его правой руки, которая была изуродована и навсегда обуглена магией божественного Огня. Ходило множество легенд о том, как появились ожоги, но самая распространенная из них брала свои истоки из несчастного случая: недавно построенный мост рухнул в каньон, увлекая за собой десятки людей. Его брат и сестра погибли в том несчастном случае. Несколько дней спустя его родители покончили с собой в пламени, созданном их собственной магией. Пламя, охватившее их и их дом, должно было поглотить и их единственного оставшегося ребенка.

Но не поглотило.

Потому что магические способности Даркхэнда, как утверждала история, выбрали этот момент, чтобы проявиться как никогда раньше: он разогнал огонь, приближающийся к нему, движением одного запястья, а затем вышел из горящего дома, не оглядываясь.

Таким образом, его история, на ее взгляд, слишком перекликается с историей Кас: родители, обезумевшие от болезни и горя, прибегли к насилию, чтобы попытаться преждевременно прекратить свои страдания. Она избежала жуткого конца своего дома, как и Даркхэнд, но не без шрамов. Так что она лучше других знала, каково это — таскать на себе груз подобных вещей.

Но его трагическая предыстория все еще не полностью оправдывала тот факт, что он был абсолютным и законченным ублюдком.

По коже побежали мурашки, как только она вошла в дом. Так было всегда, независимо от того, как сильно она пыталась настроиться против этого места.

Даркхэнд склонился над столом в углу гостиной, разговаривая с женщиной с вьющимися волосами и нервными глазами. Едва увидев человека, который вошел в его дверь, он поднял палец, чтобы заставить нервную женщину замолчать.

— Касия, — даже с другой стороны тускло освещенной комнаты она могла видеть вспышку его кривой улыбки. — Чем я обязан таким удовольствием?

Он подошел ближе, оказавшись в ярком пятне света от камина. То же божественное пламя, некогда окутавшее его руку и оставившее ее почерневшей, также поцеловало его лицо, оставив менее ужасный, но все же очевидный след разрушения на правой его стороне. Это не испортило кожу полностью; просто заставило части ее странно блестеть, когда на них падал свет.

Кас не стала тратить время на любезности. Она достала браслет из мешочка на поясе и протянула ему.

— Я принесла кое-что, что, думаю, может тебе понравиться.

Он быстро, но осторожно выхватил его из ее рук, так, что она подумала о птице-граче, которая только что заметила что-то блестящее. Мгновение он с интересом разглядывал ее, а затем поднес блестящую вещицу поближе к камину, чтобы получше рассмотреть. Пламя в камине становилось все больше и ярче от одного лишь небрежного взмаха его руки.

Кас наблюдала за ним. Она напрягалась немного больше каждый раз, когда чувствовала движение, потому что даже с ярко пылающим камином здесь все еще было слишком темно; она насчитала по крайней мере еще троих рядом, но ей все время казалось, что она видела больше в углах комнаты. Так что, в конце концов, это не было приватной встречей.

Еще хуже.

Она явно была окружена.

— Хорошая вещичка, — в конце концов заключил Даркхэнд, подзывая одну из фигур, сокрытых в тени и бросая браслет ему в руки. Кас почти позволила себе выдохнуть с облегчением, пока он не добавил:

— Но ты все еще должна за прошлый месяц, не забывай. Так что вряд ли это покрывает долг, верно?

— Я знаю, что это не покроет все, но…

— Но ты здесь, чтобы выпросить больше.

Он устроился в одном из кресел перед камином, закинул лодыжку на колено, откинулся назад и подпер подбородок рукой. Он жестом пригласил ее сесть в кресло напротив.

Она так и сделала. Напряженно села на самый краешек подушки кресла, и в то же время убедившись, что хорошо знает, где точно расположен кинжал у ее спины и Огненный кристалл в кармане, пытаясь незаметно следить за каждым мельчайшим движением вокруг нее…

— Именно поэтому ты здесь, не так ли? — спросил Даркхэнд. — Полагаю, не потому, что скучала по моему красивому лицу.

— Я…

— Продолжай. Давай послушаем твою слезливую историю.

Она прочистила горло.

— Ты уже знаешь эту историю, Савиан. Асре нужно больше Призмовых цветов, которые существуют только глубоко в Промежутке, и ты знаешь, что у меня нет средств, чтобы отправиться туда и собрать их самой. Это самоубийство для кого-то вроде меня — или даже тебя — пытаться пробраться в те земли.

Единственными людьми, которые могли потратить столько времени, сколько требовалось, чтобы собрать наполненные магией растения, или кристаллы, или что-нибудь еще из Промежутка, были те, кто сделал из этого свою работу. Люди, у которых было соответствующее дорогостоящее оборудование, и которые годами тренировались, чтобы справляться с различными нестабильными энергиями этой области.

— Но у тебя есть контакты, которые часто приносят добычу из этих мест, — продолжила Кас. — Я знаю, что они у тебя есть.

— Да. Но для моего бизнеса было бы плохо продолжать отдавать тебе любой из трофеев практически даром, учитывая, что я должен платить своим дорогим поставщикам.

— Скоро мне заплатят большие деньги, и я…

— Ты говорила то же в прошлом месяце, — вздохнул он. Принял дымящуюся кружку с чем-то от женщины, с которой разговаривал ранее, а затем сделал большой глоток, прежде чем снова обратить свое внимание на Кас. — Похоже, в последнее время не так много прибыльных рабочих мест? Я начинаю думать, что печально известная Грейторн теряет хватку.

— Нет, — отрезала она.

— Но, говоря о хватке…

Он поставил кружку на стол рядом с собой и немного наклонился вперед, поставив оба своих ботинка прямо на пол и положив локти на колени. Его тень вытянулась вдоль задней стены, в то время как глаза блуждали по ней.

— Я, разумеется, всегда открыт для альтернативных способов оплаты.

Она нахмурилась.

— Это означало бы переплатить долг, и, боюсь, я этого не сделаю. Плохое дело, ты же знаешь.

— Ты действительно думаешь, что стоишь больше, чем огромная сумма, которую ты мне должна?

— Да. И уверяю тебя, ты не можешь позволить себе то, чего я на самом деле стою.

— Может, и нет, — он мрачно усмехнулся, снова откидываясь на спинку стула. — Но я уверен, что мы можем заключить какую-нибудь сделку, если хорошенько постараемся.

— Или, возможно, мы можем пропустить всю эту прелюдию, и я просто перережу тебе горло, — сказала она со сладкой улыбкой. — Поскольку мы оба знаем, что в конечном итоге этим и кончится между нами, верно?

Он рассмеялся.

— Вряд ли, любовь моя. По крайней мере, не получив взамен несколько порезов.

Она не сводила с Даркхэнда, но снова боковым зрением заметила движение… Слишком много движения. Слишком много людей.

Она была дурой, согласившись прийти сюда одной.

— А мои люди известны тем, что умеют оставлять глубокие порезы. Без ограничений.

Даркхэнд больше не смеялся. Его губы были сжаты в тонкую линию, отчего восковая, изуродованная кожа вокруг них казалась еще более заметной в свете камина.

— Дай мне еще одну неделю.

Она постаралась, чтобы ее голос звучал скорее как приказ, а не как мольба. Судя по ухмылке, искривившей изуродованный шрамами уголок его рта, ей это не удалось.

Он поднялся на ноги.

Ее рука скользнула к кинжалу за спиной.

— На твоем месте я бы не прикасался к кинжалу.

Она застыла.

Он вытащил свое оружие, короткий меч с клинком, который запульсировал огненно-красным, когда он крепче сжал рукоять, и уставился на нее угрожающим взглядом.