Игра в Реальность. Всё по закону - Елена Райдос

Ознакомительный фрагмент

без костыля не обойтись. А кто-то просто желает облегчить себе путь, ведь нести бремя ответственности за свою жизнь бывает порой очень непросто. Вот люди и перекладывают часть этой ноши на плечи более мудрого и сильного, как им кажется, бога, а потом привыкают, и костыль уже прирастает к ним намертво, становится их составной частью.

– Знаешь, Тоха,– вклинился Вертер,– случаются травмы, после которых без костыля никак. Если ты сломал ногу, то либо сиди сиднем, либо бери костыли.

– Ты абсолютно прав,– Антон благодарно кивнул другу,– вот поэтому я и сказал, что зло – понятие относительное. Нет ничего зазорного в том, чтобы опереться на веру, когда тебе приходится туго, просто нужно помнить, что костыли – это мера вынужденная и временная. Ходить всю жизнь с костылями только потому, что когда-то у тебя была сломана нога, бессмысленно.

– Насколько я понимаю,– Тарс вскинул голову,– дело тут не только в том, чтобы сбросить груз ответственности на кого-то более могущественного. Между эгрегором и его адептом постоянно идёт энергообмен. При этом эгрегор не только питается энергией поклонения, но и может подпитывать своих членов из, так сказать, общественных запасов. В отдельных случаях эта подпитка может быть настолько мощной, что способна творить настоящие чудеса.

– Да, это верно,– согласился Антон,– правда, в этой схеме есть два неприятных момента. Первое – это то, что мощная подпитка осуществляется эгрегором не потому, что адепт о ней попросил, а потому, что самому эгрегору это понадобилось по каким-то причинам. То есть инициатива остаётся за эгрегором, как бы адепт ни нуждался в помощи. Помимо этого, нужно всегда помнить, что даром в этой схеме ничего не получишь, за эгрегориальную поддержку придётся расплатиться полным или частичным отказом от свободы воли, поступиться, так сказать, своими правами.

– Так чего ж тут странного,– опять влез гном, позабыв о своих обидах,– кажная услуга должна быть оплачена.

– Ага, только не каждый согласится платить своей свободой за комфортное существование,– в тон ему ответил Антон. – Тут нужно соотносить полученные блага с ценой. Как говорится, каждый сам выбирает, на каком дереве его повесят.

Разговор постепенно перешёл на тему жизненных приоритетов, все норовили высказаться по вопросу «кому что дороже» и вроде бы совсем позабыли, с чего всё началось. Только Сабин упорно обдумывал какую-то идею и в общем обсуждении не участвовал. Наконец новая интересная мысль, видимо, пришла в его мудрую голову, и он решил нарушить молчание.

– Интересно, а от чего эгрегор может погибнуть? – задумчиво произнёс он, возвращая разговор к исходной точке. – По идее, тот, кто его создал, должен иметь возможность его уничтожить.

– Думаю, ты прав,– согласился Антон,– Создатель всегда имеет возможность уничтожить своё творение, по крайней мере, пока оно не обрело свой собственный ум. А вот после обретения самостоятельности желания и намерения эгрегора могут уже и не совпадать с исходным планом его создателей.

– Прикольно,– отозвался Вертер,– значит, в один прекрасный момент верующие запросто могут столкнуться с существом, которому их чаяния до фени, типа, у него свои планы на жизнь.

– Верующие – это ещё полбеды,– вздохнул Атан-кей,– эгрегору они нужны для подпитки, так что ему просто невыгодно разрывать с ними взаимоотношения. А вот своих создателей, став самостоятельным, эгрегор запросто может послать в даль, а то и схарчить, чтобы не мешались под ногами со своими претензиями.

– Поэтому создатели не должны допускать излишнего развития сознания эгрегора,– сделал логичное заключение Сабин. – Теперь понятно, почему все эти эгрегоры такие молодые, им просто не дают повзрослеть.

– И как же происходит смерть эгрегора? – Лика оглядела сидящих за столом испуганными глазами. – А если, например, эти непроницаемые эгрегоры погибнут, что станется со всеми сознаниями, которые сейчас заключены внутри?

– Ничего хорошего,– угрюмо отозвался Сабин. – Если они категорически не признаю́т реинкарнацию, то не смогут перевоплотиться, так и зависнут в Реальности посмертия, пока какая-нибудь счастливая случайность их ни выдернет.

– Это ужасно,– всплеснула руками Марика,– эти эгрегоры ни за что нельзя разрушать.

– Я и не собираюсь,– огрызнулся Сабин,– а вот насчёт их создателей не уверен. И как им помешать, если они на такое решатся, тоже не понимаю. Кстати, я не считаю, что пребывание внутри замкнутого эгрегора чем-то лучше пребывания в Реальности посмертия. В последнем случае есть хоть какой-то шанс на перевоплощение.

– Мне кажется, мы сейчас не о том думаем,– остановил дискуссию Антон. – Ты мне лучше вот что скажи, брат, а каким образом эти замкнутые эгрегоры перехватывают у тебя управление сознаниями умерших.

За столом наступила гнетущая тишина. Сабин упёрся взглядом в стол, его лицо отражало смесь недоумения и напряжённой работы мысли.

– Это совершенно невозможно,– уверенно заявил Демиург после минутного размышления,– алгоритмы перехода в Реальность посмертия работают надёжно и однозначно.

– Так поди, у тебя там программный сбой случился, а Сабин,– предположил гном. – А ты тут нам из мухи слона сотворил.

– Или вирус завёлся,– добавил Вертер.

– Может быть,– задумчиво произнёс Сабин,– спасибо за подсказку.

– Это, правда, никак не разрешает проблему существования самих замкнутых эгрегоров,– заметил Атан-кей,– но, по крайней мере, делает её менее острой, если, конечно, ты отыщешь неисправность, Демиург.

– Я отыщу,– Сабин самонадеянно ухмыльнулся.

Настроение Демиурга явно улучшилось, он словно бы уже позабыл, как совсем недавно так же самонадеянно обещал Вертеру поискать рай и ад в своём мире, будучи абсолютно уверенным, что ничего подобного не существует и существовать не может. А поди ж ты, нашёл.

***

Утро было пасмурным, мелкий холодный дождь барабанил в стекло, сквозь задёрнутые шторы в спальню едва сочился мутный серый свет. Открывать глаза не хотелось. Кора подумала, что если ещё немножечко полежать неподвижно, то запросто можно соскользнуть обратно в сон, но что-то ей мешало, не давало вернуться в блаженное ничто. Нет, это был не звук и не запах, а что-то более тонкое, едва уловимое. Отчаявшись разобраться, соня приоткрыла один глаз и сразу поняла, что её разбудило. Зандер сидел в кресле и не отрываясь смотрел на свою женщину. В его взгляде было столько нежности, что Кора даже сквозь дрёму ощутила волну тепла, идущую от её любимого ура.

– Тяжело просыпаться в такую погоду,– с сочувствием произнёс Зандер. – Давай я тебе помогу, закрывай глаза,– он подошёл к постели и взял Кору за руку. В следующий момент комнату залило ярким солнечным светом, даже сквозь прикрытые веки женщина почувствовала его жар. Она беззаботно улыбнулась и открыла глаза.

Коре и раньше приходилось жить с урами, вернее, с Творцами, как их называли в её прошлой жизни, так что к чудесам