Новый мир для Элиз - Оксана Гринберга

Да, и моей собаке тоже.

А еще вода, которую пить из реки во избежание болезней и мора было запрещено церковью и законом, но почти у каждого в Сирье имелся простенький магический фильтр для очистки.

Также я получила на руки целую коллекцию тряпок и мутную жижу, которую здесь называли моющим средством. Заодно мне показали Великую Китайскую стену из посуды на кухне. Ее тоже следовало перемыть в обмен на ужин, который оказался на удивление неплохим.

С посуды я и начала, но уже после того, как насытилась. Мой пес тоже ел до отвала, затем потопал за мной на кухню и, пока я возилась возле мойки, упал на бок и счастливо заснул, высунув изо рта язык.

Язык у него был темный, узкий и по-змеиному раздваивался на конце.

Немного посмотрев на это безобразие, я тяжело вздохнула. Затем вздохнула еще раз, возвращаясь к мойке.

Упрямство родилось раньше меня — так всегда утверждала моя бабушка. И раз уж пес у меня со змеиным языком и неправильными глазами, значит, я буду любить его и таким.

Заодно меня совершенно не пугала перспектива начать свою карьеру с мытья посуды в таверне «Дохлая Лошадь». Неплохой вариант, решила я, а дальше уже придумаю, как показать себя с лучшей стороны.

Вымыв кухню и негромко напевая, я перебралась в обеденный зал.

Работы было много, но сил после нормальной еды — овощное рагу с кусочками мяса и лимонный пирог — порядком прибавились. Заодно меня вдохновляли перспективы хорошо себя зарекомендовать, устроиться при маленькой гостинице, а не погибнуть, разгуливая по ночным улицам, на которых от неведомой опасности меня не спасет ни Ночной патруль, ни моя собака.

Потому что Кирк Андерсон — таким было полное имя владельца «Дохлой Лошади» — явился на кухню и с изумлением уставился на результаты моей работы. Подозреваю, подобной чистоты он не видел еще никогда. Хмыкнув, сдержанно меня похвалил, после чего я перебралась со своими тряпками в обеденный зал.

За окнами окончательно стемнело, когда я принялась выгребать старую золу из камина, складывая ее в ведра, которые потом выносил и выбрасывал в отхожее место рыжеволосый Пусториус, помощник повара.

К этому времени я уже многое успела для себя уяснить. О чем-то спросила, а кое-что почерпнула из разговоров.

Итак, владелец «Дохлой Лошади» — Кирк Андерсон.

Получил бар в наследство от отца, который умер три года назад после того, как в пустыне его укусил скорпион. Возможно, это был тот самый паук-мутант, который цапнул и меня, но подробностями произошедшего Кирк со мной не поделился.

До этого он беззаботно жил в столице на деньги, присылаемые отцом, так что, получив таверну по завещанию, особо ею не заинтересовался. Решил, что все будет идти как прежде. Но еще через год ему пришлось вернуться в Сирью, потому что нанятый им распорядитель вместе с бухгалтером окончательно проворовались.

В Сирье Кирк попытался продать «Дохлую Лошадь», но идея оказалась такой же дохлой, как и все попытки получить от таверны прибыль. Посетителей не прибавлялось, а после того, как неподалеку открыли свое производство кожевники, разбежались даже завсегдатаи.

Так он жил последние полтора года — едва сводил концы с концами. Работников в таверне осталось только двое, а Кирку самому пришлось встать за барную стойку.

И все это время он мечтал убраться из Сирьи и вернуться в столицу, но бросить «Дохлую Лошадь» не мог. Дело было не только в памяти об отце — другого дохода у него не имелось.

Кстати, Кирк оказался вполне милым, как только перестал выгонять меня на улицу. Принес мне даже воды с кухни, когда я устала и присела отдохнуть. Затем посоветовал вытереть от золы лицо, иначе я распугаю всех клиентов, если такие вдруг появятся.

Потому что они появились.

Из дома напротив явился часовщик, тяжело переживавший развод. Попросил налить ему того, что покрепче, причем сразу два стакана. К нему тотчас же подсел Пусториус, который помимо помощника повара исполнял еще и роль местной «жилетки».

Принялся утешать часовщика, не забывая тому подливать.

Забежали два трубочиста, и наш повар Эрик (у него была сложная, почти не произносимая фамилия, и родом он оказался не из Андалора) принес тем ужин, который они очень хвалили.

После них в «Дохлую Лошадь» заглянул расхристанный толстяк в жилетке, едва застегивавшейся у него на животе, и со свежими царапинами на лице. Заявил с горечью в голове, что собственные пороки либо его разорят, либо убьют!

Пусториус тотчас же принес тому выпить, и толстяк признался, что он был у мадам Жоржет в доме утех, но жена обо всем прознала. Заявилась туда и устроила ужасный скандал. Надавала его любовнице пощечин, а самому ему расцарапала лицо, а потом сказала, чтобы он и не думал приходить домой!..

Пусториус вновь наполнил ему стакан, а Эрик принес рагу, заявив, что он готовит ничуть не хуже, чем жена, выгнавшая страдальца из дома.

— Вам бы спокойно у нас переночевать, — проходя мимо, внесла свою лепту еще и я. — Утро вечера мудренее, а завтра вы обязательно помиритесь! Или послезавтра… Кстати, наверху у нас уютные комнаты, и дорого мы не возьмем.

И тут же поймала изумленный взгляд Кирка.

Судя по всему, в комнатах на сдачу было далеко от уюта. Там царил такой же жуткий бардак — возможно, даже хуже, чем в обеденном зале или на кухне.

Внезапно толстяк слабым голосом согласился на комнату и на переночевать, заявив, что деньги у него имеются. Но сперва ему бы хотелось поужинать, а то он проголодался.

Негромко пообещав растерявшемуся Кирку со всем разобраться, я понеслась на второй этаж, перед этим получив от него связку с ключами.

Ну что же, я открыла три комнаты из шести. Ужаснулась, закрыла, перевела дух. Затем открыла четвертую, увиденное в которой ужаснуло меня чуть меньше остальных.

— Мне нужно минут сорок и чистое белье, — сбежав вниз, бодро сообщила я Кирку. — Займите постояльца едой, выпивкой и разговорами… Не знаю, чем именно, придумайте! И вот еще, пусть он останется у нас подольше, так что цену на комнату не заламывайте.

Не успел Кирк сказать, куда мне катиться со своими советами, без которых он неплохо — вообще-то, довольно плохо! — обходился до этого, как я побежала за Пусториусом, пообещавшим выдать мне чистое постельное белье.

Насчет чистого, конечно же, он соврал, но я все же выбрала менее страшное.

* * *

Все началось, когда я, стоя на