Давно забытый Зимний король (ЛП) - Мари Аннетт

— Мой отец? — без эмоций повторила я.

Интересная теория, — Рикр взъерошил перья. — Ты так решил, потому что Друид Адских Врат был известен тем, что тут была его территория?

Зак кивнул.

— Друид-жаворонок с напарником — водной нимфой — не смогла бы сама тут долг прожить. Но Мейрид выживала, ведь была тут с Сейбер. Если Киллиан тоже был друидом, значит, два друида удерживали эту территорию, и это логичнее, чем то, что Друид Адских Врат был неким гением.

Я обвила себя рукам, дрожа.

Если он был супругом сильного существа, склонного к кровопролитию, — отметил Рикр, — то они были устрашающей парой — та, что хорошо умеет защищать чарами, и тот, кто отлично умеет сражаться.

Стряхнув шок, я встала на ноги.

— Нет доказательств, что мой отец был друидом. Друид Адских Врат мог быть кем-то еще. Может, он дал моим родителям тут жить. Могло быть что угодно.

— У твоего отца был фамильяр? — спросил Зак.

— Он… да, — я прищурилась, вспоминая. — Но я не знала того фейри. Он не проводил со мной время, как Элланира, водная нимфа. Папа всегда говорил, что я узнаю его фамильяра, когда стану старше.

— Ты знаешь, что случилось с фамильярами твоих родителей, или почему они не смогли спасти твоих родителей?

— Я всегда думала, что они умерли. Элланира отправилась с моими родителями на поиски, и она не вернулась… — я потерла лоб. — Я не знаю о фамильяре отца. Как я и сказала, я мало с ним сталкивалась… но, думаю, и он мертв.

Я не знала, почему поверила, что он был мертв, но ощущала внутри уверенность.

Рикр обдумал мои слова.

То, что спутник твоего отца не подходил для общения с ребенком, как по мне, доказывает, что он был сильным и агрессивным. Логично, что твой отец тоже был друидом и сильным воином.

— В этом нет логики! — гневно парировала я. — Это просто догадка. Дай мне хоть один факт в поддержку этой безумной теории.

Зак молчал мгновение.

— Друид Адских Врат умер в то же лето, что и твои родители. Этого хватит?

— Откуда ты знаешь, когда умер Друид Адских Врат?

— Аконит мне говорил.

Я повернулась к Заку. Он глядел вдаль, мышца на его щеке дергалась.

— Откуда Аконит знал Друида Адских Врат? — осведомилась я.

— Друид Адских Врат как-то бросал ему вызов, и Аконит насмехался, что единственный друид на западном побережье, кому хватило смелости бросить ему вызов, глупо погиб. Я помню, что это был конец лета восемнадцать лет назад.

Мой отец и Друид Адских Врат умерли в одно время, и моя маленькая семья жила на территории Друида Адских Врат. Как такое могло быть совпадением? Я не могла придумать правдоподобное отрицание, и это потрясло меня. Сначала моя магия. Потом мама. Теперь папа.

Все было не таким, как я думала. Все, что я знала, пока росла, было неправильным, и последний столб знаний во мне рушился.

— Что такое? — спросил Зак.

Я хмуро посмотрела на него.

— О, ничего. Просто осознаю факт, что я не знала, кем были мои родители.

— И что?

— Что значит, и что?

— Какая разница? Что семилетний ребенок понимает о своих родителях? Ты получаешь ответы. Разве ты не этого хотела?

— Я не этого хотела!

— Почему нет? — рявкнул он.

Я сжала кулаки.

— Если они оба были друидами, то они знали, как опасно это место. И они знали, как опасно идти искать заблудившегося скалолаза. Они должны были быть сильными, умными и способными, а их убили, и они бросили семилетнюю дочь одну, не знающую, кто она.

— Они не знали, что умрут.

— Они рисковали жизнями ради незнакомца, — я хрипло дышала. — Как они могли так рисковать, когда не сделали ничего, чтобы я была в порядке? Почему они выбрали какого-то скалолаза вместо меня?

Его голос стал резким:

— Они совершили ошибку, Сейбер.

— Они не должны были…

— Они облажались! — он гневно взмахнул рукой. — Такое у всех бывает! Ты не можешь простить людей за ошибки?

Я отклонилась на пятках, его гнев поразил меня. Я оскалилась.

— Не все можно простить. Ты должен все об этом знать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я говорю не о нас, — прорычал он. — Я говорю о твоих родителях. Почему ты пытаешься уничтожить то, что у тебя осталось о них?

— Я не…

— Просто прости их! Береги воспоминания! Проклятье, тебе нравится выглядеть как можно более жалкой?

Я ударила ладонями по его груди, отталкивая его.

— Что у тебя за проблема, Зак? Почему ты возмущаешься?

— Потому что ты все поступки воспринимаешь как личную атаку! У тебя было семь лет с родителями…

— Семь? Я должна была…

— Но ты получила это, — перебил он, зеленые глаза пылали. — Перестань портить это своей искаженной игрой в обвинения.

— Да пошел ты! — заорала я. — Ты не понимаешь!

— Я? — он шагнул к моему лицу. — Аконит убил родителей передо мной, так что я знаю, что говорю.

Я отшатнулась, словно он ударил меня.

Он замер на миг, а потом отпрянул, бормоча ругательства.

— Я думала… — мой голос дрогнул. — Я думала, ты не помнил своих родителей.

— Я помню о них только это.

— Только это? — я пыталась представить, что помнила о родителях только их жестокие смерти от рук человека, который… — Аконит тебя похитил?

Он взглянул на меня с каменным лицом и пошел прочь.

Я подбежала к нему, пыталась успевать за его шагами.

— Зак?

— Это обычай среди практиков темной магии, — сухо сказал он. — Они не хотят искать пару, рожать и растить младенцев. Они «выбирают» учеников, воруя детей.

Я сглотнула желчь в горле.

— Сколько тебе было?

— Не знаю. Около пяти.

— И… это все, что ты помнишь? Как Аконит их убил?

Его шаги стали еще шире, словно он мог оставить все это позади, если будет шагать достаточно быстро.

— Я помню, как мама кричала: «Ні, Андрій, він хоче забрати Захарія».

Мелодичный язык легко слетел с его языка, хоть голос звучал сухо.

— Это был… украинский? — робко спросила я.

Он не ответил, а я, пока шагала рядом с ним, вспомнила, как услышала его голос впервые, уловила легкий акцент в гласных. И то, как его зрачки расширялись от страха и адреналина, когда голос Аконита звучал сквозь пол игорного дома. Горящая надежда в его глазах, когда мы придумывали, как убить наших опекунов.

Впервые с тех пор, как он бросил мой сломанный кулон у моих ног, я подумала, что, может, тот отчаявшийся, опасный и полный надежды подросток не играл мною. Может, он не притворялся.

Я не могла представить, чтобы эта взрослая версия хотела не полного уничтожения его наставника-друида.

Мы шли по лугу в тишине. Мы приближались к пикапу, я повернула к дому. Мы вместе замерли перед крыльцом.

Я понимала, почему мое прибытие сюда и обнаружение утраченной связи с родителями разбило его холодный контроль — он не мог испытать такое сам. Его родители стали одним жутким воспоминанием, и он не мог ничего найти, не был связи, чтобы вернуть годы. Он не мог получить то, что у меня теперь было.

Может, потому он согласился помочь мне этим утром.

Я тяжелыми шагами поднялась на крыльцо. Дверь дома нависала, знакомая, но странно жуткая. Мое сердце сжалось в груди, пряталось от грядущего горя.

Сглотнув, я потянулась к ручке двери.

Сейбер!

Моя рука дернулась от вопля Рикра. Мягкая сильная волна земной энергии пронеслась по лугу, дрожа в предупреждении.

Деревья задрожали за лугом. Стая птиц взлетела, крича в предупреждении. Черные лохматые варги Зака побежали сквозь траву к нам, и Рикр летел за ними, хлопая крыльями.

Сейбер, иди!

Тихая энергия дома исказилась от чего-то темного и яростного.

Мы с Заком двигались одновременно: он побежал к машине, а я спрыгнула с крыльца. Он добрался до пикапа первым, оббежал его, устремляясь к стороне водителя. Я бросилась на пассажирское место, он завел двигатель. Он переключил передачу, надавил на газ. Колеса крутились, кузов трясся, а нос боролся с зарослями на дороге, по которой мы приехали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})