Черное пламя Раграна (СИ) - Индиви Марина

— Хорошо. В таком случае, мы начинаем.

— Ваша честь, — юрист Карида взглянул на судью, а после — на меня. — У моего клиента есть предложение по мирному урегулированию ситуации без суда. Мы предлагаем риам Этроу добровольно признать, что Ларрету будет лучше с отцом и подписать отказ от родительских прав. В этом случае с нашей стороны риам Этроу будет предложена возможность видеть Ларрета в любое время, без ограничений, что мы, несомненно, тоже отразим в соглашении.

— Нет! — я выдохнула это раньше, чем успела себя остановить.

Судья повернулась ко мне: ей было лет пятьдесят, может быть, пятьдесят пять, ухоженная, со стильными седыми прядями в светлых волосах, стянутых в тугой пучок, она посмотрела на меня очень холодно.

— Риам Этроу, я попрошу вас соблюдать порядок судебного разбирательства и отвечать, только когда вам предоставят слово. Вы можете посовещаться со своим адвокатом, если есть такая необходимость.

— Прошу прощения, ваша честь, — я произнесла это значительно тише, — больше такое не повторится.

Доминик приблизился и посмотрел мне в глаза. Произнес еле слышно:

— Я сказал не поддаваться на провокации, Аврора? А это они еще не взялись за тебя всерьез.

Я взглянула на Карида: он на меня не смотрел, но ухмылялся, и в целом выглядел чрезвычайно довольным.

— Твоя слабость — твои эмоции, — произнес Доминик одними губами. — Твои чувства к сыну. Они будут на это давить. Ему — все равно.

— Я поняла, — кивнула.

— Точно?

— Точно. Правда. Я не подведу, — я убрала руку с цветком под стол и сжала пальцы так, что ногти впились в стебель. Доминик тем временем снова развернулся к судье.

— Мы отклоняем предложение, ваша честь, — произнес он.

— В таком случае прошу всех занять свои места. Мы начинаем.

Начинали «мы» с Карида. Сначала выслушали его коллег и партнеров, о том, как он успешно построил бизнес с нуля, тот, который сейчас растет и развивается, который приносит стабильно растущий более чем шикарный доход, а также дал множество рабочих мест рагранцам и в целом вносит положительный вклад в экономику страны. Эти свидетели сменяли один другого, их лица сливались у меня перед глазами, я даже не была уверена, что запомнила имена и должности.

Следом пришел черед родителей. Они рассказывали о том, как воспитывали сына в соответствии с лархаррскими семейными ценностями, делая упор именно на семью, на детей, о том, каким внимательным и послушным он был сыном, как всегда помогал им и поддерживал, что он постоянно присылает им деньги и что подарил им красивую двухэтажную квартиру в элитном жилом комплексе Айориджа. Мать Доминик не трогал, а вот когда настал черед отца и когда «вопросы» юриста Карида закончились, поднялся.

— У меня всего один вопрос к свидетелю, ваша честь. В семейные ценности Лархарры заложена рекомендация женщине, которая носит твоего ребенка, делать аборт?

— Протестую! — юрист Карида поднял руку. — Сам по себе вопрос оскорбителен для свидетеля и моего клиента.

— Протест принят. Риамер Чожмак, переформулируйте вопрос.

— Хорошо. Спрошу иначе. Что бы вы почувствовали, когда узнали, что ваш сын предложил женщине, которая носит его ребенка, сделать аборт?

— Протестую! В вопросе по-прежнему много личного.

— Протест принят. Риамер Чожмак, задайте вопрос без переходов на личности.

— Вы знали, что ваш сын предложил риам Этроу сделать аборт?

— Протестую, ваша честь! Это не имеет ни малейшего отношения к делу.

— Протест отклоняется. Свидетель, отвечайте.

Мужчина перевел взгляд с меня на Доминика, потом — на Карида.

— Нет. Нет, я об этом не знал.

— Вы считаете это правильным?

— Протестую, ваша честь. Этот вопрос совершенно некорректен.

— Не вижу в нем ничего некорректного. Свидетель, отвечайте.

— Нет, я не считаю это правильным.

— У меня больше нет вопросов.

Отец Карида вернулся на место, напоследок наградив меня тяжелым взглядом из-под густых кустистых бровей, а после пришла очередь самого Карида. Он прошел к кафедре, поправив лацканы идеального пиджака, опустился на стул и посмотрел на своего адвоката, который приблизился к нему.

— Расскажите, почему вы хотите вернуть и воспитывать сына, риамер дель Рандаргим.

Карид глубоко вздохнул.

— Потому что это естественно! Долгие месяцы я пытался справиться с чувством вины из-за того, о чем говорил защитник риам Этроу. Да, я предлагал Авроре сделать аборт, но исключительно из-за того, что почувствовал себя не готовым к отцовству. Понимал, что не смогу уделять малышу достаточно времени. Столько, сколько должен уделять хороший отец. Зная, что в Рагране аборты не делают, я готов был оплатить ей все самое лучшее в другой стране. Тем не менее сейчас я совсем не горжусь этим. Больше того, я готов просить прощения за то, что предложил, растерявшись.

Доминик выглядел очень скептически, что же касается меня, я вцепилась в цветок. Они основательно подготовились: в Рагране делать аборты запрещено. Именно аборты, как медицинская процедура, но, если женщина делает его в другой стране, это преступлением не считается.

— К сожалению, Аврора не дала мне возможности все исправить. Это ошибка, с которой я живу. Осознавая, что мог никогда не увидеть личико своего сына. Не узнать, какой он чудесный. Я несколько раз пытался связаться с риам Этроу — как до рождения малыша, так и после, но она всякий раз отказывалась меня выслушать.

Что?!

— Это ложь! — выдохнула я. На этот раз еле слышным шепотом. Доминику.

— Спокойно.

Спокойно? Как я могу оставаться спокойной?! Когда он лжет судье?! Лжет в глаза!

О том, что он мне звонил — этого не было! Этого никогда не было.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Вдохнула и выдохнула. Дыши, Аврора. Дыши. Твое спокойствие — залог успеха.

— Я считал, что у любой женщины, у женщины, которая считает себя матерью, хватит сил признать, что она не способна воспитать сына. Обратиться за помощью, если таковая потребуется. Именно поэтому и из-за чувства вины я не настаивал на встречах с сыном, считая, что у риам Этроу все хорошо. Что у моего сына все хорошо. Но недавно я встретился с сыном и увидел, сколько всего ему не хватает…

— Протестую, ваша честь, — Доминик поднял руку. — Социальные службы посещали риам Этроу, по итогам их посещения составлен официальный отчет, в котором говорится, что условия проживания ребенка более чем комфортные, равно как его одежда, еда и питание.

— Протест отклоняется. Я хочу выслушать отца.

— Более чем приемлемые, — Карид вздохнул. — Да, пожалуй, это наиболее точное описание того, как живет мой сын. Тогда как я могу предоставить ему все самое лучшее. Лучшее обучение. Лучшую няню, а впоследствии лучшую школу и лучший университет. Риам Этроу стоило бы задать себе вопрос: какой жизни она хочет для нашего сына? Более чем приемлемой? Или успешной? Достойной! Яркой.

Стебель цветка под моими пальцами хрустнул, лишь усилием воли я заставила себя промолчать и остаться на месте.

Спокойно. Спокойно. Спо-кой-но!

Чтобы отвлечься, стала вспоминать. Сколько же всего произошло за эту неделю. Кажется, маленькая жизнь, которая для меня навсегда останется не то пролетевшей в одно мгновение, не то растянувшейся во времени. По ощущениям, с соцработниками я общалась месяц назад.

— Не говоря уже о полной семье, — Карид опустил голову, но потом вскинул ее. — Ребенку нужны и отец, и мать. К счастью, в моем случае у Ларрета будут и отец, и мать. Несколько месяцев назад я сделал предложение чудесной женщине, с которой мы станем семьей. Вместе с которой подарим настоящую, любящую семью моему сыну.

Глава 9.2

Что?! Что-о-о?!

Доминик резко двигает ноутбук, и этот скрежещущий звук переключает мое внимание. Впрочем, не только мое, адвокат негромко кашляет и произносит:

— Прошу прощения, ваша честь.

Юрист Карида смеривает нас снисходительным взглядом и поворачивается к судье:

— Как видите, ваша честь, мой клиент полностью признает ответственность и за свои прошлые слова и поступки, и видит свою ответственность в настоящем. Он собирается, а главное — сделает это — подарить ребенку, маленькому мальчику полноценную семью, в которой он будет счастлив, и в которой у него будут все возможности получить лучшее образование и построить свою жизнь такой, какой он ее видит. У меня больше нет вопросов.