Сошествие в Аид - Хейзел Райли

Кто-то глядит с сочувствием: «какой красавец, жаль, шрам всё испортил». Кто-то — с ужасом. Кто-то делает вид, что не видит — думает, мне так легче. И наконец самые сообразительные: таращатся настырно, надеясь, будто от этого я почувствую себя «обычным».

Я поднимаю подбородок. Ловлю взгляд девушки, которая не сводит с меня глаз. Жалость. Сожаление. Такое красивое лицо… и этот шрам.

Если б знали, насколько он огромен. Интересно, что бы подумали.

Задумавшись, слишком поздно замечаю, что свернул не туда. Оказался в западном крыле, у лестницы к астрономическим аудиториям. На секунду представляю, как запираюсь в планетарии и выхожу только к ужину.

Откидываюсь на стену, откусываю ещё. Яблоко сочное и сладкое. Капля тянется по уголку губ — ловлю её кончиком языка.

И тут я её замечаю.

Медная копна, идущая к лестнице; она оглядывается по сторонам — похоже, заблудилась. Опускаю взгляд на грудь — бейдж первокурсника. Имя не прочитать. Она поворачивается ко мне спиной и начинает подниматься.

— Ты идёшь не туда, — говорю.

Девушка резко оборачивается, ладонь у сердца, глаза на пол-лица. Кажется, я её напугал.

— Прости, что?

Я играю яблоком, подбрасывая и ловя, как мячик. Прядь падает мне на глаза и помогает с почётной миссией — не рассматривать эту девчонку слишком внимательно.

— Ты идёшь не туда. Актовый зал в другой стороне.

Она спускается по ступенькам. Подходит слишком близко — и я, рефлекторно, напрягаюсь. Она это замечает, замирает в паре метров и делает шаг назад.

— Не мог бы ты показать, куда идти?

— Нет. — Последнее, чем я хочу сегодня заниматься, — быть проводником первокурсницы, которая не в состоянии найти самый большой зал Йеля.

Я поднимаю голову. Разрешаю себе только один взгляд. Один. Смотрю секунду — и всё. Но когда наши глаза встречаются, меня переклинивает. У неё один глаз голубой, другой карий. Гетерохромия. Я никогда не встречал человека с разными глазами. Они прекрасные. Настолько, что я не могу перестать на них смотреть — и чувствую себя идиотом. Незаметно делаю шаг к ней, чтобы разглядеть лучше. В этих глазах есть что-то, что…

— Что у тебя на лице? — спрашивает незнакомка.

Я теряюсь. Но виду не подаю. Прищуриваюсь, стараясь не залипать на её радужках. Лицо чистое. И вид у неё такой, будто она из тех, кто выносит мозг.

— Два глаза, нос и рот. Как у тебя, — отвечаю в итоге, хотя ясно, что она про шрам.

Молчит. Возможно, я был резковат. По-моему, даже слишком любезен.

Когда снова поднимаю на неё глаза, едва не давлюсь слюной. Она смотрит на шрам — без капли жалости. Ни ужаса, ни отвращения. Интерес. Который понемногу гаснет: она переводит взгляд на мои губы, затем поднимается к глазам и пробегает по всей фигуре — от макушки до ботинок. Вот так просто. Увидела шрам — и пошла дальше, как ни в чём не бывало.

Меня так ещё никто не разглядывал.

Вдруг делается жарко. Откусываю яблоко слишком жадно — сок ползёт по подбородку. Подцепляю каплю подушечкой пальца и слизываю.

Она всё видела. Всё ещё смотрит, хотя я уже вытерся.

Выправляет голубую блузку и сухо покашливает. Рюкзачок сползает с плеча, но она оставляет его висеть на локте, покачиваясь.

— Ну, тогда спасибо. Увидимся.

— Нет. Не думаю, — отрезаю.

Не хочу её видеть. Не хочу видеть эти невозможные глаза. Хочу, чтобы держалась подальше, как и остальные тут. Хочу, чтобы смотрела на мой шрам с жалостью. Хочу, чтобы раздражала. Хотя насчёт последнего, кажется, мне повезёт.

Она выглядит уязвлённой. Не важно. Я отталкиваюсь от стены и иду к ней, тщательно избегая зрительного контакта. Беру яблоко за хвостик двумя пальцами и поднимаю, раскачивая. Есть ещё что откусить, но аппетит пропал. Отпускаю — и, как и ожидал, она бросается ловить обеими руками.

Округляет глаза и некоторое время просто смотрит на обглоданный плод, едва пойманный. А я этим пользуюсь — разворачиваюсь и ухожу так быстро и тихо, как могу.

Сердце спотыкается — я делаю вид, что не заметил.

Протискиваюсь сквозь толпу первокурсников к актовому залу, не проверяя, кто там на меня таращится. Пофиг, как они реагируют на парня со шрамом на лице.

Скольжу вдоль стены, беру влево и подхожу к Гермесу и Аполлону. Они торчат у боковой двери — обычно через неё входят преподаватели. Аполлон собирается спросить, чего я так долго и где яблоко, ради которого свалил. Но Гермес нетерпелив: распахивает дверь и толкает его внутрь первым.

В зале такой гул, что нас никто не замечает. Мы шмыгаем к свободным местам — их всего два. Гермес устраивается на полу у крайнего сиденья, куда сажусь я. Аполлон — между мной и парнем с почти белыми волосами.

Гермес уже нацелился на высокого в ряду впереди. Когда тот проводит рукой по длинным каштановым волосам, понимаю, что его зацепило: кольца на пальцах. Гермес обожает кольца на пальцах.

Вообще-то Гермес обожает всех. Он умеет находить красоту в чём угодно.

С Аполлоном сложнее. Он месяцами не смотрит на девушек. Но он другой. Герм — свободный дух, любит тактильность и не горит желанием цепляться душой.

Аполлон — романтик, который подчёркивает цитаты в книгах и делает тебе ванильные плейлисты. В день, когда он снова заинтересуется кем-то, я порадуюсь. И никто не смеет лезть поперёк.

— А та парочка рыжих? — пронзительно, как всегда, влезает голос Гермеса. Ему вообще плевать. Он показывает куда-то недалеко.

Я бью его по руке, заставляя опустить палец, но всё равно смотрю туда. Узнаю второкурсницу с длинными прямыми оранжевыми волосами. Она всегда на передовой всяких йельских событий и волонтёрства.

— Её вроде Лиззи зовут, — подсказывает Аполлон. Но его взгляд прикован к девушке рядом. Он словно каменеет и, похоже, сам этого не замечает.

Рядом с Лиззи — девушка из западного крыла. Та самая, которой минуту назад я сунул своё обкусанное яблоко. Какой же я идиот.

Даже отсюда видны её разного цвета глаза.

(Ты точно их никогда не видел, Хайдес?)

Гермес подаётся вперёд, щурясь, пытаясь разобрать:

— На бейдже, кажется, написано… Хейвен. — Кривится. — Странное имя. Кто вообще назовёт дочь «Хейвен»? [прим. пер.: по-англ. heaven — «рай».]

Я бы напомнил, что он сам носит имя греческого бога-курьера при Зевсе, который метал своими молниями…

Но внимание Гермеса перескакивает на Лиззи: та прощается с Хейвен и выходит из зала.

Хейвен садится через пару рядов от нас и меня не замечает. Возможно, уже выкинула нашу встречу из головы — и если мы пересечёмся в Йеле, даже