Ольга Смирнова - Случайное добро

— Никак! — сорвалась Лера. — Не беси меня! Хватит теорий заговоров! Хватит глупых идей о расследованиях! Хватит с меня всего! Я иду в участок. Всех на уши поставлю, но добьюсь, чтобы они занялись этим делом.

— Лерок, — снисходительно произнес Игнат, — не ерепенься. Готовься лучше к приезду своего муженька. То-то тебе радость. Соскучилась, поди, за сутки-то, а?

Лера чуть не зарычала от злости, но вовремя заткнула себе рот очередным бутербродом с колбасой. Ну вот что делать с этакой твердолобостью? Как, скажите на милость, оставить этого малахольного? Да он мигом влипнет, она еще в портал войти не успеет. Что ж, возможно, Александр найдет аргументы посильнее, или убеждать будет… убедительнее.

«Дети Солнца»… Задумчиво жуя бутерброд, Лера принялась собирать воедино все, что знала о них. Выходило не особо много — кроме названия, да того факта, что их последователи давным-давно квартировали в пригородном лесочке, практически ничего. Пришлось уточнять у Игната. Он с удовольствием пустился в объяснения.

«Дети Солнца». Единственная достопримечательность родного городка Леры. Точнее, не сам культ, а место, где они обитали, в нескольких километрах к востоку от города, на окраине леса. Там в свое время был заложено небольшое поселение душ на триста. «Видящий» — так называли бессменного главу культа — привел туда своих последователей и наказал остаться. Вроде как боги ему откровение послали. Или камень на голову упал и спровоцировал озарение. А может, «Видящего» просто потянуло на природу. Города-то засорены — дым, пыль, выхлопные газы и заводские выбросы. А удобства во дворе, отсутствие газа и водопровода и натуральное хозяйство кого хочешь взбодрят.

Поговаривали, что «Видящий» этот был страшным человеком. Или волшебником, тут информация разнилась. Да и как иначе — уже больше века прошло с тех пор, как он умер. Или сбежал. Или перевоплотился — в этом пункте версии тоже плодились, как кролики. Так вот, страшным человеком был «Видящий». Требовал беспрекословного подчинения, за малейшую провинность наказывал, бил смертным боем и, кажется, от этого получал искреннее удовольствие. В чем состояло удовольствие тех, кто провинился, и почему они продолжали жить в таких условиях, Игнат не знал, но кто их, «Детей» разберет, может, они мазохисты.

Догма «Детей» была неоригинальна: королевство Таан, как и всю планету в целом, ждет крушение. Взрыв, землетрясение, наводнение невероятных масштабов, после чего все живое сгинет, точнее, окажется в нижних слоях ада и будет обречено на вечные мучения. Лишь «Дети Солнца» сумеют возродиться. Лера до сих пор и не подозревала, что ад имеет какие-то там слои, но «Видящему», конечно, виднее…

Разумеется, не все будет так просто и быстро. Поначалу «Детям» придется существовать в виде одноклеточных организмов, но всего несколько сотен лет — видимо, по ускоренной программе будут развиваться — и эти организмы перекочуют прямиком в отряд приматов, благополучно перескочив некоторые стадии развития. Надо лишь запастись терпением. А потом — вуаля! Да случится чудо, и приматы станут людьми и волшебниками. Пусть и через полмиллиона лет.

Жители Лериного городка были не очень довольны таким соседством и строчили жалобы, шибко отчаянные решались на диверсии после того, как под влияние «Видящего» попали их родные и близкие, но ни то, ни другое ни к чему не привело. Шаткое равновесие длилось недолго и закончилось трагично — половина «Детей» покончила самоубийством во имя процветания своих братьев — видимо, на всех энергии не хватало для перерождения. Культ был официально запрещен, оставшиеся в живых последователи разогнаны кто куда, а поселение осталось медленно гнить и разрушаться. Пронырливые дельцы тут же обозвали его «Городом-призраком», насочиняли леденящих душу подробностей и за небольшую плату водили туда на экскурсии впечатлительных туристов.

Постепенно ажиотаж сошел на нет. О «Детях Солнца» забыли — по крайней мере, те, кто не имел к ним прямого отношения. Те же, кто числился в живых последователях или имел родственников, числящихся в живых последователях, вылезали из этого кошмара еще очень долгое время — если не все отпущенное им богами.

Игнат уже довольно долго молчал, а Лера все пыталась утрамбовать в голове услышанное. «Дети Солнца»! Это ж надо такое придумать! Сама мысль о том, что кто-то мог попытаться возродить запрещенный культ, была смехотворной. На первый взгляд. На Лерин взгляд. Или Игнат видит то, что ей не доступно в силу женского склада ума, о чём он только что прямым текстом и сказал?

— Ладно. Ты можешь мне внятно ответить — почему именно «Дети», а не местный тайный кружок любителей порно? С чего ты взял?

— Так тебе все и выложи, — хитро прищурился Игнат.

— В твоих же интересах ничего не скрывать. Я не стану смотреть, как ты рискуешь жизнью.

Игнат угрозу всерьез не воспринял.

— Я Карине пожалуюсь! — прибегла Лера к запрещенному приему. Тыкала она, в общем-то, наугад, но, судя по испепеляющему взгляду Игната, угодила в точку. Она внутренне улыбнулась. — Да ладно, ладно, не плачь, это я так… для красного словца. Выкладывай свои догадки, вижу же, как ты хочешь ими поделиться.

Игнат скривился, но всё-таки ответил:

— Тот парень, что приходил ко мне в офис… он был немного не в себе, неадекватен. Такое ощущение, что под заклинанием послушания или под гипнозом. И у него на запястье я заметил небольшую татуировку, которая мне показалась смутно знакомой. Я порылся в книгах и обнаружил, что подобные «знаки отличия», если не сказать клеймо, ставили всем, кто якшался с «Детьми Солнца».

— Неадекватен, говоришь. И татуировка на запястье. Все, чтобы разжечь твое любопытство. А ты, как послушный баран, и заинтересовался. Какой дурак будет татуировку запрещенного культа на видном месте делать? Бред и только.

— Бред или как, но я должен выяснить все до конца. — Игнат был непреклонен.

— Должен, так должен, — пожала плечами Лера, вставая из-за стола. — А я тебе помогу. Итак, что у нас на повестке дня первым пунктом?

Матвей сбежал из дома, когда мать сообщила, что записала его на прием к психиатру. Конечно, сначала он покивал согласно, уверил, что пойдет с радостью и будет сотрудничать. Он все ждал вопроса по поводу самоката, стоящего на самом видном месте, но так и не дождался. Это Матвея удивило, но спросить у матери, почему она не заметила самокат, он не отважился.

Мать вышла из комнаты, а Матвей переоделся в уличную одежду, взял самокат и, обливаясь холодным потом, спустился по лестнице, каждую секунду ожидая услышать голос матери. Но Алевтина Григорьевна готовила ужин, и от сына подлянки не ожидала.